– Даже не пробуй это представлять. Это же мое место.
Самым удивительным в этой вечеринке оказывается поведение Леры. Едва я выхожу из машины, как она подбегает, обнимает меня и шепчет в ухо:
– Мари, прости меня, ради бога, я такая идиотка… я же не знала, даже представить не могла.
– Не понимаю, о чем ты, – освобождаясь от ее объятий, потому что вижу, как вспыхивают глаза открывающего багажник Олега, говорю я. – Но давай забудем. Я тоже много лишнего наговорила, извини.
– Надо попозже поговорить, ладно? Меня просто разрывает.
– Лера, возьми пакет, – просит Олег, думая, видимо, что мы опять ругаемся.
Лерка хватает пакет с фруктами и бежит с ним в дом, а Олег косится на меня:
– Что, не успела из машины выйти, уже разборки?
– Вовсе нет. И расслабься, пожалуйста, все хорошо.
– Ну, смотри сама, – он обнимает меня за плечи, притягивает к себе и бормочет, прижимаясь к макушке: – Есть настроение повязать веревки.
В принципе, он мог не сообщать мне о своем желании – я давно не говорю ему «нет», чего бы он ни пожелал, но Олег так не может. Ему обязательно нужно поставить меня в известность заранее, чтобы дать время обдумать и принять решение. Я же понимаю, как сильно изменилась за время, проведенное с ним рядом. Я даже белье стала выбирать такое, как нравится ему – Дэн любил яркое, вычурное, кружевное, Олег же, напротив, любит гладкое и однотонное, по возможности – черное или бежевое. Он любит чулки и длинные перчатки – этого у меня на целый магазин. Еще – корсеты. Черные. И я довольно часто ношу их и в обычной жизни.
Правда, приходится кое в чем себя ломать – я всегда была поклонницей джинсов и брюк, но Верхний вдруг решил, что я этим злоупотребляю, и пришлось перейти на платья и юбки с высокими сапогами. Что, кстати, не так уж плохо, надо признать. Я, наверное, успокоилась и перестала искать подвох, начала больше доверять ему и прислушиваться, и все в жизни пошло как-то иначе – более спокойно и размерено, а я почувствовала себя счастливой.
«Ноябрь – почти имбирь. Я не люблю имбирь…», – эта строчка сетевой поэтессы, известной под именем Кот Басё, всегда крутится у меня в голове именно в начале ноября. Я не люблю имбирь, и ноябрь не люблю, и вообще осень. Никогда мне не бывает так невыносимо с собой, как в эти три месяца. То ли пейзаж за окном, то ли предчувствие длинной зимы, то ли просто общее ухудшение состояния, но все это вместе делает меня мало выносимой и особенно неадекватной.
Как назло, день рождения Олега – четвертого ноября. Мы собирались тихо отметить это вдвоем, но, разумеется, вокруг нас слишком много доброжелателей, и Денис с Лерой решили устроить сюрприз. В итоге, чтобы не обижать никого, мы согласились ехать на дачу, как будто у нас без этого мало разногласий.
Начать с того, что Олег по какой-то одному ему понятной традиции делает в свой день рождения подарок мне. Ну, казалось бы – что в этом особенного или странного? Порадуйся, прими, поблагодари – и все. Но нет – из года в год я повторяю одну и ту же ошибку и ничего не могу с собой поделать. Проблема в том, что подарки с каждым годом становятся все дороже, и мне все более неловко их принимать.
В этом году Верхний превзошел все мои самые абсурдные ожидания. Он привез из поездки в Иркутскую область шкурки золотистой норки, по собственному вкусу заказал мне шубу из них и утром четвертого ноября, когда я пришла поздравлять его, развернул ее и накинул мне на плечи. Справедливости ради скажу, что шуба оказалась именно такая, как я предпочитаю – прямая, чуть выше колена, с капюшоном и рукавами, которые можно превратить в три четверти, отстегнув часть. И цвет… Золотистую норку продают довольно редко, в цене черные, палевые и голубые.
Я сперва открыла рот от изумления, потом долго хлопала ресницами, а потом, разумеется, сказала то, что уже можно набивать в виде татуировки на моем лбу:
– Ну, и зачем?
Олег только рукой махнул – он давно к этому привык.
– Нет, спасибо, конечно, мне безумно нравится, но скажи – почему так сложно понять мое мнение на этот счет?
– Не докапывайся. Нравится – носи. Все.
