– Мужчина, двадцати пяти – тридцати лет, задушен не меньше двенадцати часов назад, может быть, чуть больше, – отчитался Логинов, не отрывая взгляда от изучения следов на горле жертвы. – Задушен голыми руками, кстати, судя по размеру, скорее, мужскими. Или достаточно крупной женщиной. После убийства тело не перемещали, так что задушили его прямо здесь, на этой самой могиле. Следов борьбы и вообще какого-либо сопротивления нет, возможно, в момент убийства жертва была без сознания. Пока это все, что могу сказать. Остальное после вскрытия.
– Личность удалось установить? – поинтересовался Велесов, хмурясь. Что-то смутное щекотало сознание: то ли какое-то воспоминание, то ли что-то еще, он никак не мог уловить.
Логинов отвел в сторону полы куртки, нашел внутренний карман и осторожно вытащил из него бумажник. Потом извлек из своего чемоданчика пару новых одноразовых перчаток и протянул Велесову сначала их, а потом и бумажник.
– Посмотрите, может, там есть карточки или водительские права.
Натянув перчатки, Велесов осторожно перебрал содержимое бумажника. Несколько крупных купюр остались на месте, значит, причиной убийства не было ограбление (хотя, учитывая место обнаружение тела и предполагаемое время совершения преступления, это было и так понятно). Водительских прав он не нашел, зато среди скидочных карт обнаружились две банковские с именем: Иван Соколов.
Велесов почувствовал, как между лопатками пробежал холодок и на этот раз дело было не во взмокшей спине. Он медленно перевел взгляд на надгробие, убеждаясь, что ему не привиделось. На камне было выбито: Соколов Иван Андреевич.
– Ничего себе, – выдохнул он.
– Что такое? – тут же заинтересовался Соболев.
– Этого парня звали Иван Соколов, – Велесов махнул картой, поворачивая ее к оперативникам, хотя никто из них с такого расстояния не смог бы рассмотреть надпись на карте. – Как и похороненного тут мужчину. Не знаю, родственники они или просто однофамильцы… и тезки, надо будет проверить.
Петр Григорьевич вытащил из кармана блокнот и сделал в нем какую-то пометку, а потом вдруг нахмурился, перечитывая ее.
– Задушенный мужчина на могиле своего тезки, – медленно произнес он. – Что-то знакомое. Возможно, такое уже было, но я не помню деталей.
– Тогда нужно проверить архивные дела, – добавил Велесов, обрадовавшись. Вот что не давало ему покоя! – Потому что мне все это тоже кажется знакомым…
– Михаил Петрович, а что с тобой случилось такого? – вдруг поинтересовался Петр Григорьевич, выразительно глядя на его джинсы. А ведь казалось, что поначалу он не придал значения внешнему виду следователя.
– Видимо, экологичный транспорт опасен для одежды, – не удержавшись, хмыкнул Соболев. – Скажи, а в СК всех на него пересаживают или ты по своей инициативе?
Ушам снова стало жарко, Велесов опустил взгляд, делая вид, что продолжает изучать содержимое бумажника.
– Я в отгуле был, – немного обиженно объяснил он. – Мама давно просила помочь с пересадкой крыжовника, вот как возможность появилась, я сразу и занялся. Только эта сволочь вылезать из земли не хочет. Не знаю, что с ним делать…
– Так ты бы применил рычаг. Там поддеть, нажать – и всего делов, – предложил Петр Григорьевич тоном садовода со стажем.
– Да я пытался, – поморщился Велесов. – Только вилы сломал. Черешок просто переломился.
– Лучше ломом, – неожиданно подал голос Логинов. – Хорошим таким, металлическим ломом. Металл не сломается.
Велесов перевел на него удивленный взгляд, но вместо ответа замер, прислушиваясь, а потом резко обернулся, пытаясь найти взглядом того, кто секунду назад шуршал за спиной, но никого не увидел.
«Должно быть, ветер», – решил он про себя, а вслух задумчиво протянул:
– Ломом… Лом – это хорошая идея. Против лома нет приема.
