Между Пушкиным и Москвой взаимоотношения складывались сложные и неоднозначные. Т. Цявловская писала, что любовь Пушкина к жене надо изучать по письмам, а не по стихам. А мы почитаем и письма, и стихи, в которых говорится о Москве. В пушкинских стихах мы находим признание в любви к Москве, но написаны они вне ее пределов:
Края Москвы, края родные,Где на заре цветущих летЧасы беспечности я тратил золотые,Не зная горести и бед…В письмах поэта вылилось раздражение родным городом: «Москва – город ничтожества» (26 марта 1831 г., Хитрово), «Москва мне слишком надоела» (11 апреля 1831 г., Плетневу), «Меня тянет в Петербург. – Не люблю я твоей Москвы» (10 декабря 1831 г., из письма жене). «В Москву мудрено попасть и не поплясать. Однако скучна Москва, пуста Москва, бедна Москва» (27 августа 1833 г. из Москвы в Петербург, жене). Похоже, что Пушкину было свойственно олицетворять с Москвой и разочарования, и непонимание коллегами его творческих взлетов, и неудачи на личном фронте («московщина со всеми ее тетками» – выражение приятеля Пушкина Туманского). А обижаться было на что. Кажется, что Москва и Пушкин не поняли друг друга.
«Пушкин очень часто читал по домам своего "Бориса Годунова"» и тем повредил отчасти его успеху при напечатании. Москва неблагородно поступила с ним: после неумеренных похвал и лестных приемов охладели к нему, начали даже клеветать на него, взводить на него обвинения в ласкательстве и наушничестве и шпионстве перед государем. Это и было причиной того, что он оставил Москву», – писал С.П. Шевырев.
Непонимание обывателями всей сути отношений между царем и поэтом московскому свету было вполне свойственно. Москва в то время была сосредоточением «всех отставных, недовольных и уволенных чинов империи, гражданских и военных. Это ядро русской оппозиции. Поэтому почти все люди либеральных убеждений и те, политические взгляды которых не подходят к политике этих дней, удаляются сюда, где они могут сколько угодно критиковать двор, правительство и т. д., не слишком опасаясь какого-либо вмешательства властей», – рассказывал встречавшийся с Пушкиным англичанин Колвилл Фрэнкленд, гостивший в России в 1830–1831 гг. Причем приехал он в Москву из Петербурга и мог, следовательно, сравнивать. Да и в императорской столице относительно Москвы иллюзий не испытывали.
С 1826 г. Пушкин приезжал в Москву и на дватри дня, и на несколько недель, и на полгода. Среди сохранившихся зданий, в которых он жил или бывал, выделяются своей архитектурной нарядностью усадьба Малиновских на Мясницкой, Английский клуб на Тверской, церковь «Большое Вознесение», Московский университет на Моховой, Московский главный архив Министерства иностранных дел в Хохловском переулке и немногие другие.
Где-то поэт бывал неоднократно: в гостинице в Глинищевском переулке, в которой останавливался шесть раз, в салоне Волконской на Тверской, на балах в доме генерал-губернатора Голицына. Часто видели Александра Сергеевича в Большом Чернышевском переулке (ныне Вознесенский), где жили его друзья – Вяземский и Баратынский.
Куда-то Пушкин заходил лишь однажды – например, на обед к Уварову в дом на углу Страстной площади и Малой Дмитровки. Единственной была и нанятая Пушкиным квартира на Арбате, куда привез он молодую жену после венчания 18 февраля 1831 г. Бывал поэт и в Большом театре, и в Дворянском собрании, и в Лепехинских банях, что у Смоленского рынка. Все, что удостоил Пушкин своим вниманием в нашем городе, принято нынче называть пушкинскими местами Москвы.
