– Привет, Шапошникова! Не спится?
Он подвинул свою многокилограммовую тушу, за эти годы ставшую еще толще, давая Ангелине пройти. В квартире был бардак, почище вызванного Ангелининым ремонтом. Гошка жил с девяностолетней бабушкой, родители уехали в другую квартиру, оставив внука следить за старушкой и полновластно владеть жильем. Он же, кроме компа, ничем другим не интересовался, еду не готовил, а заказывал с доставкой пиццу и суши. В коридоре громоздились пустые коробки, которые Гошке было лень и недосуг выбросить. В квартире он не убирал, не пылесосил, а уж о том, чтобы помыть полы, и вовсе не было речи. Гошкина бабушка существовала автономно от внука, сама ходила в магазин, сама подметала в маленькой комнатушке, что-то варила в крошечной кастрюльке. Она была седенькая, сухонькая, и когда они с Гошкой стояли рядом, то казалось, что она может уместиться в кармане его громадной клетчатой рубашки. Однако отношения у бабушки и внука были вовсе не плохие и даже дружеские. Сейчас, разумеется, старушка спала, а Гошка, бодрый, ни в одном глазу, жевал внушительный кусок пиццы и с веселым любопытством смотрел на Ангелину.
– Так чего пришла? – повторил он свой вопрос.
– Гош, мне нужно пробить один номер. Имя, фамилию, адрес. Сможешь?
– А то! – самодовольно произнес Безденежных и, ловко развернув свое жирное тело в узком коридоре, направился в комнату. – Давай за мной, – пригласил он Ангелину.
Через десять минут она сидела на старом продавленном диване и пила восхитительный травяной чай, закусывая куском пиццы, а Гошка, которому Ангелина вкратце поведала историю ночной эсэмэски, виртуозно бегал пальцами по клавиатуре, точно разыгрывал этюды Шопена.
– Все, – произнес он мгновением позже. – Вот он, твой красавчик. Петрачев Андрей Григорьевич, 24 года. Пиши адрес.
Ангелина поспешно отставила чашку и схватила телефон:
– Пишу!
Она занесла в заметки названные Гошкой улицу, дом и квартиру. Тот глядел на нее с ожиданием:
– И что теперь будешь делать? Пойдешь туда?
Ангелина кивнула и вновь взяла чашку:
– Пойду. Узнаю, там он или нет, и что стряслось.
– Ну смотри, Шапошникова, среди таких попадаются, мягко говоря, плохие парни. Он мог специально эсэмэс послать, чтобы заманить тебя к себе в дом. – Гошка прищурил и без того узкие, заплывшие жиром глаза.
– Брось, – Ангелина беспечно махнула рукой. – Ты, как моя Римка. Та тоже заладила – мошенник, мошенник. А разве мошенники такими бывают?
– Мошенники бывают любыми. – Гошка перестал ухмыляться и серьезно взглянул на Ангелину. – Вот что… ты же не собираешься сейчас туда бежать? Дождись хотя бы утра.
– Разумеется, – согласилась Ангелина. – Я сейчас домой пойду, посплю еще. А утром съезжу – это совсем недалеко.
Спать, однако, ей совсем расхотелось. Как и идти домой. Римка тоже наверняка не спит, читает своего Мандельштама. Ангелина вернется, и та начнет выносить ей мозг.
– Вкусный чай? – спросил Гошка.
– Не то слово! Шедевр! Как ты его завариваешь?
– Секрет. Один клиент научил, он на Алтае жил долгое время.
Ангелина кивнула и окинула взглядом царящий кругом беспорядок. В голову ей пришла отличная идея.
– Слушай, Гош, я тебе что-то должна?
– Смеешься? Нет, конечно.
Ангелина и не сомневалась в этом, спросила просто так, для проформы.
– Тогда у меня предложение: давай уберу у тебя в комнате. Хоть какая-то польза. Нельзя же жить в такой грязи.
– Почему нельзя? – спокойно возразил Безденежных. – Очень даже можно. Мне, наоборот, нравится – не нужно беспокоиться, поддерживать чистоту, можно прямо тут есть и пить кофе. Ну, если ты хочешь – я не против. – Он поскреб начавшую рано лысеть шевелюру. – Только учти, я отсюда никуда не уйду. У меня работы по горло.
– Заметано, – засмеялась Ангелина. – Я не помешаю. Буду тихой уборщицей.
Она была довольна. За уборкой время пройдет быстро, а часиков в восемь можно будет ехать к Андрею.
– Надеюсь, порошки какие-нибудь у тебя есть? – обратилась она к Гошке.