Но настроение у него, разумеется, уже испортилось…
Именно потому я не стала ничего говорить, когда на пороге возник Денис и безапелляционно заявил, что мы едем к нему на дачу. Я видела, что Олег тоже не в восторге, но не может обидеть Дениса, а я, в свою очередь, сегодня уже достаточно приложила его самого, потому просто промолчала. Хотя дача – вообще не то место, куда мне бы сейчас хотелось.
Компанию Денис собрал приличную – во всех смыслах. Никого, кто раздражал бы меня, и это просто удивительно. Я вдруг посмотрела на него с благодарностью, и Денис еле заметно кивнул. Улучив момент, он подошел ко мне и шепнул:
– Знаешь, Мари, мне просто нужно, чтобы ты была у меня. Не спать с тобой, не «темачить» – нет, просто чтобы ты была.
И я поняла его. Мне в свое время было нужно, чтобы Лялька вот так «просто была у меня».
Олег, кажется, не заметил наших переговоров, но я дала себе слово больше ничем его сегодня не расстраивать и держать себя в руках. Нельзя портить человеку день рождения, это даже для меня слишком.
Я неважно себя чувствовала с утра, и это, как обычно, отражается на лице, а потому людям, знающим меня много лет, не составило труда догадаться. Денис ловко оттирает меня от плиты:
– Иди-ка вон в кресло, я тут сам, ты только скажи, что делать.
– Да я в порядке…
– Иди, я сказал, посиди. В порядке она. Сам разберусь – что я, мяса не видел?
Усаживаюсь в кресло, попутно рассказывая, что и как делать с мясом, которое решили запечь в слоеном тесте. На подхвате у шеф-повара – Лера, Олег разжигает в пристройке мангал, там же Историк и Север. Север, к моему удивлению, без нижней, и я спрашиваю у Дениса, в чем дело.
– Так они расстались, ты не слышала?
Когда я отхожу от лечения, то не особенно вникаю в дела тусовки, потому, конечно, не слышала.
– Он сказал, что устал терпеть бабу, у которой вечно «свободная касса».
Это меня удивляет. Так называемую «свободную кассу» организовал Север собственноручно, периодически давая свою нижнюю «погонять» другим Верхним. И теперь ведет себя как обычный ревнивый мужик, вспоминающий женщине ее прошлое.
– Я вот чего не понимаю, – говорит Лера, нарезая лук тонкими колечками, – ну, ведь он сам ее постоянно кому-то предлагал, даже здесь, ну, вспомните. И теперь делает ее виноватой? Оригинальная версия.
– Это обычная практика, – Денис пожимает плечами и переворачивает обжаривающийся на сковороде кусок телятины. – Просто в это нельзя заигрываться. Ну, и от нижней многое зависит. Ты ведь понимаешь, что далеко не каждая согласится.
– Ты же говорил, что слово Верхнего – закон, если они в Д/с?
– Но рамки-то все равно должны быть. Так можно до любого бреда договориться. Есть вещи, которые нижняя по разным причинам делать не хочет и не может.
Мне очень хочется сказать ему, что в свое время он не придерживался подобной точки зрения, и, хотя мы в Д/с не состояли, частенько Денис пытался меня прогнуть на какие-то вещи, которые я делать не могла и не хотела. Не прогибал – но пытался. У меня другой характер, и именно поэтому ему никогда не удавалось ничего подобного со мной провернуть. Однако устраивать сейчас ссору не хочется, да и Олегу будет не особенно приятно. Он не ревнует к прошлому, он для этого слишком самодостаточный, но я-то понимаю, что любые напоминания о том, что я когда-то была не с ним, не приносят удовольствия.
– Сок будешь? – спрашивает Денис, вынимая из-под стола пачку персикового сока.
– Буду.
– И мне, – вытирая слезы от лука, просит Лера. – Фу, черт, хорошо, не накрасилась.
Пьем сок, Денис выкладывает мясо на тарелку, чтобы немного остыло, подходит к нам и приобнимает Леру за плечи. И я вдруг вижу, как у него светятся глаза. Интересно, кто у кого в этой паре нижний? Но, если честно, внутри мне становится легче – если у них все будет нормально, то Денис отцепится, наконец, от меня и Олега. А что? Будут как два свитча – то есть те, кто меняет позиционирование в зависимости от обстоятельств – с нижними – Верхний, и наоборот. Даже удобно, наверное.