Но вот беда: не вошел он в сознание народное как ворота города, не стал одной из узнаваемых открыток. Так что не будет с моей стороны самоуправством назвать полноценными воротами Челябинска наш железнодорожный вокзал.
Вот он – крутой. Причем он был таким с самого начала. Именно железной дороге наш город исторически обязан тем, что из сельскохозяйственного захолустья превратился в… ну, скажем, то, во что превратился.
Немного энциклопедических данных.
Существующее ныне здание, пришедшее на смену дореволюционному, было открыто 5 ноября 1965 года. Общая площадь помещений – около двадцати тысяч квадратных метров, высота залов ожидания – шестнадцать метров, в них одновременно могут разместиться до шести тысяч пассажиров.
В девяностые годы здание пришло в упадок. Реконструкцией занимались югославские специалисты. Лишь в 2005 году вокзал обрел тот внешний лоск, что мы наблюдаем сейчас. Он теперь один из лучших в стране, красивый и комфортный. Наши три каравая с солонками на макушках – символ гостеприимства.
Как пел Александр Розенбаум, я люблю возвращаться в свой город нежданно под вечер… и особенно под утро, сойдя на первой платформе с нашего скорого поезда «Южный Урал». Город только просыпается, он еще пустой, а ты с сумкой прыгаешь в шестнадцатый трамвай, катишься по Цвиллинга, через площадь, на Кирова и домой на северо-запад, где тебя ждут родные…
Я люблю наш вокзал. И есть у меня одна история.
Как я был беспризорником
Я часто прогуливал школу, причем не один-два ненавистных урока, а целые смены. Конечно, это плохой пример для подрастающего поколения, но такой уж из меня бездарный исполнитель хита «А я в твои годы!». Единственное, что меня оправдывает, это событийное и информационное наполнение прогулов. Я любил гулять по городу – там, где бурлит жизнь.
Однажды меня занесло на железнодорожный вокзал – это десять остановок на трамвае от дома. Мне с детства и по сей день нравятся поезда, я могу часами стоять на перроне и глазеть на прибытия-отправления, жуя пирожки с картошкой, слушать объявления по вокзалу с неразборчивым французским прононсом, вдыхать запах мазута. А в нашем большом мраморном железнодорожном дворце вообще не соскучишься. Приехал – и шарахайся сколько влезет…
…так думал я, наивный подросток, пока меня не приняли, что называется, тепленького.
Двое стражей порядка сцапали ребенка у автомата с газировкой. Давно наблюдали и, видимо, опознали во мне гражданина Республики ШКИД. Взяли под локотки и повели за собой. Разумеется, душа у меня плавно переместилась в ботинки.
Комната милиции находилась в здании старого вокзала. Построенный в 1892 году, он долгое время был стратегически важным объектом для Транссиба и едва ли не сердцем города, а после возведения современного дворца в нем ютились различные технические службы, в том числе и опорный пункт охраны порядка. Туда меня и притащили.
Допрашивала тетенька в форме: «Кто такой? Откуда? Чего шляешься средь бела дня? Родители есть?». А я тот еще Павлик Морозов – выложил почти всё, опустив постыдный факт прогула школьных занятий. Лепил какую-то околесицу, путаясь в показаниях. Шутка ли, впервые в жизни столкнулся нос к носу с государством! И хотя в лицо лампой не светили, штаны надо было потом стирать.
Отбился как сумел. Выглядел-то прилично, сопли под носом не блестели, следов побоев не обнаружено. Отпустили меня под честное слово, строго наказав, чтобы им позже позвонила моя мама. «Ага, щас!», – подумал я.
В роли «мамы» выступил мой одноклассник Юрка Гладких – парень еще более отвязный, чем я. Голосил в трубку телефона-автомата в верхнем регистре, срываясь на фальцет, обещал наказать меня по всей строгости закона и лишить телевизора.
Выступил на троечку, тетеньку-инспектора мы не убедили.
– Развлекаетесь, молодые люди? – сказала она. – Учтите, что я знаю номер школы и фамилию.
Целую неделю я ждал «черного воронка» у дома или вызова в кабинет директора. К счастью, не дождался. Добрая была у нас милиция, душевная.
