– Не-не-не! Не надо покорных. Я обычных предпочитаю.
Справедливая закатила глаза:
– Ну как она может предпочитать, если у нее еще не было инициации?
– И то верно. Пусть будет апельсин, – решилась Светлая, выжимая дольку сначала в рюмку, потом переливая сок в бутылочку. – Ой…
– Что?
– На дне остался перец, я не заметила…
– Жгучий, хм, для первого раза это будет чересчур, но переделывать времени нет, – остановила ее справедливая сестра. – Заканчиваем, луна скоро скроется за тучами.
И Тёмная затараторила на одном дыхании:
Я с содроганием взяла бутылочку, и, завинчивая крышку, вздрогнула:
– Ой, только б Матвей Палыча не встретить.
– Имя?
– А, да. Прохоров. Денис Прохоров. Он мне очень нравится. Звезда пятого курса, – закончила я мечтательно.
Сестры странно переглянулись между собой, потом справедливая пожала плечами и решила:
– Пусть так.
Они быстро собрали все со стола, взяли свои мётла и с подоконника сиганули в ночь. Я любовно провожала сестер взглядом, бережно прижимая зелье к груди.
Пора. Сейчас главное без препятствий дойти до Прохорова. У меня даже план был заготовлен. Я вызову его официально через их вахтершу. Скажу, что мне нужно передать… передать… черт, чего-то передать ему нужно. А там он спустится, я протяну ему зелье и будь что будет!
Инициация ровно в полночь, у меня только пара часов, чтобы добраться до места и приготовиться.
* * *
К ночи похолодало и тучи определенно собирались снежные. Я выдохнула изо рта облачко пара и, улыбаясь приятным мыслям, пошла в сторону мужского общежития, напевая под нос:
– Кто это у нас крадётся к неприятностям?
Я вздрогнула и резко повернулась на голос ректора:
– Ой! Матвей Палыч, – принесла же тебя нелегкая!
– Ты удивлена, Ванеева? Вот я тоже. Ведь именно тебя предупредил персонально, и что же?..
– Что?
– Покажи руки?
– Зачем?
– Что там?
– Ничего! – я спрятала руки за спину, но ректор как-то вывернулся, и моя счастливая бутылочка оказалась у него в руках. – Это моё!
– Было ваше, стало…
Ректор зачаровано разглядывал пузырек, как будто никогда раньше бутылочек из дьютика не видел.
– Алкоголь, значит? – он открутил крышку, а у меня сердце пропустило удар. – Ты совсем бесстрашная, да, Ванеева?
– Это компот, – проблеяла я.
– Конечно. Спасибо, что позаботилась о замерзшем преподавателе, а теперь разворачивайся и беги в комнату…
– Но… вам нельзя, Матвей Палыч!
– Мне как раз можно, а тебе вредно. Всё, перевернулась страничка, пока-пока, алкоголичка.
Я, не оглядываясь, бросилась бежать в свою общагу. Слёзы застилали глаза, ведь инициация сорвана! Я теперь как второгодница буду еще год ждать своей метлы, и все из-за дурацкого ректора!
Глава 2. Шабаш
– Раздевайся.
– Чего? – переспросила я.
Сестра Ковена справедливости вздохнула, как будто ей каждую ночь приходилось нянчиться в яслях:
– На инициации будешь голая.
– Как все?
– Как все инициируемые. Раздевайся, волосы распускай, все украшения снимай – положишь в эту коробочку, разувайся и проходи в комнату ожидания. Там благовония, они снимают стресс и заторможенность.
– Ага…
– Потом тебя позовут.
– А что делать надо – расскажут?
– Сама сообразишь.
Ведьма… тьфу ты, сестра ушла, а мне в одиночестве оказалось легче раздеться, не так стеснительно.
Признаться в том, что я не донесла зелье до жертвы не смогла. Поджилки до сих пор тряслись при разыгрываемых в воображении картинах:
– А где же выбранный тобой парень?
– Простите, меня на полпути перехватил ректор и отобрал зелье!
– О нет, недостойная стать сестрой, он отобрал у тебя шанс стать ВЕДЬМОЙ!
Вот как думала об этом, так дрожь волнами разбегалась по телу. Что там сестра говорила про благовония от стресса? Мне бы сейчас не нюхать, а выпить бы. И покрепче!
