Я доверял Ане, знал, что кроме меня у нее никого нет, видел, как она трепещет от одного моего взгляда, а от касания почти дуреет, но сама мысль, что руки этого лощеного урода трогают Аню – её тело, талию – вызывали невыносимый скрежет зубов.
Я, конечно, был на балете и знал, примерно, как взаимодействуют партнеры на сцене. Вроде бы отстранено, но слишком близко, интимно.
Чтобы это не выводило из себя, я старался об этом не думать. Не стала Аня же ревновать меня, будь я гинекологом?
Я содрогнулся от этого образа, да так, что медсестра, принесшая медицинские карты на подпись, спросила не холодно ли мне.
Нет. Тут, пожалуй, перебор. Я любил женские вагины, но не настолько.
И вот, наконец, спустя так называемый шоппинг, заполнение отчетов, перепалку с Федоровым насчет нового препарата, который ему как анестезиологу хотят втюхать фармацевты и пробку, я подъехал к вузу Ани.
Стоял у машины, разминая затекшую шею. Наверное, даже у Москвы, а ведь я к ней отношусь вполне сносно, есть минус. Пробки, которыми она все испещрена, словно зимний стадион лыжней.
– Сладенький! – услышал я и обернулся. Ко мне вразвалочку шел Афанасьев Олег.
Ничего удивительно, что продюсера одного из лучшего кордебалета Москвы и помощника режиссера театра танца я встретил у хореграфического вуза.
Мы познакомились, когда он застал меня с одной из своих танцовщиц. Слабенькой, надо сказать, она даже на шпагат не садилась, зато резко садилась на член, как оказалось, не только мой.
Афанасьев тогда испытал судьбу, попытавшись меня ударить, а в итоге все закончилось отличной групповушкой с той девкой в главной роли. Она, кстати, поучилась на нас, и теперь звезда местного стрип-клуба. Я больше ее не видел.
– Ромыч, – Афанасьев с гаденькой улыбкой пожал мне руку и улыбнулся. – Тебя опять на танцовщиц потянуло?
– Не одному же тебе снимать сливки этого мира.
Он рассмеялся и кивнул.
– Неплохо сказано, а что Марина?
– А что с ней? – нахмурился я. – У нее все отлично. Балашиха, дочь, муж, больница.
– Ладно, ладно, не кипятись, – поднял он руки, заметив в моих глазах угрозу. Я не очень люблю, когда вмешиваются в мою жизнь. В любые её области.
– А здесь-то ты кого ждешь?
– С утра помниться ориентацию не сменил, так что девушку, – расслабленно усмехнулся я, когда сменили тему. На самом вверху лестнице прозвучал взрыв хохота, и мы повернули головы.
Две девушки улыбнулись Олегу и лукаво взглянув на меня, процокали каблуками в сторону трамвайной остановки, почти сливаясь с уже темным городским ландшафтом.
Я почему-то вспомнил, что Аня на каблуках ходить не может, ноги в пуантах и без того адски болели.
– Слушай, у тебя вроде серая была Дска.
– Была, – вздохнул я и смел несколько налетевших снежинок с крыши машины. – Но один придурок на дороге решил, что она устарела, вот и влетел в меня на полной скорости.
– Оу, а я и не знал, – фальшиво опечалился он, а потом чуть наклонился ко мне и доверительно произнес: – Главное, что яйца как колеса не покатились, верно?
Я фыркнул.
– Твои яйца скоро могут отвалиться из-за других колес.
– Да, я ж почти завязал. У меня же работа. Спектакль скоро.
– И я очень рад это слышать, – неверующе ухмыльнулся я и попрощался с самым скотским и бл*доватым человеком, которых встречал в своей жизни. Одно радует, что студенток он пока не трогает. Первокурсниц точно.
Я взял телефон. Времени еще было шесть минут, и я сел в машину, включив приятный слуху ритм фортепианной музыки.
Я всегда считал, что слова только портят её, и что удивительно, Аня была со мной согласна, хотя в её плейлисте во вконтакте было много ритмичных треков. Сказать честно, Аня была во многом со мной согласна. И теперь желание затащить её к себе в логово, и узнать насколько она может быть послушной и услужливой, стало неодолимым.
Я ответил на звонок Новикова, тот был еще трезвым и сказал, что не выпьет ни капли, пока не увидит меня с моим птенцом.
