Если в многоплановом произведении У Чэн-эня Танский монах воплощает «земной» план, то второй главный герой, Царь обезьян (Сунь У-кун), принадлежит к совершенно иному миру. Его образ в значительной мере служит своеобразным дополнением к образу Сюань-цзана, подобно тому, как слабости последнего оттеняют почти безграничное могущество Сунь У-куна. Многие исследователи подчеркивали именно противостояние двух образов, их полярность – при явном преимуществе Сунь У-куна. Однако не менее плодотворным может оказаться и поиск точек соприкосновения, ибо автор не только выявляет их несходство, но и ясно показывает, насколько беспомощны они друг без друга, насколько важно им двигаться к вожделенной цели вместе, вопреки всему тому, что их разъединяет.
Образ Сунь У-куна – Царя обезьян – безусловно, самый яркий в книге. В него писатель вложил все свое мастерство. Здесь он не был связан с историческим прототипом, однако и этот образ существовал в китайской словесности до «Сиюцзи».
Некоторые исследователи считают прообразом Сунь У-куна героя индийского эпоса «Рамаяна» – обезьяньего царя Ханумана. Так, например, Чжэнь Чжэньдо пишет: «Хануман – могущественная мудрая обезьяна, помогающая людям (…) Этот литературный персонаж наравне с богом Рамой известен каждому жителю Индии. Мы не можем точно установить время, когда сведения о Ханумане проникли в Китай. Однако в созданном еще при Сунах «Сказании о паломничестве Трипитаки за священными книгами» уже появляется обезьяна в образе ученого в белых одеждах, выразившая готовность охранять Трипитаку во время путешествия… Разве это не напоминает помощь Ханумана богу Раме в его борьбе с демонами? Возможно, что и сцена под названием «Мятеж в небесных чертогах» представляет собой переосмысленную на новой почве историю бунта Ханумана во дворце демонов»19.
В родословной Сунь У-куна, как и в биографии Сюань-цзана, разрабатывается мотив чудесного рождения, однако в мифологизированном варианте. У Чэн-энь явно моделировал чудесное рождение своего героя на основе китайской мифологии, где самозарождение – основной способ появления мифического персонажа. Однако вершина мифологизации образа Сунь У-куна – его выступление против небесных сил, отмеченное явными богоборческими чертами. Вместе с тем мятеж – это тот предел, далее которого могущество Сунь У-куна распространиться уже не должно. Волей Будды Сунь У-куну определено его место: между землей (ибо он превзошел могуществом всех земных существ) и небом (хотя многие небесные существа и потерпели в битве с ним поражение, все же Будду Сунь У-кун одолеть не смог). Так, Сунь У-кун вписался в строгую иерархию обитателей неба и земли, а заодно и получил цель существования: «в путешествии на Запад сопутствовать Танскому монаху», предварительно проведя пятьсот лет под горой Усишань в наказание за свои прегрешения.
Сунь У-кун – воплощение не только могущества, без которого Сюань-цзан непременно бы погиб в схватках с демонами и оборотнями, но и веселости, озорства, комической стихии «Сиюцзи». Его шутки и проделки придают повествованию живость, легкость, оттеняя серьезность главной цели паломничества.
Сколь бы ни были разнообразны черты, присущие Сунь У-куну, его образ в «Сиюцзи» привлекателен не многогранностью характера, а воплощенной в нем идеей героизма, неукротимой жаждой свободы. Сунь У-кун – это своеобразная театральная маска с заданным амплуа; не случайно Царь обезьян – популярнейший сценический персонаж. Описывая его, У Чэн-энь чаще, чем в потретах Сюань-цзана, прибегает к фольклорным клише: подобные герои всегда занимали важное место в повествованиях народных сказителей.
