«На то есть причины».
Больше я не смог получить от нее никаких сведений. Мы долго торговались. Я объяснял, что мне приходилось верить ей на слово, что фотография могла не стоить ломаного гроша. Она с этим не спорила, но не уступала ни на йоту. Я спросил: «Сколько вы хотели бы получить?»
«Десять тысяч СЕРСов!»
«Об этом не может быть и речи».
«Сколько вы предлагаете?»
Я сказал ей, что мог бы рискнуть сотней СЕРСов из фондов журнала и еще пятьюдесятью из своего кармана. Она поднялась, чтобы уйти. Я решил, что расставаться с этой фотографией было бы непредусмотрительно. Я предложил ей еще сто СЕРСов и гарантировал, что в том случае, если фотография будет опубликована в «Космополисе», я заплачу еще двести.
Она уступила: «Давайте деньги! Мне нужно немедленно уезжать. Это опасное дело!» Я ей заплатил. Она выбежала из конторы, и больше я ее не видел». Мэйнет снова наполнил бокалы пивом «Ласточкин хвост».
«Что произошло вслед за этим?»
Мэйнет прокашлялся: «Я внимательно изучил фотографию. И нашел кое-какие улики. На участниках банкета разные костюмы, свидетельствующие о различном происхождении. Но все они одеты легко – то есть ресторан находится в месте с теплым климатом. Эти маленькие семафоры – я их не понимаю. И блюдо, которое им подали, тоже не могу распознать».
«Вы упомянули о паре подробностей, относившихся к жене официанта».
«Вы правы. На ней была самая обычная одежда, но говорила она с акцентом. На тысячах планет Ойкумены – тысячи акцентов и диалектов. Я ими интересуюсь и умею опознавать многие из них. Я внимательно прислушивался к ее речи, но этот конкретный акцент мне незнаком».
«Что еще?»
«В уголке каждого глаза у нее была маленькая голубая раковина. Я где-то уже видел такие украшения, но никак не могу вспомнить, где именно».
«Она ни разу не упомянула, как ее зовут?»
Мэйнет погладил подбородок: «Ее деверя зовут Эрвин Умпс. Может быть, в замужестве она использовала ту же фамилию».
«Возможно. Но маловероятно».
«Я тоже так думаю. Тем не менее, мое любопытство разгорелось, и я решил навести справки в космопорте. Я этим занялся, однако, уже через три дня после того, как она ушла. Просматривал списки пассажиров и задавал вопросы. Короче говоря, я не нашел никого по фамилии „Умпс“. Судя по всему, в космопорте она назвалась Ламарой Медрано. Она взошла на борт звездолета, доставившего ее на Новый Принцип, в месте под наименованием „Развязка сектора Девы“, на шестой планете Спики. Я заглянул в справочник галактических маршрутов. На этой развязке останавливаются лайнеры десятков компаний. Сомневаюсь, что ее можно было бы проследить дальше последней пересадки».
«Когда она улетела с Нового Принципа?»
«Может быть, никогда».
«Что вы имеете в виду?»
«Она заказала билет до системы Альтаира и заплатила за каюту на борту пакетбота „Самарти-Тон“ компании „Зеленая звезда“, вылетавшего через три дня после нашего разговора. Я обзвонил гостиницы и узнал, что она провела две ночи в отеле „Диомед“. Там ее хорошо запомнили, потому что она „забыла“ уплатить по счету».
«Странно!»
«Все это носит зловещий характер. Я подробно расспросил персонал отеля „Диомед“ и узнал, что интересующая нас особа познакомилась с неким Эммаусом Шахаром, торгующим спортивными товарами коммивояжером с Крокиноля. Однажды утром Шахар уплатил по счету и уехал. Ламара Медрано, однако, вышла из отеля предыдущим вечером и не вернулась».
Герсен недовольно крякнул: «А о Шахаре что-нибудь удалось узнать?»
«Мрачноватый тип, говорит мало и тихо, набит деньгами».
«Его уже нет в Звездной Гавани?»
«Он улетел на звездолете „Чудесная Гэйси“. Этот корабль делает остановку на развязке сектора Девы».
«Любопытно!»
«Весьма любопытно. Не знаю, следует ли мне радоваться этому обстоятельству».
«Вы не понимаете, почему господин Шахар не нанес вам визит?»
«Вот именно».
«Вполне может быть, что Шахар – не замешанный ни в каких преступлениях торговый агент, который провел пару вечеров с Ламарой Медрано».
«Может быть».
