– Ну, Марк Твен это классика, с ним все понятно. А что ты читал из последнего, что тебе запомнилось?
– Я для себя открыл нового автора. И имя его Сэйте Мацумото. Меня впечатлило его произведение «Земля-пустыня».
– О чем оно?
– В нем речь идет о японце, который предавши родину, решил вернуться домой инкогнито. Хотя сам главный герой отверженцем себя не считает, для других он изгой и предатель.
– А ты так не считаешь? – спросил я, сделав вид, что не до конца понимаю, о чем он.
– Сам факт несправедливости японской нации в принципе в отношении к другим очень пугает. Их культура не дает свободно дышать никому.
– Ах, вот в чем дело! Ну, так мы ничем не лучше – чувство самосохранения неподвластно правит нашими сердцами.
– Возможно. Но я ничуть не разделяю такое положения вещей. Хотя, может, не стоит воспринимать все как должное.
– Конечно, не стоит. И, вообще, личные убеждения стоит отставить в сторону, когда в разговоре имеют место книги и духовное развитие.
– Раз мы уже заговорили о книгах, то, что в списке твоих любимых произведений, Филипп?
– Как ни странно английская и американская литература. Хотя в последнее время я читаю исключительно французов. Надо сказать, что мне до нелепого понравилась «Планета людей» Экзюпери. Ты должно быть тоже читал?
– Да, помню. Точно читал! Превосходный сборник. А как тебе наши современные романисты?
– Все они не похожи друг на друга, хотя и освещают одну и ту же надоедливую тему.
– Какую?
– Проблемы общества потребления со всеми его вытекающими: культурой денег, вещей, безнравственности и бездуховности.
– Ты имеешь в виду Перека, Ремакля и де Бовуара?
– Да, и список этот можно продолжать до бесконечности. Веркор, Коронель! Все они разоблачители буржуазного общества и погони за выгодой.
– Тема достижения целей человеком за счет унижения остальных далеко не новая. Бальзак, Флобер, Стендаль, Золя задолго до них описывали вопрос порочности всей системы в целом.
– Ну, ладно, хватит тратить время на болтовню, – сказал я, настраиваясь на изучения очередного списка французских глаголов.
Из нашего с Жаном разговора я понял, что он за человек. Он хоть и не был поверхностным, но ни к чему не стремился. От такого как он никогда не услышишь лишнего. Он мог часами разглагольствовать о многих вещах, но в результате не придавать им особого значения. Бесспорно, он многое знал и мог дать дельный совет, но сам вряд ли бы воспользовался помощью других.
* * *
Наконец, Камила сообщила, что готова вылететь из Лондона. Это было даже немного раньше, чем мы планировали, и я попросил Жана съехать скорее, так как уже не особо нуждался в его помощи. По вечерам мы не занимались, и он свободно мог продолжать приходить ко мне в контору в перерыве.
Я очень обрадовался тому, что скоро увижу Камилу и успел за ней прилично соскучиться. Мне не хватало ее присутствия несколько месяцев. Я все думал, оценит ли она выбранную мной квартиру и боялся, что ей будет там тесно. Хотя мы планировали после свадьбы переехать в более просторное жилье, все равно я старался максимально привести в порядок свое временное пристанище и надеялся на устойчивое благополучие нашей молодой семьи.
Признаюсь, что иногда вспоминал Джессику, которая открыла мне нового меня. Я был весьма ей благодарен за это и очень надеялся на случайную встречу. Но, время шло, и я все чаще понимал, что возможно эта девушка всего лишь одна из тех многих людей, которые встречались, и будут встречаться на моем пути. Я смирился с мыслью о том, что возможно больше ее никогда не увижу и вернулся к прежнему ритму жизни, посчитав нужным двигаться по намеченному плану.
Пока я был занят работой, предстоящая женитьба меня не особо волновала. Сделав предложение Камиле, я думал, что совершил удачный выбор. Но брак есть брак, не говоря уже о том, во что он может превратиться. Многие мужчины не в состоянии решиться сразу и это не удивительно. Я не был исключением, и потому не спешил обременять себя всяческими заботами раньше времени. Мне очень хотелось, в первую очередь, состояться в карьере.
Как я уже говорил, дело шло к моему повышению. Не буду скрывать, что мне пришлось здорово для этого потрудиться. Начальник, услышав о приезде моей невесты, решил пойти мне навстречу. Без особого энтузиазма он согласился, что в конторе все оценили мои методы работы. В первое время зарплата была не намного больше, но, тем не менее, это была существенная прибавка.
После работы я, Виктор и Андре продолжали частенько посещать новые, еще не освоенные широкой публикой, рестораны и клубы. Казалось, что в Париже я вел только праздную жизнь. И вот в один из таких вечеров мы с коллегами снова отправились на променад, чтобы обсудить разные темы.
– Жан подарил мне старенький, не нужный ему проигрыватель, – решил я поделиться хорошей новостью.
– Какой щедрый у тебя переводчик! Или вы уже подружились? – лукаво спросил Андре.
– Немного. Я даже купил несколько пластинок.
– Меня удивляет, как вы оба быстро спелись. И что, значит, ты теперь всерьез увлекся французской музыкой? – искренне удивился Андре.
– Как ни странно, но да. Английские песни меня перестали завораживать с тех пор, как я покинул родину.
– Ну и хорошо, значит, у тебя выработался вкус, – подшутил Виктор. – Сейчас чего только не найдешь на прилавках. Нам очень повезло жить в такое время, когда почти все можно купить.
– Я не из тех, кто привык жаловаться. Но хочу заметить, что нынешние хозяева монополий и банков весьма заинтересованы в широком развитии потребительской лихорадки.
– Так выпьем же за научно-технический прогресс! – протянул бокал воодушевленный Андре и мы чокнулись.
– Но не стоит забывать, что Франция оказалась в нелегком положении после войны, – произнес озадаченно Виктор. – В области экономики ей пришлось догонять соперников по мировому рынку, предпринимая колоссальные усилия. Телевидение, журналы, газеты, кино – все стало полем для битвы за покупателя…
– Я искренне возмущен оболваниваем общества, – перебил его Андре. – На самом деле так мало мыслящих людей, способных не вестись на это. А как же интеллектуальный багаж?
– Так много вопросов и так мало ответов. Как это не печально, сейчас почти все живут по канонам потребления. И мы не исключение, – осуждающе сказал Виктор.
– Как ни стараешься быть снисходительным и современным, все равно такое ощущение, что это целое испытание. К сожалению, желание транжирить все чаще губит непосредственные человеческие чувства и отношения, – подытожил я сказанное, подметив истину.
Наш разговор, который начался с легкой беседы, в результате перерос в нечто серьезное. А ведь и правда, в такой богатой стране, как Франция, диктующей миру моду, подавляющее большинство граждан покупает только фабричную одежду массового производства. В государстве живописной природы, очаровывающей миллионы туристов, половина населения никогда никуда не выезжает во время отпуска. Стало совершенно очевидным, что господствующая идеология потребления заменила собой не только веру и нравственность, но и духовную культуру.
* * *
Наступил день, когда должна была прилететь Камила. Встречать ее я решил вместе с Жаном. Он был не против, так как давно хотел познакомиться с настоящей англичанкой, и мне импонировало, что он считал ее таковой.
Увидев Камилу в аэропорту, я обомлел. Она очень изменилась: короткая стрижка, приталенный брючный костюм, шляпа с широкими полями – все говорило о том, что она хорошо подготовилась к новой жизни. Я даже не сразу нашел слов, чтобы передать свое очарование. Камила просто улыбалась, когда я смотрел на нее, и было заметно, что она довольна собой.