– Нет, детка, кинжал пригодится, чтобы освободить его от пут…
– Тогда он убежит.
– Не сразу. Сначала возьмет тебя. Садись на него сверху и начинай ритуал инициации. Сегодня он лишит тебя девственности, и ты окропишь алтарь своей кровью!
Нож выпал у меня из рук.
Лишусь девственности с ректором? Я к такому не готова… Он к такому не готов!
– С чего начинать? – шепчу я, не сводя взгляда с ошалевшего моим ответом ректора.
– Кровь подскажет, – шепчет в спину сестра и отходит к стене.
Теперь в центре только я и распятый на алтаре, несогласный и сопротивляющийся ректор. И мы оба голые.
Зачарование с Матвея Павловича спало, и он теперь не хотел быть послушным, а я не представляла, как буду лишать себя девственности с его помощью, если он сильно против. Попробовать договориться? Или приставить нож к горлу, чтобы лежал спокойно и не рыпался?
Я нервно сглотнула, переводя взгляд на огромный, торчащий член. Ой мамочки, вот не думала, что у ректора такой большой писун! Да я вообще о члене ректора не думала. А теперь инициироваться с ним буду…
Не спросила, запомнит ли Матвей Павлович события этой ночи. Оглянулась, но все сестры стояли по кругу у стен, с натянутыми наглухо капюшонами. Главная сестра чуть ближе с раскрытой книгой с заклинаниями тоже не смотрела на меня, на нас, а ждала начала ритуала, чтобы закрепить его словами-силы.
Только три сестры-наблюдательницы смотрели на меня, но стояли они у входа, слишком далеко, чтобы уточнить у них, что там с памятью.
Хотя… Как только я стану ведьмой, уж как-нибудь сама порешаю вопрос, если у ректора возникнут нежелательные воспоминания.
Так что начнем.
Подняла нож, заметив краем глаза, как дернулся ректор. Интересно, с жертвой разговаривать хоть можно?
– Не бойтесь, я вас не убью, – прошептала я, тут же оглядываясь и проверяя реакцию.
Сестры оставались все такими же спокойными и отрешенными. Ну ладно, значит, разговаривать я с ним могу.
– Кастрируешь, Ванеева?
Я нервно хохотнула, перекладывая кинжал к его голове, хотя сначала неосторожно положила ближе к бедрам.
– Нет, Матвей Павлович, что вы!
– Я тебе не доверяю, Ванеева. Что всё это значит? Где я?
– Ой, да не переживайте, Матвей Павлович. Сейчас мы с вами переспим немного, и вас отпустят домой. Хотя вы же не любите сидеть дома? А? Вам больше нравится по этажам общаг рыскать…
От легкой паники и ответственности перед инициацией, меня немного понесло. Я вообще очень болтливая становлюсь, когда волнуюсь. Это очень выручает на уроках и экзаменах – плету по теме и около темы, создавая впечатление, что знаю если не всё, то очень много! Но вот в вопросе с чего приступить при дефлорации, я оказалась совершенно не подкована. Нас с детства учили оберегать девственность до восемнадцатой Велесовой ночи, а не лишаться её.
Ректор тоже был в панике, иначе из всего моего словесного поноса вычленил бы главное, что останется жив. Но он переспросил другое:
– Немного переспим? – язвительно усмехнулся он. – А можно переспать много, Ванеева? Долго к этому готовилась? Почему я?
– Вы тут случайно, я вообще Прохорова хотела…
– Ну конечно! – перебил меня Матвей Павлович, отворачиваясь с презрительной миной на лице.
– А нечего было меня останавливать! Я тогда к Денису шла, зелье ему несла…
– Зелье?! ЗЕЛЬЕ?! Ты в своем уме, Ванеева? Тебе тоже психушка нужна, как и этим чокнутым?
– Тссс! Не обзывайте сестер, а то они обидятся, год потом чесаться будете из-за своих неосторожных слов.
Ректор замолчал, осматривая меня прищуренными глазами. Я засмущалась от его взгляда.
– Вы не могли бы отвернуться?
– Зачем? Раз уж мы собираемся немного переспать, то я хочу это видеть.
– Я не знаю с чего начать, а еще вы… – я всплеснула руками.
– Что я? – не понял или прикинулся, что не понял, он.
– Ну… Такой большой! Я даже не представляю, как это может в меня влезть.
– Легко, Ванеева. Особенно если придерживаться плана «переспать немного».
– Ой, хватит уже издеваться, Матвей Павлович! Мне надо до конца. Чтоб уж наверняка лишиться девственности.
В ответ ректор промолчал. Мне даже пришлось отвлечься от созерцания мощного орудия с огромной налившейся головкой, чтобы поймать его пристальный изумленный взгляд.
– Что?!
– Ты – девственница?
Я непроизвольно покраснела.
– Да, так положено.
– Где положено?! В моей академии с первого дня поступления девственниц не остается, как бы я не охранял строгое разделение мужской общаги от женской, – почти выкрикнул он.
– А вы откуда знаете? – изумилась я.
– Знаю что?
– Ну, что девственниц не осталось? Вот же я она. Очень даже есть.
– Напомни, какой ты курс?
– Второй, а что?
– Поздняя ты зажигалочка, Ванеева. Но раз уж тебя мой размер смущает, а у Прохорова, я так понимаю, он более подходящий, то отпусти меня? А я тем же моментом пришлю тебе замену? Прохорова пришлю.