«Допуская, однако, что Шахар – не столь безобидная фигура, Ламара Медрано могла его испугаться и сбежать. В таком случае она все еще прячется где-нибудь на Новом Принципе».
«Возможно».
«Существует и третья вероятность. Ламара могла умереть, но не сказать, куда делась фотография. Может быть, она убедила Шахара в том, что отправила ее по почте».
«У нее могли быть два экземпляра. Шахар нашел один из них, и теперь пребывает в счастливой уверенности, что отлично выполнил задание».
Герсен рассмеялся: «В ближайшем будущем, когда Ховард Алан Трисонг раскроет свежий номер „Космополиса“, от счастливой уверенности Шахара не останется следа». Вынув из кармана перо и бумагу, Герсен настрочил несколько слов, положил сверху пятьсот СЕРСов и пододвинул все это к Мэйнету: «Возмещение ваших расходов и премиальные – с учетом того, что вы провели полезные розыски. Пожалуйста, подпишите квитанцию, чтобы я мог взыскать эти деньги с казначея в Понтефракте».
«Благодарю вас, – отозвался Мэйнет. – Очень любезно с вашей стороны. Надеюсь, вы не откажетесь со мной пообедать?»
«Сочту за честь».
Мэйнет прикоснулся к гонгу; появилась беловолосая девушка. Мэйнет произвел несколько шипящих звуков и сделал несколько жестов. Девушка бесшумно выскользнула из комнаты, как призрак. Вернувшись с пивом, она задержалась, чтобы посмотреть, как Мэйнет наливает его в бокалы – зрелище поднимающейся пены ее явно завораживало, она даже высунула лиловато-розовый язык.
«Она обожает пиво, – заметил Мэйнет. – Но я не налью ей ни капли, потому что она может чрезмерно возбудиться. В любом случае она вылижет пену из пустых бокалов».
Набравшись смелости, девушка подцепила пальцем немного пены из бокала Герсена и засунула палец в рот. Мэйнет хлопнул ее по руке – не слишком резко, скорее символически – и девушка отскочила, как игривый котенок. Она зашипела на Мэйнета; тот зашипел в ответ и жестом приказал ей удалиться. Она послушалась. Выходя из кабинета, она наклонилась, чтобы поправить кисточку на краю ковра; Герсен не мог не заметить, что под коротким белым платьем на ней не было никакого белья.
Мэйнет вздохнул и проглотил залпом половину бокала: «Я скоро расстанусь с Новым Принципом. Поначалу я приехал сюда, чтобы подыскать что-нибудь для своей коллекции. Первопоселенцы создавали здесь много прекрасных вещей: иллюстрированные вручную книги, фантастические орнаменты, музыкальные инструменты. Видите этот гонг? Он звенит от малейшего прикосновения. Говорят, лучшие гонги начинают петь прежде, чем к ним прикоснешься. Их экспортировали, но лучшие спрятаны в пещерах. Я обыскивал пещеры – прошел и пролез под землей, наверное, не одну тысячу километров. Стяжательство побеждало во мне клаустрофобию».
Герсен откинулся на спинку кресла, глядя в окно на болотистую пустошь. Солнце поднялось к зениту. Вдали, вдоль гряды пологих холмов, бежала стайка животных, резвившихся и, похоже, игравших в чехарду, прыгая на длинных тощих ногах. Они внезапно шмыгнули в тень густого кустарника и принялись жевать высокую зеленую траву, напоминавшую осоку.
«Не замечаю на этой планете признаков развитого сельского хозяйства, – заметил Герсен. – Повсюду болота и пустыри».
«Здесь пытались выращивать то одно, то другое. Ничего не получилось – фиски уничтожают на корню все ростки и саженцы. Отвадить их невозможно – а применять яды запрещено».
«По дороге из космопорта я видел классические руины. Они строились согласно „Новому Принципу“?»
«Первые сооружения на этой планете были возведены в дар поселенцам их сумасшедшим благотворителем. „Новый Принцип“, по существу, заключался в вегетарианской диете и некоторых упражнениях, способствующих медитации. Пятьдесят лет поселенцы жили в великолепном „Храме органического единства“. Они ели побеги люцерны, листовую капусту и кое-какие разновидности местной растительности. Способность человека приспосабливаться поразительна. Что ж, первопоселенцы приспособились слишком хорошо – теперь они пасутся в холмах… – Мэйнет указал на стайку игривых длинноногих животных, жующих траву под кустами. – Обедают, можно сказать… Кстати, об обеде – нам тоже пора этим заняться».