Время тянулось и тянулось, но свечки и ароматические палочки действительно оказались с веселящим эффектом, с бодрящим, я бы даже сказала. Угнетало только то, что меня всё не звали и не звали.
А это могло значить только одно – сестры Ковена не могут начать инициацию без опоенного мной парня. Эх, Прохоров… А ведь у нас могло бы сегодня быть всё так волшебно: ты, я и магия между нами!
Ой, я не спросила сестер, будет ли наутро жертва помнить ритуал и как меня инициировали, но кажется теперь это уже неважно – не будет жертвы, не будет и ритуала.
И вспомнить мне нечего будет.
– Пора!
Я вздрогнула. Как? Уже? Кто-то пришел?! Прохоров? Но как?!
Три сестры были в балахонах разных цветов и с высокими капюшонами-колпаками, которые заменяли нам, ведьмам, остроконечные шляпы.
Да-да, ведьмы тоже стараются попадать в тренды, а мода не стоит на месте!
Светлый Ковен традиционно носил белые одеяния, то есть балахоны, одеяний то под ними не было, это я успела углядеть, пока мы по длинному темному коридору спускались в нижние помещения храма.
Темные сестры предпочитали черный цвет. И надо сказать, это было будоражаще. Черный стройнил и придавал таинственности.
Ковен справедливости выбрал яркий цвет – алый. Хотя в старые времена, как помню по истории, другие Ковены триады были против – красный испокон веков ассоциировался с инквизицией и епископами. Но сестры справедливости настояли, доказывая что цвет крови и очищающего огня лучше всех указывает на их миссию искать правду, быть беспристрастными и бескомпромиссными.
А по мне, им бы синий тоже подошел – все как одна ведьмы Ковена похожи на рыб, таких же невозмутимых и безэмоциональных.
Каждая из трех сестер несла факел. Одна шла впереди и двое сзади. Я чувствовала себя голой, хотя я и была голой, и под стражей. Не думают же, что я сбегу с собственной такой долгожданной инициации? Да я так рада, что её еще не отменили!
Когда мы спустились вниз, в круглое большое помещение, заполненное ведьмами трех Ковенов и теплым светом от факелов, я уже была согласна принести в жертву любого! Только бы быстрее определиться с Ковеном, стать ведьмой первого уровня и получить мою метлу! Поскорее бы!
Меня вели к центру, где стоял алтарь. За спиной сестры было не разглядеть, но там определенно кто-то возлежал.
Жертва для инициации? Может все же Прохоров Денис? Я же его имя загадала на ритуале смешивания. Вдруг внял голосу и пришел?
Понятия не имела, что происходит на инициации, но жертвы точно не погибали. Да, должна пролиться кровь на алтарь, бла-бла-бла, но ведьмы уже давным-давно никого не убивали сами. Изводили – да. Но руки не марали. Так что я подозревала, что мы уколем друг другу палец, произнесем по листочку соответствующее заклинание инициации и уроним по капельке крови на алтарь.
А потом сестра спереди отошла, открывая мне вид на алтарь.
Сердце упало.
– Матвей Павлович? – пропищала я.
Совершенно голый ректор лежал на алтаре привязанный за руки и за ноги к вбитым в пол четырем кольям.
– Ванеева! Слава богу! Звони… 911 звони, Ванеева! Вызывай полицию, пожарных и психушку! Вызывай срочно, Ванеева!
Я не могла отвести глаз от ректора, дергающего путы, напрягающего рельефное гибкое тело и раскачивающего своим внушительным отростком.
Тут такая ситуация, а он возбужден!
С ума сойти, я видела голого ректора!
Твою же мать! Он сам пришел?
Боже… Матвей Палыч же выпил зелье…
Сквозь шоковое состояние до меня стало доходить, что моей жертвой на инициации станет сам ректор. И я попятилась!
Вот тут стало ясно, зачем две сестры стояли у меня за спиной. Светлая вложила мне в руки кинжал:
– Держи, малышка, и удачи тебе с этим жгучем парнем.
– Да уж, размер ты выбрала внушительный, совсем себя не пожалела, – добавила Темная и подтолкнула меня к Матвею Павловичу.
– Я, что, должна его убить? – упавшим голосом спросила я, с жалостью напоследок любуясь извивающимся беспокойным ректором.
– Ванеева! Брось нож, поранишься еще! Срочно вызывай психушку. И полицию… Ванеева, ты что… Александра?.. Саша, очнись! Что ты делаешь?!