Рей улыбнулся при мысли о том, что Коулман может находиться в Неаполе, или Париже, или даже в Риме.
Еще был «Бауэр-Грюнвальд». Или «Монако». Рей снова снял трубку:
– Отель «Бауэр-Грюнвальд», пожалуйста.
Долгое ожидание, наконец он задал вопрос новому голосу.
– Синьор Колеман. Одну минутку, пожалуйста.
Рей ждал.
– Алло? – раздался женский голос.
– Мадам… Инес? – Рей не знал ее фамилии. – Говорит Рей Гаррет. Извините за беспокойство. Я бы хотел поговорить с Эдом.
– Ах, Рей! Где вы? Здесь?
– Да, я в Венеции. Эд может подойти? Если нет, я могу…
– Он здесь, – ответила она утешительно твердым тоном, оставляя все свои «ахи». – Минутку, Рей.
Минутка оказалась долгой. У Рея даже мелькнула мысль, что Коулман отказывается с ним говорить. Наконец раздался его голос:
– Да?
– Привет. Подумал, что нужно дать вам знать: я в Венеции.
– Так-так. Какой сюрприз. И сколько ты собираешься здесь пробыть?
– День или два… Я бы хотел увидеть вас, если возможно.
– Конечно. И тебе нужно познакомиться с Инес – Инес Шнайдер. – Судя по голосу, Коулман был слегка потрясен, но быстро взял себя в руки. – Как насчет ужина сегодня? Инес, мы куда идем?.. «Да Коломбо», около половины девятого, – сказал он Рею.
– Надеюсь, я смогу увидеть вас после ужина. Или сегодня днем? Я бы хотел встретиться с вами с глазу на глаз. – На мгновение Рея оглушил взрывной звук, донесшийся из трубки, и он не услышал слов Коулмана. – Не могли бы вы повторить? Я не слышал.
– Я сказал, тебе давно пора познакомиться с Инес, – скучающим тоном проговорил Коулман своим четким, типично американским голосом. – Мы ждем тебя в половине девятого в «Да Коломбо», Рей.
Коулман повесил трубку.
Рей разозлился. Может, позвонить еще раз и сказать, что на обед не придет, а хочет увидеть Коулмана в любое другое время? Он отправился к себе в комнату подумать, но за несколько секунд решил оставить как есть и прийти в половине девятого.
Потом увидел в окне: Коулман с женщиной и молодым человеком прошли мимо бара, Коулман громко смеялся над чем-то, сотрясаясь всем телом. А всего-то прошло две недели со дня смерти его единственного ребенка. Странный человек. Рей допил виски.
Он вошел в ресторан, когда решил, что дал им достаточно времени, чтобы усесться. Нашел их во втором зале. Рею пришлось подойти почти вплотную, прежде чем Коулман соблаговолил поднять голову и поздороваться.
– А, Рей! Садись. Инес… Позволь тебе представить Инес Шнайдер. Рей Гаррет.
– Enchanté, месье Гаррет, – сказала она.
– Enchanté, мадам, – ответил Рей.
– И Антонио Сантини, – сказал Коулман, показывая на темноволосого кудрявого молодого итальянца за столом.
Антонио привстал и протянул руку:
– Piacere.
– Piacere, – ответил Рей, пожимая протянутую руку.
– Садись, – велел Коулман.
Рей повесил пальто на крючок и сел. Он взглянул на Инес, которая смотрела на него. Это была темная блондинка лет сорока пяти, миниатюрная, в дорогих украшениях. Нельзя сказать, чтобы она была красива; у нее был срезанный и довольно заостренный подбородок, но Рей ощущал тепло и женственность, даже что-то материнское, а это и было самым привлекательным в ней. И опять, глядя на оплывшее лицо Коулмана, его неаппетитные каштановые усы, лысую голову, покрытую веснушками после Мальорки, представляя его здоровенный живот, спрятанный сейчас под столом, Рей спрашивал себя, каким образом тот привлекает женщин столь утонченных, какой ему представлялась Инес.