Приглядевшись, он увидел, что впопыхах забыл отвязать уздечку. Освободив коня от привязи, главарь вихрем вылетел из ворот. За воротами он погрозил кулаком и крикнул:
– Ну погоди, старый осел! Ты от меня никуда не уйдешь!
Стуча копытами, конь, подгоняемый ударами ветки, уносил своего седока в горы.
А в это время хозяин Лю, ухватившись за Лу Чжи-шэня, причитал:
– Почтенный отец! Какую беду вы накликали на мой дом!
– Простите меня за непристойный вид, – сказал ему Лу Чжи-шэнь. – Принесите, пожалуйста, мою одежду. Я облачусь, и тогда мы все обсудим.
Слуги принесли из другой комнаты его платье, и он оделся.
– А ведь я было совсем поверил, – продолжал Лю, – что вам действительно удастся уговорить разбойника отказаться от своего замысла. Разве мог я подумать, что вы начнете избивать его? Теперь он, конечно, отомстит мне. Приведет сюда всех своих людей и уничтожит мой дом!
– Не тревожьтесь, – ответил ему Лу Чжи-шэнь. – Я скажу вам всю правду. Ведь я не кто иной, как командир из управления пограничных войск старого Чуна в Яньане. Случилось так, что я убил человека и мне пришлось постричься в монахи. Я бы не испугался и двухтысячного войска, приди оно сюда, а не то что каких-то негодяев. Если не верите, попробуйте поднять мой посох!
Слуги попытались было сделать это, но не смогли. А Лу Чжи-шэнь схватил посох и стал вращать им как хворостиной.
– Почтенный отец! – воскликнул старый хозяин. – Уж вы, пожалуйста, не покидайте нашу семью в опасности!
– Ну, это само собой разумеется! – отвечал Лу Чжи-шэнь. – Я не уйду отсюда, даже если мне будет грозить гибель. – Принесите вина для почтенного монаха, – приказал Лю своим слугам. – Только, прошу вас, не пейте лишнего, – добавил он, обращаясь к Лу Чжи-шэню.
– Чем больше я пью, тем становлюсь сильнее. От каждой капли у меня силы увеличиваются, а когда я выпиваю полную меру, то она так и рвется из меня.
– Ну, раз так, то тем лучше! – воскликнул Лю. – Вина и мяса у нас вдосталь, и вы можете пить и есть, сколько пожелаете.
Между тем другой главарь разбойников, остававшийся в стане на горе Таохуа, собирался послать гонцов, чтобы узнать, как себя чувствует его собрат-молодожен, но в это время на гору вбежало несколько запыхавшихся разбойников.
– Беда! Беда!
Старый главарь спросил:
– Что случилось? Почему вы здесь?
– Избили нашего предводителя! – закричали разбойники.
Старший главарь испугался. Он хотел расспросить более подробно о происшедшем, но в этот момент ему доложили, что вернулся незадачливый жених.
Взглянув на своего товарища, старший главарь увидел, что на голове у того уже нет красной повязки, парчовый халат весь изодран в клочья. Всадник свалился на землю и с трудом проговорил:
– Помоги мне, старший брат!
– Да что с тобой приключилось?
– Спустившись с горы, – начал рассказывать жених, – и приехав в поместье, я прошел в спальню. Мог ли я предполагать, что этот старый осел Лю спрячет свою дочь и вместо нее положит на ее кровать огромного толстого монаха? Ничего не подозревая, я полез под полог и стал искать невесту, а этот негодяй схватил меня и так избил, что я еле жив остался. Когда же этот мерзавец увидел, что в комнату вбежали мои люди, он бросил меня, схватил посох и принялся их избивать. В суматохе мне удалось кое-как выбраться оттуда и спасти свою жизнь. Брат мой, надеюсь, ты поможешь мне отомстить!
Старший главарь ответил:
– Сделаем так. Ты ложись отдыхать, а я отправлюсь а поместье и расправлюсь с этим лысым проходимцем.
– Коня мне! – приказал он стоявшим возле него разбойникам.
Вскочив на оседланную лошадь, старший предводитель во главе своего отряда с боевым кличем стал спускаться с горы.
Лу Чжи-шэнь пил вино, когда вбежал работник и доложил:
– Сюда едет старший главарь со своими грабителями!
– Ладно, – сказал Лу Чжи-шэнь. – Только ничего не бойтесь. Я буду сбивать их с ног, а вы вяжите. Потом сдадите их властям и получите вознаграждение. Подайте мне кинжал!