Чжу Ба-цзе, как и другие паломники, в прошлом существовании провинился и был наказан небом. Некогда он выпил лишнего на небесном пиру и повел себя непристойно с небожительницами. Его сослали на землю, где он должен был принять облик новорожденного, но по ошибке он попал в утробу свиньи. Основные черты его характера – грубость, лень, сластолюбие и невежество. В целом на протяжении всего путешествия он сохраняет эти черты в неизменном виде. Чжу Ба-цзе стал монахом случайно, на этом, в сущности, и строится комизм его образа: он как будто специально обладает теми качествами, которые не пристали монаху, – страстью к обжорству, похотью и пр. Однако главное в образе Чжу Ба-цзе – его подчеркнутая приземленность, практичность. Несмотря на лень, в крестьянском труде он далеко не последний. Даже став учеником Танского монаха, Чжу Ба-цзе продолжает заботиться о хозяйстве тестя, старается обеспечить благополучие жены. В трудных ситуациях Чжу Ба-цзе не теряет присутствия духа, старается пошутить, подбодрить себя и спутников, ему присущ грубоватый народный юмор. И в мыслях, и в шутках Чжу Ба-цзе как бы реализует семантическую связь своего имени с едой, с насыщением, в его характере резко гиперболизованы «материально-телесные образы, в особенности образы еды и питья» (М. М. Бахтин).
Если рассматривать «Сиюцзи» как художественно гармоническое сочетание приземленности и возвышенности, то в Чжу Ба-цзе воплотился как раз дух грубой приземленности, впрочем, далеко не всегда подвергающейся авторскому осуждению; У Чэн-энь говорит о Чжу Ба-цзе с мягким юмором, хорошо понимая распространенность и жизнестойкость подобного типа.
В художественной системе «Сиюцзи» Чжу Ба-цзе своими качествами – и внешними, и внутренними – призван оттенить свойства других героев, образовав вместе с ними своеобразное целое, некий собирательный образ, набранный из разнородных качеств всех остальных героев. В коллективном портрете действующих лиц «Сиюцзи» Чжу Ба-цзе отведена роль грубого и неказистого, но необходимого фона, он – яркий пример «титанической гиперболы реальности» (М. М. Бахтин).
Едва ли возможно в пределах краткого очерка охватить все стороны такого широкомасштабного произведения, как «Сиюцзи». Если принять за точку отсчета записки исторического Сюань-цзана, то за девять веков сюжет паломничества претерпел серьезную эволюцию. В результате только центральная сюжетная линия – своеобразный стержень всех произведений – сохранилась в книге У Чэн-эня. Мы не можем с определенностью назвать конкретные источники тех или иных эпизодов «Сиюцзи»: слишком неполон ряд известных нам сочинений-предшественников. Безусловно, во времена У Чэн-эня таких сочинений было значительно больше. Как бы то ни было, но тот факт, что писатель на столь обширном и разнородном материале сумел проявить свою творческую организующую волю, сплавив все это многообразие в единый художественный текст, свидетельствует о его выдающемся мастерстве. У Чэн-энь мастерски завершил эволюцию популярного сюжета о паломничестве созданием произведения, в котором главенствуют вымысел, фантазия художника, яркие художественные образы – то, что отличает литературу от ее жизненного прототипа.
Глава первая,
которая расскажет вам о том, как в чудесном камне зародилась жизнь и как появившееся на свет существо, благодаря стремлению к самоусовершенствованию, постигло Великое учение
Стихи гласят:
Говорят, что жизнь вселенной исчисляется циклами. Полный цикл длится 129 600 лет. Цикл в свою очередь делится на двенадцать периодов, или двенадцать земных ветвей: Цзы, Чоу, Инь, Мао, Чэнь, Сы, У, Вэй, Шэнь, Ю, Сюй и Хай. Продолжительность такого периода 10 800 лет.
Если говорить о периодах применительно к суткам, то мы узнаем, что каждый период длится два часа. В период Цзы (между 11 часами вечера и часом ночи) появляется положительное начало созидания;23 в период Чоу раздается пение петуха. Когда наступает Инь, еще не светает, а во время Мао уже всходит солнце. Период Чэнь приходит после того, как люди поедят, а в период Сы приводятся в порядок дела. Полдень приходится на У, во время Вэй солнце начинает катиться на запад, в период Шэнь день уже клонится к вечеру. В период Ю солнце заходит за горизонт, когда наступает Сюй спускаются сумерки, и в период Хай все люди отходят ко сну.