Она поднялась, потерла затекшую шею. Выглянув в окно, ахнула. Уже так темно!
Из подсобки беспокойная библиотекарша твердила о чрезмерной любви Кати к учебе. Только она не дослушала, потому как покинула библиотеку, словно гонимая ульем пчел. Уроки не сделаны – это плохо. А до дома бежать и бежать. Хорошо, что мать работает допоздна и не узнает, как задержалась ее дочь. Гардероб уже был закрыт. Недовольная вахтерша отдала ей куртку, которую оставили работники перед тем, как уйти домой.
На пустынной улице горели фонари. Шел снег. Катя брела по аллее, глядя в окна домов. Люди за ними смотрели телевизоры, готовили, ругались. В некоторых еще мерцали гирлянды, не убранные после нового года. Катя сутулилась, стараясь не думать о завтрашнем дне. Может, прогулять школу? Был бы конец недели, а так… «Возможно-невозможно»… глупая рифма. Катя скривилась. Неподалеку от нее выругались, отчего горло сжалось спазмом, а тело покрылось холодным потом. Она в панике обернулась и увидела рядом с поникшим деревом молодого мужчину. «Всего-то», – подумала Катя и выдохнула.