- Итак, продолжаю. В ноябре тысяча девятьсот пятьдесят шестого года "Нэм и сын" издали роман
Марджори Липпин "Святой или нечестивец". Как и все ее предыдущие произведения, книга пользовалась большим успехом. Издатели сразу же тиснули
сорок тысяч экземпляров. - Он взглянул в свои бумаги. - Двадцать первого марта тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года Марджори Липпин
скончалась от инфаркта. Девятого апреля "Нэм и сын" получили письмо от некоей Джейн Огильви. Ее притязания были почти идентичны притязаниям
Алисы Портер по поводу романа "Цвета страсти". Она писала, что девятнадцатого июня тысяча девятьсот пятьдесят пятого года послала Марджори
Липпин рукопись своего рассказа "На земле, не на небесах", но не получила ответа, рукопись возвращена не была, и что сюжет и образы действующих
лиц романа "Святой или нечестивец" целиком заимствованы у нее. Через пять дней после получения письма Джейн Огильви, а именно четырнадцатого
апреля, душеприказчик миссис Липпин обнаружил рукопись рассказа "На земле, не на небесах" в сундуке, стоявшем на чердаке дома Марджори Липпин.
Он счел своим долгом известить об этом издателей и переслал им рукопись. Сын и дочь миссис Липпин, не желая, чтобы имя их матери было запятнано,
отказались даже вступить в переговоры с Джейн Огильви, однако в октябре прошлого года дело разбиралось в суде и присяжные присудили уплатить
истице сто тридцать пять тысяч долларов, которые и были выплачены из оставшегося после смерти писательницы наследства. "Нэм и сын" не пожелали
принять в этом долевого участия.
- А почему, черт побери, они должны были это делать? - вопросил Джеральд Кнапп.
- НАПИД высоко ценит ваше сотрудничество, мистер Кнапп. Я только излагаю факты, - улыбнулся Харвей.
- Лучше помолчите, - обернулся к Кнаппу Декстер. - Общеизвестно, что Харвей язва. Вот почему боги смеются.
Харвей перенес свою улыбку с Кнаппа на представителя "Тайтл хауз".
- Благодарю вас за рекламу, мистер Декстер. Надеюсь, она поможет распродаже вашей книги. - Он снова обернулся к Вулфу. - Следующее дело
касается пьесы Мортимера Ошина "Сорок бочек любви". Может быть, вы сами расскажете, мистер Ошин?
Драматург размял сигарету в пепельнице, пятую или шестую, я сбился со счета.
- Все это очень тягостно, - тоненьким голоском пропищал он. - Просто отвратительно. Премьера прошла на Бродвее двадцать пятого февраля
прошлого года, и если я скажу вам, что спектакль имел бешеный успех, то поверьте, что, как и мистер Харвей, я всего лишь придерживаюсь фактов.
Приблизительно в середине мая мой продюсер Эл Френд получил письмо от человека по имени Кеннет Реннерт. Все было точно, как и в других случаях.
В августе тысяча девятьсот пятьдесят шестого года он якобы послал мне разработку своей пьесы "Бушель любви", предлагая написать пьесу в
соавторстве с ним. Теперь он потребовал с меня миллион долларов, что само по себе льстит мне. Мой адвокат ответил Реннерту, обвиняя его во лжи.
Однако, памятуя о трех случаях, о которых вам только что рассказали, он посоветовал мне принять меры предосторожности. Вместе с адвокатом я
тщательно обшарил дюйм за дюймом мою квартиру на Шестьдесят шестой улице, а также дачу в Сильвермайне, штат Коннектикут, и принял меры, чтобы
воспрепятствовать кому-либо подбросить мне рукопись.
Ошин раскурил сигарету и опять швырнул спичку мимо пепельницы.
- Однако все наши усилия оказалась напрасны.