Сегодня он за это даже не получит, больно настроение хорошее. Я даже не удержался и с улыбкой напомнил, что его птенец в штанах всегда с ним.
Когда время перевалило за шесть, я раздраженно посмотрел на закрытую двухстворчатую дверь старинного здания. На крыльце горел свет, что выделяло дверь ярким пятном. И я бы точно не пропустил Аню.
А нам еще за вином ехать через очередную пробку.
Я только собрался набрать девчонку, как мне пришло сообщение, разом понизившее отметку настроения почти до нуля.
«Рома».
«Я жду уже десять минут».
Не прошло и минуты, за которые я уговаривал себя не сорваться и просто не забрать Аню силком. Потому что понял, она не выйдет.
«Я не могу. Репетиция затягивается».
«Отпросись», – потребовал я, с силой вжимая пальцы в экран.
Хоть раз в жизни. Потому что я, бл*ть, всю неделю только и жил мыслью об этой долбанной пятнице. Ну же!
«Я не могу. Не сегодня».
Я резко выдохнул горячий воздух, создавая вокруг себя белое облако. В машине было холодно, а во мне полыхал жар гнева. Я сжал одну руку в кулак, а из другой выбросил телефон на заднее сидение.
Все. Хватит.
Это категорически неправильные эмоции.
Недостойные ни взрослого мужика, ни тем более опытного врача. Я не должен так переживать из-за неудавшегося свидания. Не должен. Не должен! Она всего лишь девчонка.
Таких вон, целый город! Бери любую. Слышишь, Синицына? Любую! И я возьму. Прямо сейчас поеду и найду Ленку или Марину. Нет, только не ее.
Сука! Никого, кроме Ани.
Я прикрыл глаза, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. Не хватало еще раз машину менять.
Ты взрослый мужик Рома, а Аня просто не смогла отпроситься.
Просто не смогла.
И сейчас репетирует там со своим Веселовым.
Да хрень собачья! Пошло оно все!
Я завел двигатель и рывком развернулся. Нет, это ненормально. Я всегда был степенным водителем, а из-за Ани совершенно иррационально начал сходить с ума.
Новиков ждет. Хорошо, что хоть кто-то ждет, это позволяет не застывать в одной жизненной проблеме, а двигаться дальше.
– И я ей такой говорю, у меня с собой такой градусник, что мало тебе не покажется.
– А что она?
– А она потекла, как ртуть.
Заржали почти все, даже Новиков улыбнулся, хотя с беспокойством поглядывал на меня.
Я не был к месту на этом празднике черного юмора и пошлых историй о пациентах, врачах и медсестрах.
– И мне было стыдно сказать, что я гинеколог, так что я просто ляпнул, что работаю во внутренних органах, – хохотнул блондин.
Я его не знал. Шутка была забавная, хоть и устаревшая.
Я болтал лед в стакане с виски, к которому даже не притронулся. Я хотел поехать домой на своих колесах, а не брать такси. Но злость на Аню и ситуацию, в целом, пьянила не хуже сорокаградусного напитка в моей руке.
Где-то сбоку завибрировал телефон, и я явственно услышал, что это мой. Новиков забрал его минут пятнадцать назад, так как я безотчетно пялился в темный экран почти час.
Не отрываясь. Я все ждал.
Одно извинение, и я бы сорвался, и привез ее сюда, заставив сосать мне по дороге. Заставил бы насаживаться ртом на член, а потом бы выстрелил в горло. Наказал за испорченный день, а ей бы еще и понравилось.
Я вытянул руку.
– Дай, я посмотрю от кого.
– Да на репетиции твоя Аня, скоро закончит и позвонит, – улыбнулся Новиков и сделал глоток из своего бокала.
– Дай. Долбанный. Телефон, – рявкнул я, испугав Димона так, что он облил кристально белую рубашку.
На нас обернулось несколько человек, а гинеколог прервал даже очередную хохму.
– Вот ты псих, – недоуменно посмотрел на меня Новиков, но мне было уже плевать. Да и чужое мнение меня редко волновало.
– Мы поспорили, сможет ли он заставить меня облиться. Я проиграл, как видите, – махнул Новиков гостям и все вернулось на круги своя.
Кроме меня. И моего напряженного состояния. Нервов, по лезвию которых уже ходил Новиков.
Я не сводил с него взгляда, уже готовый вытрясти насмешливый дух и свой смартфон. Там наверняка написала Аня.