– Дай воды, будь, сука человеком.
Вместо того чтобы облегчить мне жизнь, этот "серой" гавнюк попросту выплеснул стакан воды в лицо.
– Эй! – заорал, не ожидавший такой подставы я и сел. – Я хотел попить, а не быть облитым. Падла.
– Ну, что сделаешь, ты же не уточнил, – как ни в чем не бывало, пожал плечами Серый и уселся в кресло рядом с кроватью, закинув ногу на ногу.
В руках он вертел уже наверняка потеплевший от постоянных звонков телефон. Он редко у него затыкался.
Я же еле держал глаза открытыми, смахивая стекающие капли воды по лицу, слизнув остатки с твердо очерченных губ и пытался понять.
А что вообще происходит?
И какого хрена Серый ведет себя так, словно мы поменялись ролями и теперь тот встал во главе компании.
– Ты чего мутишь, у тебя недотрах? – спросил я все-таки сумев достаточно продрать глаза. Похоже, вечеринка в честь прощания с дредами, трепетно растущими семь лет была плохой идеей.
– Так, ты только скажи, – продолжил я. – В шестом в миг все уладят, я там недавно видел такую…
Подмигнул другу и показал на себе размер груди, явно не сочетающийся с реальностью.
Серый смотрел на меня, как на больного, сбежавшего из психа диспансера, что, впрочем, было неудивительно. Очевидно, кокс как-то влияет на характер, ибо я шутить, вообще не привык.
– Так, ты меня взглядом не гипнотизируй, я твой недотрах вылечить не смогу, я по девочкам.
– Недотрах у тебя! – резко прервал его шутливый тон Серый, вскочив. – Если ты ради ебли с рыжей сучкой решил просрать все, к чему мы шли шесть лет!
Глава 11.
– Не ори! Нормально объясни! – жестко рявкнул в ответ я. Совсем страх потерял, урод. Резко спустил, отекшие после сна ноги на мягкий ковер. – Устроил мне тут бабскую истерику! Я тебе жена что ли? Объясни как следует, а не так словно у тебя хуй во рту застрял.
Серый напряг челюсти и кивнул соглашаясь. Этому блондину прекрасно было известно, что злить меня, вредить в первую очередь себе.
– Я про твою позавчерашнюю вечеринку. И туалетные шашни с иностранкой, – стал он расхаживать по спальне, меряя его вымуштрованными в армии шагами. Именно там я и встретил этого хилого паренька, взяв под свою защиту и сделав нереально богатым человеком.
– Ну и что? – легкомысленно отозвался я, разминая шею и мускулистые плечи. – Ничего я ей не сделал, поухаживал маленько, а сучка мне еще и по башке дала.
Я коснулся перебинтованной головы. Мда-а. Не так я мечтал расстаться с дредами. Когда серый промолчал, я поднял на него взгляд и нахмурился. Ну что он блин, телится как монашка.
– Что ты опять пялишься?
– Поухаживал, – откашлялся тот. – Она утверждает, что не только поухаживал.
– Да, в смысле?
– Она заявила об изнасиловании.
– Вот зараза! – вскочил я и пошатнулся. Голова просто ватная, а ноги дрожат. Серый хотел помочь, но передумал. Кто-кто, а я в поддержке не нуждался.
– Она ничего не докажет. А мы скажем, что пиздит!
– А это уже не важно. Есть заявление, есть дело. А в суде поверят скорее иностранной гражданке, чем бывшему детдомовцу, зеку и наркоману.
– Не кипишуй. Решим. Все одним миром мазаны. Денег дам и все, – пожал плечами я и стал медленно переставлять ноги в сторону шкафа, мелькая крепким задом и широкой спиной. Серый отвел взгляд.
– Адрес ее нашел?
– Да уж, не отлеживался, как не которые, – достал друг из сумки папку и бросил в меня. Она столкнулась с моим каменным прессом, но упасть не успела.
У поднаторевшего в драках мужика и должна быть отличная реакция. И память. Память меня никогда не подводила, и сейчас услужливо подсовывала образы прошлого, снов, как только я взглянул на девичью фамилию иностранки.
Фролова мать ее.
Вот это выстрел из прошлого.
– Ты чего застыл?
Серый уловил мое смятение, что в принципе было мне не присуще.
– Как много ты знаешь рыжих Меллис, а Серый? – махнул я папкой из стороны в сторону, и отбросил на рабочий стол. Один из многих в этом современном загородном доме.