Он сбросил рясу, подоткнул полы халата, подвесил к поясу кинжал, затем большими шагами, с посохом в руке, вышел на ток. Там он увидел, что к поместью приближается главарь разбойников, окруженный большой толпой с факелами в руках. Подъехав к дому, главарь вытянул вперед свою пику и заорал:
– Где этот лысый осел? Давайте-ка его сюда, посмотрим, каков он!
Эти слова взбесили Лу Чжи-шэня.
– Ах ты грязная тварь! Сейчас ты увидишь, каков я! – завопил он, вращая над головой свой посох.
Но главарь разбойников опустил пику и громко крикнул:
– Обожди, монах! Не двигайся! Твой голос мне очень знаком. Скажи, как тебя зовут?
– Мое имя – Лу Да, – отвечал Лу Чжи-шэнь. – Я командир из пограничных войск старого Чуна. Мне пришлось уйти из мира, постричься в монахи, и теперь меня зовут Лу Чжи-шэнь.
Услышав это, главарь рассмеялся и, соскочив с коня, низко поклонился Лу Чжи-шэню.
– Старший брат мой, – сказал он, – так вот что случилось с тобой после того, как мы расстались! Теперь я понял, в чьих могучих руках побывал мой приятель.
Не разобрав как следует, в чем дело, и боясь какого-нибудь подвоха, Лу Чжи-шэнь отскочил на несколько шагов назад, однако посохом размахивать перестал. Присмотревшись к своему противнику, лицо которого освещали факелы, он узнал в нем бродячего продавца лекарств и учителя фехтования Ли Чжуна, по прозвищу Победитель Тигров.
Обычное приветствие – «Выражаю тебе свое почтение» – не было принято среди военных и вольных молодцов, ибо по звучанию смысл его совпадал со словами: «Признаю поражение». Поэтому и солдаты и разбойники, боясь накликать беду, избегали произносить его, заменяя другим выражением, сулившим удачу.
Отвесив Лу Чжи-шэню низкий поклон, Ли Чжун выпрямился, подошел к нему и сказал:
– Старший брат мой, почему ты стал монахом?
– Пойдем в комнату, расскажу, – ответил ему Чжи-шэнь.
Наблюдавший эту сцену хозяин поместья подумал: «Верно, этот монах одного с ними поля ягода», – и от такой мысли ему стало не по себе.
Войдя в дом, Лу Чжи-шэнь надел рясу. Затем они с Ли Чжу-ном уселись в гостиной и принялись вспоминать о своей первой встрече. Лу Чжи-шэнь занял главное место и позвал хозяина Лю. Но старик не осмелился даже показаться. Тогда Лу Чжи-шэнь крикнул ему:
– Да ты не бойся, хозяин, этот человек все равно что мой брат.
Услышав, что Лу Чжи-шэнь называет главаря братом, старик еще больше испугался и, не решаясь перечить Чжи-шэню, вошел. Они расселись, второе место занял Ли Чжун, а хозяину досталось третье.
– Вам двоим, – начал Лу Чжи-шэнь, – я могу рассказать всю правду о том, что со мной произошло. После того как тремя ударами кулака я убил в Вэйчжоу мясника Чжэна, мне пришлось бежать в уездный город Яньмынь, в округе Дайчжоу. Здесь я встретил старика Цзиня, которому помог выбраться из города. Старик не поехал, как предполагал, в Восточную столицу. Встретив по дороге своего земляка, он вместе с ним отправился в Яньмынь, где и остался жить. Дочь свою он отдал в жены местному богачу Чжао. Когда я познакомился с этим богачом, мы понравились друг другу. На мою беду, власти продолжали усиленно разыскивать меня, и поэтому Чжао уговорил меня постричься в монахи в монастыре на горе Утай. Настоятель этого монастыря Чжи-чжэнь считался его сводным братом. Устроив меня в монастыре, Чжао оплатил все связанные с этим расходы. Став монахом, я дважды напился пьяным, наскандалил в храме, и настоятель дал мне письмо и отправил в Восточную столицу, в монастырь Дасянго. В письме он просит настоятеля этого монастыря Чжи-цина принять меня и определить при себе на какую-нибудь должность. Все это и привело меня сюда. В эту деревню я попал вечером в поисках ночлега. И, конечно, уж я никак не ожидал встретить здесь тебя, брат. Однако какого же это молодца я здесь вздул? И как ты сам очутился здесь?
Теперь пришел черед Ли Чжуну рассказать о своих делах.