– В ванной должны быть, бабуля что-то там покупала.
Ангелина потихоньку прошмыгнула в ванную, отыскала в шкафчике пару чистящих гелей и рваные мужские трусы, явно служившие тряпкой. Налила в ведерко воды и принялась за работу. В комнате уютно горела зеленая лампа, широкая Гошина спина маячила у стола почти неподвижно, мирно пощелкивала клавиатура компьютера. Ангелина не спеша протирала пыль, которая толстым слоем лежала на всех поверхностях, параллельно собирая мусор – скомканные бумажки, огрызки яблок, банановую кожуру и зачерствевшие корочки от пиццы – и складывая все это в пакет. Покончив с пылью, она принялась за пол. Гошка, наконец, оторвался от монитора и с интересом наблюдал за Ангелининой работой.
– Замуж тебе пора, Шапошникова, – изрек он и выразительно хмыкнул.
Ангелина, стоящая на коленках с тряпкой в руках, подняла голову и удивленно поглядела на него.
– С чего это такие выводы?
– Да ясен пень. Ты ж уже готова гнездо вить. Вон, тебе охота наводить блеск даже в чужом жилище. Никогда бы не поверил, что возюкать тряпкой по полу можно с таким удовольствием.
Ангелина сдунула волосы с лица и улыбнулась:
– Я замуж не спешу. Просто захотелось сделать тебе приятное.
– Ты и сделала, – серьезно проговорил Гошка и решительно полез из-за стола, – вон красота какая. Бабка придет в восторг, она уже вторую неделю рвется тут прибраться, а я не даю.
– Почему? – удивилась Ангелина.
– Старая она. Ни к чему ей напрягаться. Да и бесит меня, когда тут кто-то хозяйничает. Ты исключение. – Гошка, грузно ступая, подошел к Ангелине и, взяв за руку, поднял с пола. – Хватить трудиться, давай завтракать.
Они поджарили яичницу на шесть яиц, сварили кофе и сделали в микроволновке тосты с сыром и ветчиной.
– Может, мне поехать с тобой? – поглощая яичницу, поинтересовался Гошка.
Ангелина пожала плечами:
– Как хочешь.
– Я совсем не хочу, – признался Безденежных. – Мне еще пахать и пахать. Но как-то тревожно за тебя. Пожалуй, все же отвезу, чтобы ты не таскалась на автобусе.
– Ой, спасибо, Гошка. – Ангелина с благодарностью взглянула на приятеля.
– Всегда пожалуйста, – усмехнулся тот и прикончил тост.
От еды глаза у Ангелины стали слипаться, несмотря на выпитый кофе.
– Ты иди домой, поспи пару часиков. А потом созвонимся. – Гошка кинул в мойку пустую тарелку с размазанными по ней остатками желтка.
– Ладно.
Ангелина с трудом заставила себя подняться. Она прошла по узкому коридору, едва не упала, споткнувшись о стоящие на пути громадные мужские ботинки.
– На связи, – крикнул из кухни Гошка.
– Ага.
Глава 5
На улице было совсем светло. Ангелина вернулась домой, открыла дверь и увидела Файзали. Тот обычно вставал рано, в пять – половине шестого и занимался работой, не производящей шума – красил подоконники и трубы, нарезал обои, приклеивал пенопластовые потолочные плинтуса.
– Добрый утро, хозяйка, – приветствовал он Ангелину.
– Доброе.
– Ты про плитку не забыль?
– Помню, помню. – Она кивнула и поспешила в комнату.
Римма спала, ее дыхание было тяжелым и хриплым. Ангелина прислушалась с беспокойством: не дай бог, с ней случится приступ, как полтора месяца назад, и она попадет в больницу. Надо скорее заканчивать ремонт… А тут еще этот неизвестный Андрей, рассылающий призывы о помощи…
Ангелина зевнула, быстро разделась, залезла под одеяло и, отвернувшись к стенке, закрыла глаза. На этот раз она уснула без сновидений, точно провалилась куда-то. Разбудил ее телефонный звонок. Это был Гошка.
– Ну что, едем? Выспалась?
– Выспалась, – с трудом ворочая языком, проговорила Ангелина. – Едем.
– Куда это вы собрались? – Римма в халате поверх ночнушки склонилась над Ангелиной. – Никак твой Гошка разузнал-таки адрес этого балбеса?
– Конечно, разузнал. – Ангелина протерла опухшие глаза. Спать хотелось просто адски, однако нужно было вставать. – Ты как себя чувствуешь? – спросила она Римму.