Попытки сохранить пушкинские места Москвы, увековечить их предпринимались неоднократно, чему способствовал и первый столетний юбилей поэта, широко отмечавшийся в 1899 г.; но, кажется, спохватились слишком поздно – большую часть пушкинских зданий время (а точнее, люди) не пощадило. Так, пожар 1812 г. уничтожил многие детские адреса Пушкина. Смена владельцев, перепродажа домов – это тоже процесс вредный. Большие потери понесла пушкинская Москва в ХХ в. Претворение в жизнь «сталинского плана реконструкции Москвы» в 1930-х годах сопровождалось всеми вытекающими, а точнее, разрушающими последствиями. Трещала, лопалась по швам старая Москва. А затем война, бомбежка столицы в 1941 г. (один из снарядов попал в усадьбу Погодина, уничтожив ее). А после войны – опять разрушение старой Москвы. Взять хотя бы нашумевший снос «дома Фамусова» на Пушкинской (!) площади в 1968 г., в котором поэт бывал у Римских-Корсаковых…
Но ведь был и обратный процесс. Силами многочисленной армии энтузиастов удавалось отвоевывать у разрушителей-строителей пушкинские адреса. Например, арбатский дом, где нынче мемориальная квартира Пушкина, дом Веневитиновых в Кривоколенном, дом Василия Львовича Пушкина на Старой Басманной, освобожденный под музейные цели относительно недавно…
С началом нашего века список потерь умножился, в 1997–2002 гг. уничтожен дом Шаховских на Никитском бульваре (XVIII–XIX вв.), где устраивались литературные и музыкальные салоны. Здесь бывал не только Пушкин, но и Гончаров, Грибоедов. В 2002–2004 гг. снесена усадьба Римских-Корсаковых на Тверском бульваре, дом № 26 с палатами и флигелями XVIII–XIX вв. А вот и еще один бывший пушкинский адрес – Столешников переулок, дом № 12. Сюда, в канцелярию московского оберполицмейстера, поэта вызывали в связи с делом о распространении крамольных стихов из «Андрея Шенье». Дом этот, построенный в XVIII–XIX вв., был снесен в марте 1997 г. для благоустройства местности к 850-летию Москвы. 16 сентября 1826 г. Пушкин посетил князей Трубецких после гулянья на Девичьем поле, современный адрес – улица Усачева, дом № 1. Это был один из самых старых деревянных домов Москвы, переживших пожар 1812 г. Здание, построенное во второй половине XVIII в., сгорело в 2002 г., причем перед реконструкцией. Огонь слизал и хорошо сохранившиеся интерьеры XIX в.
Пройдемся же по пушкинским местам столицы…
«В начале жизни школу помню я…»
Дворец Юсуповых (Большой Харитоньевский пер., № 21) – старейшее на сегодняшний день московское здание, связанное с жизнью Пушкина. В основе дворца – палаты XVI–XVII вв. Существующее ныне строение сформировалось в результате неоднократных реконструкций и перестроек из двух первоначально самостоятельных корпусов – восточного со столовой палатой и западного. Композиция этого интереснейшего памятника московского гражданского зодчества связана с «хоромным» принципом построения. Обращает на себя внимание живописная группировка отдельных разновеликих объемов, крытых порознь кровлями различной высоты и формы. На второй этаж дворца ведет наружная лестница, что было характерным архитектурным приемом XVI–XVII вв. Это относится и к столовой палате – обязательному для подобных зданий парадному помещению. Нетрудно уловить в ней элементы, восходящие к Грановитой палате Московского Кремля. Высокий свод, освещенный с обеих сторон многочисленными окнами, напоминает гигантский купол.
Реконструкция 1892 г. (арх. Н.В. Султанов) в дань существовавшей тогда моде стилизовала здание «под старину», что зримо проявилось в пышном декоре, обильно покрывшем стены, в узорчатой кровле с флюгерами, оконницах и других элементах. В конце XIX в. западный корпус был надстроен третьим этажом (архитектор В.Д. Померанцев). Постройки заднего двора относятся к 1895 г., стилизованная чугунная ограда – к 1913 г. В результате реставрации, длившейся с начала 1980-х гг. по 2008 г., восстановлены уникальные изразцовые печи начала XVIII в., стилизованные росписи, выполненные в конце XIX в. по эскизам художника Ф.Г. Солнцева, воссозданы паркетные и каменные полы и некогда полностью утраченные оконные витражи. Восстановлено и кровельное покрытие с декоративными дымниками.