Серый в недоумении поднял брови.
– Ни одной?
– Во-от… А я помню только одну, – я уже резвее шел к шкафу с одеждой, чувствуя что меня подгоняют голодные волки, имя которым предвкушение.
Мне не терпелось снова, как десять лет назад заглянуть в эти невинные, но такие лживые глаза цвета глубокого моря.
– И что ты… То есть, как ты будешь договариваться с ней?
– Для начала закончим начатое, – улыбнулся я уголком рта, вспоминая вкус кожи чертовки. Не удивительно, что член сразу определил себе цель в моем пропахшем похотью и грехом клубе.
В ней ведь почти ничего не изменилось, и даже влагалище пахло столь же сладко, как тогда, когда я срывал вишенку.
– В смысле? – допытывался Серый.
– Раз уж она утверждает, что я трахнул ее, то я так и сделаю.
Глава 12.
Никита. Проведя бессонную ночь, терзаемая мыслями о своем мальчике и последних неприятных событиях, заснула под самое утро.
Проснулась от телефонного звонка.
Потянулась за смартфоном, еле продирая глаза, скорее всего покрасневшие от слез, которыми я сильно увлажнила подушку.
– Слушаю.
Приемная мать Никиты, Ольга Михалевская снова просила денег и я, немедля помчалась в банк переводить в Белгород сумму, как всегда, большую, чем требовалось.
И не чувство вины двигало мною, а желание сделать жизнь Никиты прекрасной. Я хотела, чтобы он никогда ни в чем не нуждался.
Выстояв положенную очередь и улыбнувшись женщине за стеклом, я невольно сравнила ее с Ольгой. Такая же приятная на вид, за сорок с прической горшком на голове.
Я помнила ее еще по роддому, когда тетя Маша привела их с мужем в отдельную палату забрать моего ребенка.
Маленького, розовенького, ростом – пятьдесят три сантиметра и весом три с половиной килограмма. Идеальный малыш с рыжим пушком на головке и еще мутными голубыми глазенками.
Он тогда славно причмокивал налившуюся молоком грудь.
Меня толкнули плечом на перекрестке, где я переходила дорогу, вырывая из водоворота мыслей о прошлом, которые по возвращению в Москву окружали меня все чаще.
Могла ли я что-то сделать? Дала бы Никите, то, что дала Ольга с обеспеченным мужем?
Муж недавно стал инвалидом и деньги в их семье резко пошли на убыль. Я узнала об этом от самой Ольги, с которой переписывалась все десять лет. Социальные сети и благо, и зло.
Удивительно ли было то, что я тут же бросила престижное место в журнале National Geographic и вернулась в Россию работать в женском бульварном издании? Нет.
Я не могла оставить сына, пусть теперь и чужого на произвол судьбы. Тем более что у меня появилась возможность наблюдать за тем, как он растет, играет в футбол, так когда-то любимый Юрой.
О нем, я кстати не беспокоилась, почему-то была уверена, что он, как и многие детдомовцы стал бандитом.
Нам просто негде было пересечься.
****
В квартире после небольшой уборки, стала ходить из угла в угол, как неприкаянная. Тело наливалось тяжестью, сердце гулко билось в груди, отражая мое беспокойство.
Страх, вроде бы ничтожный, но он был со мной и вызывал в мозгу вопросы, не дававшие покоя: Зачем я пошла в отделение? Что это мне дало?
Кто такой этот «тарзан» и почему на его грубость, мое тело отзывалось точно так же, как десять лет назад с Юрой.
С этими мыслями я и легла спать, завернувшись в свою самую теплую фланелевую пижаму и надев шерстяные носки. Дома не было холодно, но мороз то и дело мурашами пробегал по коже. Заболела?
Уже второй день подряд проснулась от настойчивого звонка. На этот раз в дверь. С трудом оторвала голову от подушки, села и потерла глаза.
– Да, кто там такой охамевший?
Подруг, как таковых у меня не было, а залить соседей я не могла. Посмотрев на часы и увидев, что доходит только семь, нахмурилась.
Еще час могла спать спокойно.
Изверги.
Собиралась я на работу всегда быстро, поэтому была лишняя минутка поваляться в постели. Сразу возникли воспоминания о том, что когда-то именно Юра любил будить меня пораньше, и перед своей тренировкой получать утренний минет.