– Думаете, завтра что-то изменится?
– Нет, я так не думаю, но считаю, необходимо сначала подготовить пациентов. Если у вас всё, то позвольте заняться своими делами, – вставая со своего места, произнёс доктор, – у меня сейчас планёрка с младшим медперсоналом.
– Если вы так настаиваете, соглашусь с вашим предложением. Значит завтра, в шестнадцать?
– Да, завтра в шестнадцать и не опаздывайте.
– Не опоздаю, всего хорошего, доктор, – нотариус нехотя встал со своего места и направился к выходу, где обернулся и сказал сквозь зубы, – до завтра.
Дверь за посетителем закрылась, а доктор уселся назад в своё кресло, обдумывая стремление нотариуса как можно быстрее огласить завещание, а соответственно совершить процедуру вступления в наследство дальнего родственника.
– Ну, да, точно, – разговаривал сам с собой доктор, изучая медицинскую карту пациентов по фамилии Оскини, – им через неделю исполнится по четырнадцать, зачем такая спешка с оглашением завещания, не понимаю…
Доктор хоть и не страдал паранойей, но позвонил знакомому юристу, проконсультировался по вопросу наследования, на что получил неожиданный ответ, заставивший его задуматься и остаться на рабочем месте допоздна…
– Доктор Тирос, вы здесь? Вас срочно вызывают в палату номер двадцать четыре. Доктор, вы меня слышите?
– Вениалина, кто там и, что случилось? – выходя из кабинета, спросил Тирос.
– У пациентки Айды Оскини остановка сердца, проводятся реанимационные мероприятия. Вы необходимы в реанимационной, – отчеканила секретарша.
***
Уставший доктор сидел в своём кабинете. Сегодня ему так и не удалось уйти домой. Клинику, которую он уже более десяти лет возглавлял, посетила смерть. Впервые за столь долгий промежуток времени за ночь умерло четверо и все молодые, до двадцати лет: трое парней и одна девушка. Вскрытие, конечно, покажет, что явилось причиной смерти, но доктор не сомневался, что началась чёрная полоса, а сколько она продлится, неизвестно.
Тирос сделал очередной глоток выдержанного алкогольного напитка, когда-то подаренного ему благодарными пациентами. Закрыл глаза. Неужели это всё? Конец его карьеры, конец всего, чему он отдал практически все годы своей жизни. Если не завтра, то через день, приедут проверяющие с различных ведомств и начнут копать, а то, что найдут мелкие прегрешения и предъявят на суд общественности раздутые и переиначенные домыслы в этом он не сомневался.
«Но, почему именно сегодня, почему именно сейчас?»
Взгляд доктора упал на объёмную стопку плотных листов и в его памяти всплыл разговор с его другом юристом. «Неужели!» – промелькнула у него мысль, отставив стакан, он лихорадочно перечитывал ровные строчки текста, не как обычно переданные по сетевому каналу и подписанные личной цифровой подписью, подтверждённой ДНК структурой отправителя, а выполненные на хорошей, плотной бумаге, подписанные перьевой ручкой и заверенные нотариусом.
Свет от восходящего солнца медленно проникал в помещения, а доктор шёл по коридору, обдумывая то, что намеривался сделать.
– Робин Оскини не спит? – подходя к палате девятнадцать, поинтересовался доктор.
– Не спит, – сонно ответила медсестра, – всю ночь уснуть не может, зовёт родителей. Как чувствует, что сестра… – но под взором доктора медсестра потупила взгляд и замолчала.
– Сходи в реанимационную. Я, кажется, там забыл свой планшет, принеси.
– Хорошо, доктор, – медсестра лениво поднялась и ушла в противоположное крыло больницы.
– Не спишь? – в палату зашёл доктор.
– Нет. Не могу уснуть.
– Позволь, мы с тобой поговорим, как взрослые, – осторожно заговорил доктор, стараясь не повышать голос, чтобы его не было слышно в коридоре.
– Хорошо, я скоро совсем большой стану, мне через неделю четырнадцать и мне паспорт оформят, мы… – но тут он притих. Слёз не было, подросток просто смотрел на доктора и ждал, что он скажет. Именно так: «поговорим, как взрослые», начинался разговор, когда ему рассказали, что его мама и папа погибли, а сейчас он ждал, что может быть хуже этого.