С тех пор при виде этого красивого старинного здания я вспоминаю именно тот эпизод с «бродяжничеством» и первую неудачную попытку надуть государство.
Дети, не делайте как я, учитесь хорошо.
Гуляем дальше?
Старый вокзал. Фото: РГ
Налетай, не скупись!
Вторым моим любимым в городе местом, где я прогуливал школу, был Торговый центр. Архитектурное чудо, которое есть только у нас и в Белоруссии.
Проект был выполнен московским институтом «Гипроторг». Как вы знаете сами, здание представляет собой «парящий в воздухе» сферический железобетонный купол. Внутри нет колонн, поддерживающих оболочку, а углы, на которые опирается купол, размещены на специальных катках и могут двигаться.
Проект был отмечен дипломом первой степени ВДНХ СССР. В 1976 году в Хельсинки на совещании членов международной организации по пространственным конструкциям советская делегация в своём докладе рассказывала о здании в Челябинске как об архитектурной гордости.
Макет купола экспонировался на международных выставках в Нью-Йорке (1974) и в Лондоне (1978); здание было отмечено ведущими специалистами мира.
Итак, это был действительно ЦЕНТР, предтеча современных ТРК, только без кинотеатра и фуд-корта (его функции выполнял ресторан в пристрое). Гигантский шатер, под которым мирно уживались продавцы трусов-носков, телевизоров, колбасы и унитазов. Я гулял по нему часами, жуя купленные у тетушки на входе беляши. В радиоотделе смотрел фильмы по телеку. Рылся в залежах грампластинок в закутке у северного входа. Разглядывал коллекции наручных часов, покупал конфеты в универсаме. Коридоры, лабиринты, прилавки… Советский дефицит, разумеется, не обошел стороной и этот караван-сарай, но всё же товаров ему перепадало больше, чем остальным магазинам, поэтому посетителей всегда было много.
Там же, кстати, мы купили свой первый цветной телевизор «Спектр» – безразмерный деревянный ящик весом в полторы тонны, который можно было вывезти только на грузовике. Два часа стояли со старшим двоюродным братом в очереди, терпеливо ожидая, когда продавец, царь и бог советской торговли, обратит на нас внимание и вспомнит, что мы «от Михал Иваныча».
Движуха была, движуха…
Сейчас, забредая иногда в здание Центра, испытываю тоску. Пустующий и унылый глянцевый бутик, спящие продавцы, безликая стерильность больничной палаты. Уникальный памятник архитектуры, но абсолютно нефункциональный. Нынешние собственники явно не знают, что делать с этой конфеткой в центре города.
Кто-то недавно предлагал открыть в нем аквапарк (не знаю, рассчитан ли купол на повышенную влажность). Мне же больше нравится вариант с концертным залом.
Шаурма – всё?
Еще немного о торговле.
Война с ларьками докатилась и до наших краев. Пусть не такая радикальная, как в собянинской Москве, где за пару ночей бульдозерами разнесли всё, что плохо стояло, но лично для меня довольно огорчительная. С Кировки исчезли аккуратные киоски, где можно было угоститься неплохим фаст-фудом и колой, из подземных переходов на площади Революции выгнали вообще всех (я там часто покупал невероятно сытные хот-доги – по две сосиски в большой булке), прошлись и по другим местам с высоким трафиком. Правда, особой логики в «военных действиях» не наблюдается. Комсомольский проспект, например, до сих пор наводнен торговцами из Средней Азии. Не спорю, свежие и качественные овощи – это хорошо, я вовсе не против, но, черт возьми, они торгуют прямо у проезжей части, посреди дыма и пыли!
Впрочем, ладно, комментировать действия городских властей – неблагодарное занятие, тем более что власти постоянно меняются. Выше я упомянул о грустной стерильности Торгового центра. Так вот, глянец, помимо того, что придает городу современный цивилизованный вид, одновременно уничтожает жизнь, бурление, движение. Вы обратили внимание, какая тоска сейчас царит в подземных переходах? Чем вам не угодили торговцы булочками, цветами, дисками и батарейками?