По мере поступления звонков я перепоручил Уильяма Баттерфилда Саулу, Гулду Гринберг – Фреду и
Ситию Фри – Орри, добавив, что желательно разузнать имена других друзей и знакомых мисс Эйбрамс и пусть занимаются ими сами. Покончив с
наставлениями, я прогулялся пешком до метро.
В уголовке на Западной Двадцатой улице я испытал на собственной шкуре, насколько разозлился Кремер. Я давно уже сбился со счета, пытаясь
определить, сколько раз меня вызывали в это учреждение за последние годы. Когда у нас с Вульфом есть что то (или Кремер думает, что есть), на
что Кремер хотел бы наложить лапу, меня тут же препровождают в его кабинет. Если дело пустяковое, мною занимается сержант Перли Стеббинс или кто
то из их шайки. Если же требуется задать мне нахлобучку, меня бросают на растерзание лейтенанту Роуклифу. Когда мне придется выбирать между раем
и адом, я не стану ломать голову, а просто спрошу: «А где Роуклиф?» Одно время мы с ним были квиты – он надоел мне ничуть не меньше, чем я ему,
– пока в один прекрасный день меня не осенило: надо начать заикаться! Дело в том, что когда Роуклиф горячится и выходит из себя, он начинает
заикаться. Вот я и замыслил сперва раздразнить его, а потом разок заикнуться и посмотреть, что получится. Результат превзошел все ожидания.
Роуклиф так взбесился, что стал мычать и запинаться на каждом слове, после чего я с полным основанием подал жалобу, что он меня передразнивает.
С тех пор козыри заимел я, и Роуклиф это знает.
Мы с Роуклифом мозолили друг другу глаза битый час – чистейший фарс, ведь Вульф уже выложил им все без утайки, и добавить мне было нечего.
Роуклиф упорствовал, что я преступил закон, обыскав стол и прикарманив записную книжку (сущая правда), и настаивал, что я наверняка нашел еще
что то и утаиваю это от полиции. Так мы сидели и толкли воду в ступе, пока наконец мне не дали подписать свои отпечатанные показания. Я
подписал, Роуклиф прочитал и стал приставать с новыми вопросами. Я долго терпел, но потом мне наскучило.
– Послушайте, – сказал я, – вы же сами знаете, что несете полную галиматью. Чего вы добиваетесь – пытаетесь с с с с сломить мой дух?
Роуклиф стиснул зубы. Но он должен был что то ответить.
– Я бы с удовольствием с с с сломал тебе шею, – заявил он. – Убирайся отсюда к чертовой матери!
Я убрался, но не туда. Я твердо намеревался перекинуться парой слов с Кремером. Спустившись в вестибюль, я повернул налево, дошел до конца
коридора и толкнул дверь, не постучав. Кремера не было, лишь Перли Стеббинс пыхтел над столом, заваленным бумагами.
– Заблудился? – поинтересовался он.
– Нет. Я пришел сдаваться. Я только что з з з зажарил и слопал Роуклифа. Вдобавок мне кажется, что кто то здесь забыл меня поблагодарить. Если
бы не я, ребята с участка почти наверняка посчитали бы это самоубийством или несчастным случаем, и никто бы не просмотрел записную книжку и не
обнаружил этих записей.
– Верно, ты нашел книжку, – кивнул Перли.
– Я об этом и толкую.
– И отнес ее домой Вульфу.
– А затем без промедления предоставил вам.
– Да, ты прав. Спасибо большое. Устраивает?
– Да. Только ответь на один вопрос, чтоб не дожидаться утренних газет. Как названо в заголовках падение Рейчел Эйбрамс из окна?
– Убийство.
– Нагадали на кофейной гуще?
– Нет. Нашли следы пальцев на шее. Врач полагает, что ее душили. Стало ли это причиной смерти, покажет вскрытие.
– И я не поспел на каких то три минуты…
– Ну да? – притворно изумился Перли.