После этого я не удивился и такой оценке личного интернационализма Сталина, которую дал также хорошо знавший его по тесному личному общению (сопровождал Сталина во всех его поездках по железной дороге) министр путей сообщения СССР И. В. Ковалёв[22]:
07.02. И. В. Ковалёв во время интервью.[23]
«… и никогда он не спрашивал о количестве потерянных, убитых, искалеченных. Такого вопроса вообще у него не было. «Чем меньше будет русских, тем лучше!». Такая фраза у него прорывалась. И мы это знали. Он ненавидел и евреев. Ненавидел их. «Чем меньше их будет, тем лучше!»»[24]
Так что в «заполуночном тосте» маршала Сталина на приёме в честь командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945 года, пожалуй, наиболее искренними были фразы, отразившие воспоминания о днях и месяцах начала войны, когда «народ мог бы сказать – ну вас к черту, вы не оправдали наших надежд».
Но во всяком публичном высказывании политика (а, тем более, в высказывании на таком собрании политика такого масштаба как Сталин!) всегда можно найти «скрытый смысл». И это уже является профессиональной задачей политиканов, интерпретирующих слова политика «здесь-и-сейчас».
Ведь ничего принципиально нового о русском народе Сталин не сказал. Он уже называл его «великой русской нацией», нацией
«Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова»[25]
в своём знаменитом докладе на станции метро «Маяковская» 6 ноября 1941 года.
Тогда, в 1941 году, «величие» русского народа было истолковано пропагандой как антитеза для людей, «потерявших человеческий облик и павших до уровня диких зверей».[26] Та политическая ситуация требовала обоснования для сталинского призыва
«истребить всех немцев до единого, пробравшихся на территорию нашей Родины в качестве её оккупантов».[27]
В новой обстановке 1945 года интерпретация, соответствующая изменившемуся «духу времени», нашлась быстро: мол, Сталин чётко обозначил приоритеты национальной политики СССР! Такая интерпретация понравилась и самому Сталину – она избавляла его от рутинной работы по формулировке и внедрению в сознание сотрудников агитпропа (в это время «Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)») «руководящих указаний».
И после этого пошли многочисленные партийные «интерпретации и разъяснения» сказанного Сталиным на кремлёвском приёме.
«Партийные организации обязаны широко пропагандировать замечательные традиции великого русского народа как наиболее выдающейся нации из всех наций, входящих в состав СССР… должны разъяснять, что сталинская оценка… является классическим обобщением того исторического пути, который прошел великий русский народ».[28]
Некоторые историки справедливо считают, что сказанное Сталиным первоначально не имело антисемитской подоплеки, что факторы, активизировавшие антисемитскую кампанию,
«не имели отношения к тосту про русский народ и впервые появившемуся в СССР движению за то, что родиной слонов является СССР, а советский слон – самый слоновитый слон в мире».[29]
И с этим можно согласиться – публичный пафос Сталинского тоста не в стремлении опорочить какую-то нацию, а в желании возвеличить нацию русскую.
«Безграничное доверие русского народа Советскому правительству, вера в правильность его политики и всемерная поддержка русским народом Советского правительства и большевистской партии, сказал товарищ Сталин, оказались «той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, – над фашизмом»».[30]
Но, как уже в наше время точно сформулировал «эпиграф ко всей истории российского централизованного государства»[31] В. С. Черномырдин,
«хотели как лучше, а получилось как всегда».[32]
Борьба «ЗА русскость» быстро перешла в борьбу «ПРОТИВ космополитизма» со всё более и более антисемитской направленностью.
«Сразу же после тоста Сталина это было развёрнуто в статье Отто Куусинена «О патриотизме» (статья опубликована под псевдонимом Н. Балтийский в № 1 журнала «Новое время», июль 1945 года). Согласно Куусинену, космополитизм, в отличие от патриотизма, органически противопоказан трудящимся, коммунистическому движению. Он свойствен представителям международных банкирских домов и международных картелей, крупнейшим биржевым спекулянтам – всем, кто орудует согласно латинской пословице «ubi bene, ibi patria» (где хорошо, там и отечество)».[33]
События же знакового 1948 года, года возвращения Жоржа в СССР и выхода на широкую политическую арену компании «борьбы с космополитизмом» развивались следующим образом.
«В январе 1948 года было впервые употреблено знаменитое впоследствии выражение «безродный космополит». Оно появилось в выступлении А. А. Жданова на совещании деятелей советской музыки в ЦК КПСС <Описка. Нужно ЦК ВКП(б) – Ю. Л.>. Жданов заявил буквально следующее: «Интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину означает… потерять своё лицо, стать безродным космополитом»[34].
Фраза несколько путанная и противоречивая, но именно она ввела в политический оборот новый термин – «безродный космополитизм».
12 января 1948 года в Минске знаменитый актёр и режиссёр «еврейского происхождения» Соломон Михайлович Михоэлс
«убит сотрудниками МГБ, убийство было замаскировано под дорожное происшествие».[35]
А уже 28 января в «Правде» появляется инициированная Сталиным статья «Об одной антипатриотической группе театральных критиков», в которую этот термин внесён лично Сталиным при редактировании текста и широко используется –
«перед нами со всей остротой стоят задачи борьбы против безродного космополитизма».[36]
Уже вскоре,
«В марте того же года другой идеологический руководитель, Г. Ф. Александров, опубликовал в «Вопросах философии» установочную статью «Космополитизм – идеология империалистической буржуазии», в которой объявил космополитами разом Милюкова, Бухарина, Троцкого, левых эсеров и левых коммунистов, наконец, власовцев и всех, перешедших на сторону немцев – таким образом термин приобрел особо зловещий оттенок, становясь синонимом понятий «изменник Родины», «контрреволюционер» и «враг народа».[37]
Где только не обнаруживался «космополитический враг»! Даже Государственный музей нового западного искусства, на выставку в который Жорж и Мила по пригласительным билетам ОЗЕТа ходили в декабре 1937 года, на волне борьбы с космополитизмом был ликвидирован 6 марта 1948 года как
«рассадник низкопоклонства перед упадочной буржуазной культурой».[38]
Новогодняя атомная шутка Сталина
То, что у Сталина было весьма своеобразное чувство юмора, сегодня является общим местом в характеристике вождя. Но в качестве примеров обычно приводят шутки-экспромты, порождённые теми или иными сиюминутными обстоятельствами, или традиционные, почти ритуальные «хохмы» на ночных бдениях с соратниками на Ближней даче. Но, оказывается, он умел шутить и «долговременно», подготавливая шутейную ситуацию месяцами.
Вот пример такой шутки, состоявшейся, вероятно, на очередном закрытом кинопросмотре где-то в конце декабря 1948 – начале января 1949 года.
В 1949 году миллионы советских зрителей посмотрели одобренный им фильм «Суд чести».
В фильме художественно переосмысливалась история советских учёных члена-корреспондента АМН СССР Н. Г. Клюевой и профессора Г. И. Роскина, рукопись книги которых о новом лекарственном препарате против рака и опытные образцы вакцины в 1946 году академик-секретарь АМН СССР В. В. Парин во время командировке в США передал американским учёным.