Глава 3
12 октября 2016 года, 15:45
С уборкой Юля разобралась быстро. Влад не требовал ничего сверхъестественного, поэтому она ограничивалась одним проходом пылесоса по квартире и протиранием пыли на всех хорошо доступных поверхностях с обязательным проветриванием помещений. Для всего остального раз в десять дней приходила профессиональная уборщица из клининговой компании, Юля просто присутствовала во время ее визитов, во-первых, чтобы та могла убираться в отсутствие Влада, а во-вторых, чтобы у нее не возникало соблазна положить в карман что-нибудь лишнее.
Со своей задачей Юля справилась к половине четвертого, но покидать квартиру Влада не торопилась, надеясь его дождаться. У нее имелся для него небольшой сюрприз, и его требовалось вручить лично, иначе Влад мог его и не заметить.
Поэтому, чтобы скоротать время, Юля дополнительно взялась за протирание стекол, закрывавших некоторые шкафы в гостиной, и единственного зеркала, висящего в коридоре. Ей вспомнилось, как в первую уборку ее удивило, что в ванной Влада зеркала нет. Она так привыкла к тому, что оно всегда висит над раковиной, что едва не спросила, почему у него иначе. К счастью, успела сообразить сама, что слепой мужчина с бритьем справляется как-то иначе, не пришлось позориться. А вот наличие зеркала в прихожей ей после этого долго было непонятно, пока однажды она сама им не воспользовалась, чтобы подкрасить губы, когда Влад попросил ее сходить в ближайший магазин за какой-то мелочью. Тогда в голове у нее наконец сошлось: обустройством квартиры, как она знала, занималась младшая сестра Влада, вероятно, зеркало в прихожей она повесила для собственного удобства.
Кроме отсутствия лишних зеркал, квартиру Влада отличало еще и полное отсутствие нижнего освещения: на стенах не висели бра, никаких ламп не стояло ни на прикроватной тумбочке, ни на письменном столе, никакого дополнительного освещения не висело на кухне. Везде только люстры под потолком. Также здесь не было ни горшков с цветами, ни картин на стенах, никаких мелких предметов декора, типа фигурок или ваз. Все очень просто и функционально, все всегда стоит или лежит строго на своих местах. Никаких книг, никакого телевизора, только громоздкая музыкальная система с хорошими динамиками и кнопочным – не сенсорным – управлением. И много компакт-дисков. Она как-то спросила Влада о них, и он объяснил, что ему с дисками управляться проще: он просто помнит, какой где стоит в органайзере и всегда все возвращает в правильные коробочки, а нужные кнопки легче находить на ощупь.
Порой Юля задумывалась над тем, сколько всего ему приходится держать в голове. Поскольку она занималась в том числе и покупкой продуктов, она знала, что в холодильнике и кухонных шкафах все тоже всегда должно лежать на определенных местах. Чтобы ничего не перепутать, она до сих пор пользовалась шпаргалками: записками, фотографиями и нарисованными от руки схемами, а он все это просто помнил.
Большая часть его одежды была черной. Исключение составляли джинсы и футболки. Поначалу Юля думала, что это просто выбранный им стиль, но однажды Влад обмолвился, что так проще комбинировать вещи, когда не видишь своего отражения в зеркале.
– Если все твои рубашки и носки черные, не нужно запоминать, где какие цвета лежат, – улыбнулся он тогда. – Иначе я свихнулся бы от такого количества информации.
Юля тогда признала, что это разумно. И ему в любом случае идет. Впрочем, в глубине души она считала, что ему идет абсолютно все.
Она как раз убирала на место средство для мытья стекол, размышляя, чем еще можно заняться, когда в замке захрустел, проворачиваясь, ключ. Юля улыбнулась, сама не зная чему, и тихонько вышла из ванной в прихожую, стараясь не издавать никаких звуков. Это была игра, которая ей пока не успела надоесть, хотя Влад порой и ворчал на нее: Юля не приветствовала его до тех пор, пока он сам ее не заметит, уловив звук дыхания или запах духов.