– Ты знаешь, где работал твой отец?
– Знаю. Он учёный, но работал в службе безопасности Императора.
– Правильно, Робин, а знаешь, что твой отец за день до смерти с официальным запросом… – но тут доктор осёкся, факты, которые ему удалось найти, не продлевают жизнь и посвящать в них ребёнка плохая затея.
– Нет, мне не рассказывали. Папа о работе вообще ничего не говорил, только был горд, что его изобретение послужит Императору.
– Понятно… – тут доктор задумался, как объяснить подростку, что его семью убили, а когда нотариус ознакомит с завещанием то, возможно, и его дни будут сочтены, – Робин, твоя сестра сегодня ночью умерла и тебе надо бежать из мегаполиса, а лучше покинуть Империю, перебраться на другой континент, где будет легко затеряться.
– Айда?! – вскрикнул подросток, но крик жалости и отчаяния утонул в слезах, проступивших на юном лице. Он не успел свыкнуться с мыслью, что его родителей не стало, а ещё известие о смерти сестры.
– Сочувствую, мы боролись за её жизнь до конца, но… у нас нет времени. Я сейчас тебе введу препарат, от которого ты потеряешь сознание, твоё сердцебиение замедлится, и тело начнёт постепенно остывать. Не волнуйся, это необходимо всего лишь на сутки, чтобы убедить в твоей смерти тех, кто охотится за тобой, кто… кто убил твою семью и сестру, а через сутки, мы с тобой поговорим снова, хорошо?
Подросток ничего не ответил, а лежал в кровати, укутавшись с головой в одеяло.
– Вот и договорись, ты сильный. У меня будет, наверно, всего дня два, максимум три, чтобы всё подготовить, а пока, ложись и расслабься, – доктор достал из внутреннего кармана готовый к использованию шприц-инъектор, ещё раз посмотрел на подростка и осторожно ввёл препарат.
***
– Норис, не понимаю, почему ты не в больнице?
– Сандр, я с утра там был. В ней такой переполох. Кто бы мог подумать, четыре трупа за одну ночь! Когда, как договорились, встретился с врачом, то узнал, что оба Оскини тоже мертвы. Или спецы, что-то перепутали, или, действительно, не выдержало сердце от известия, что умерла сестра. В общем, перестарались.
– Ты не понял вопроса, Норис, почему ты у себя, а не в больнице, не контролируешь вскрытие, или, что у них там положено проводить в этом случае?
– Вскрытия не будет, я договорился, кстати, с вас плюс десять процентов к сумме аванса, доктор оказался сговорчивым. Тела я видел. Признаков жизни индикатор не уловил, так что, я выполнил ваше задание, даже быстрее, чем планировалось. И считаю, что мой контракт закрыт полностью.
– Думаешь, доктор ничего не заподозрил?
– Скорее наоборот, всё понял. Предлагаете ликвидировать?
– Да, но этим займётся другая группа. Проконтролируй процедуру кремации и получишь расчёт в полном объёме.
– Договорились. Кремация пройдёт завтра. Акт о смерти передан по инстанции для фиксирования в базах данных. На этом всё?
– Да. Завтра от тебя отчёт о процедуре кремации. Если понадобишься – с тобой свяжемся!
Немолодой мужчина откинулся на спинку дорого кресла, отключив защищённый канал видеосвязи.
– Ну, что ж, всё произошло быстрее, чем планировалось. Можно докладывать хозяину, надеюсь, он будет доволен.
***
– Робин, просыпайся. Давай-давай, дыши-дыши!
Доктор Тирос лично проводил реанимационные мероприятия, закрывшись один в морге. Время прошло больше, чем он планировал, так как от этого нотариуса удалось отделаться только под вечер следующего дня. И подросток, введённый в заторможённое состояние, аналогичное клинической смерти, которое не определяет ни один из известных сканеров или приборов, пролежал под воздействием пока плохо изученного вируса дольше, чем он рассчитывал. Чтобы выпроводить вездесущего нотариуса, доктору пришлось согласиться не проводить вскрытие, хотя знал, что это будет одним из фактов, свидетельствующих против него, но из опыта прожитых лет, он понимал, что всё равно его не оставят в покое, так как слишком много знает.