Джонни и Гордон поморщились. - Джей-Джей не должен же все время проводить дома. Ему нравится общаться с людьми.
- Да, конечно. - Гордон обменялся с Джонни быстрым взглядом. - Конечно, Бренда. Рэй возражать не будет. Ну ладно, пока, до вечера. - Мельком взглянув еще раз на торчащие посреди дороги белые кисти рук, он ушел в дом, громко хлопнув за собой дверью.
Бренда тоже пошла в дом, находу напевая старую колыбельную песенку. Джонни шел следом. Этобыла простенькая колыбельная, которую она пела, когда Джей-Джей был еще совсем младенцем:
Спи,моймалыш,засыпай,баюшки-баюшки-бай...
Спи,моймалыш,засыпай,большимпоскорейвырастай...
- Бренда, думаю, это не самая лучшая идея.
- Что? - обернулась жена с улыбкой. Ее большие голубые глаза были тусклыми. - Какая идея, дорогой?
- Лишать Джей-Джея его комнаты. Ты же знаешь, как он ее любит.
- Вот ты о чем! - Улыбка растаяла. - Ты постоянно хочешь сделать мне больно, мешаешь мне быть рядом с Джей-Джеем! Почему я не могу взять Джей-Джея на улицу? Почему я не могу посидеть с ним на крылечке, как нормальная мать? Почему? Объясни мне, Джонни! - Лицо ее покраснело от гнева. - Почему?!
Джонни оставался спокоен. Все это повторялось неоднократно.
- Пойди узнай у Джей-Джея почему, - предложил он и увидел, как глаза ее потеряли фокус, словно льдинки, превратившиеся в маленькие лужицы.
Бренда развернулась, решительно направилась по коридору и остановилась перед дверью комнаты Джей-Джея. Рядом с дверью на специальном крюке висел небольшой оранжевый кислородный баллон с заплечными ремнями, соединенный с прозрачной пластиковой маской. Привычными движениями Бренда облачилась в снаряжение, открыла кран доступа кислорода и натянула на лицо маску. Потом взяла в руки ломик, вогнала его в потрескавшуюся щель между косяком и дверью и налегла на него. Но дверь не поддалась.
- Давай помогу, - предложил Джонни.
- Нет! Я сама! - Бренда отчаянным усилием навалилась на лом. Маска изнутри запотела. Послышался треск, затем - негромкий хлопок, который всегда напоминал Джонни звук вскрываемой вакуумной упаковки с теннисными шариками. Рванувшийся по коридору воздух качнул Джонни, и спустя несколько мгновений дверь можно было открыть без особого труда. Бренда вошла в комнату, предусмотрительно заложив лом в дверной проем так, чтобы дверь не могла захлопнуться, когда воздух снова начнет вытекать, а это обычно начиналось менее чем через две минуты.
Бренда присела на кровать Джонни-младшего. Обои когда-то были оклеены бумажными самолетиками, но в сухом, безвоздушном пространстве комнаты клей высох, растрескался, и самолетики попадали на пол.
- Джей-Джей! - произнесла Бренда. - Джей-Джей! Просыпайся! - Потянувшись, она дотронулась до плеча мальчика. Он спокойно лежал, укрытый простынкой, и спал вечным сном. - Джей-Джей, это мама пришла! - сказала Бренда и отвела безвольную длинную прядь каштановых волос со сморщенного, мумифицированного личика.
Джонни ждал в коридоре. Он слышал, как Бренда разговаривает с мертвым сыном, голос ее звучал то громче, то тише, хотя слов из-под кислородной маски все равно разобрать было нельзя. У Джонни сжалось сердце. Он хорошо знал, что последует дальше. Она возьмет на руки высушенную оболочку, станет ее качать - осторожно, потому что даже в своем безумии Бренда отдавала себе отчет, насколько Джей-Джей стал хрупок, потом, вероятно, споет несколько раз эту свою старинную колыбельную. Но она должна помнить, что времени в обрез, что очень скоро воздух из комнаты опять начнет высасывать, как вакуумным насосом, в какое-то неведомое пространство. Чем дольше дверь остается открытой, тем с большей силой кислород начинает втягиваться в стены.