– Я сама заплачу за свою ошибку.
– И твой сын заплатит вместе с тобой.
– Я буду защищать его всеми силами.
– Защищать, – фыркнула старуха. – Ты прекрасно понимаешь, что может тогда получиться. Защищай его понадежней, Джессика, и он вырастет слишком слабым для любой судьбы.
Джессика отвернулась к окну, за которым сгущалась ночь.
– А она и впрямь так ужасна, эта планета Арракис?
– Достаточно скверное местечко, но все-таки Миссионария Протектива побывала там и несколько смягчила обстановку. – Преподобная Мать тяжело поднялась на ноги и разгладила складку на одеянии. – Позови сюда мальчика, мне пора уезжать.
– А это необходимо?
Голос старухи подобрел:
– Джессика, девочка, я хотела бы оказаться на твоем месте и разделить твои страдания, но у каждого своя судьба.
– Я знаю.
– Ты дорога мне, как собственная дочь, но я никогда не позволяла материнским чувствам брать верх над обязанностями.
– Понимаю… необходимость…
– Что ты натворила, Джессика, и почему… обе мы понимаем. Но по благосклонности своей я вынуждена тебе сказать: шансы на то, что твой мальчик окажется Всеобщностью Бинэ Гессерит, невелики. Так что не следует слишком уж обольщаться.
Джессика сердито смахнула слезы из уголков глаз.
– Вы снова заставляете меня вспоминать мой первый урок. – Она звучно произнесла: – «Человек не должен подчиняться животным побуждениям, никогда». – Сухое рыдание сотрясло ее тело. Она прошептала: – Мне было так одиноко!
– Это, кстати, один из критериев, – веско проговорила старуха. – Настоящий человек почти всегда одинок. А теперь позови мальчика. У него был сегодня долгий и страшный день. А потом – было время обдумать и припомнить… Теперь я должна еще расспросить его об этих странных снах.
Джессика кивнула, подошла к дверям комнаты для медитации и открыла дверь.
– Пол, войди, пожалуйста.
Пол появился в дверях подчеркнуто неторопливо. На мать он глядел словно на незнакомку. Взгляд его тревожно затуманился, когда он перевел глаза на Преподобную Мать и поприветствовал ее коротким кивком, как равную. Он услышал, как мать затворила за ним дверь.
– Молодой человек, – обратилась к нему старуха, – давайте-ка поговорим о ваших снах.
– Что вы хотите узнать? – спросил он.
– Сны тебе снятся каждую ночь?
– Не всегда такие, что стоит запоминать. Я мог бы припомнить каждый свой сон. Большую часть их можно забыть, но другие нет.
– А как ты их различаешь?
– Я просто знаю.
Старуха глянула на Джессику, потом снова на Пола:
– Что тебе снилось вчера? Этот сон стоило запомнить?
– Да. – Пол закрыл глаза. – Мне снилась пещера, очень большая… и вода… и худенькая большеглазая девушка. В глазах ее сплошь синева, белков нет, и я говорю с ней о вас, о том, что встречал Преподобную Мать на Каладане.
Пол открыл глаза.
– А то, что ты рассказывал девушке, исполнилось сегодня?
Пол подумал и проговорил:
– Да, в какой-то мере. Я сказал во сне девушке, что вы явились и отметили меня особой печатью.
– Особой печатью, – выдохнула старуха и вновь бросила взгляд на Джессику, а потом перевела глаза на Пола. – Скажи мне правду, Пол, часто ли тебе случается видеть такие сны, что сбываются после?
– Да. И девушка эта мне уже снилась.
– О? Так ты ее знаешь?
– Нет, но когда-нибудь я узнаю ее.
– Расскажи мне о ней.
Пол снова закрыл глаза.
– Мы с ней в маленьком укрытии в скалах. Уже почти ночь, но еще жарко, через расщелину в скале вдали виднеется песчаная равнина. Мы… ждем чего-то… мне предстоит встреча с какими-то людьми, я должен уходить. Она испугана, но скрывает свой страх от меня, а я волнуюсь. Она говорит: «Расскажи мне о водах своего мира – Усул». – Пол открыл глаза. – Ну, разве не странно? Имя моего мира – Каладан. Я никогда не слыхал о планете, которая называлась бы Усул.
– Ну, и это все? – поторопила его Джессика.
– Нет. Но может быть, она звала меня этим именем, я только что подумал об этом. – И Пол снова закрыл глаза. – Она просит меня рассказать ей о водах. Я беру ее за руку. И говорю, что прочту ей стихи. И я читаю ей… только приходится пояснять некоторые слова… пляж, и прибой, и водоросли, и чайки.
– А какие стихи? – спросила Преподобная Мать. Пол открыл глаза.
– Одну из грустных тонических поэм Гарни Холлика.
За спиной Пола Джессика начала:
– Да-да, именно это, – подтвердил Пол.
Старуха долго глядела на Пола, а потом сказала:
– Молодой человек, как проктор Бинэ Гессерит я ищу среди людей Квизац Хадерача – мужчину, который истинно подобен каждой из нас. Твоя мать считает, что ты можешь стать им, но она смотрит на тебя глазами матери. Такую возможность не исключаю и я – только возможность, не более.
Она замолчала, и Пол понял, что она ждет его слов. Но промолчал.
Наконец она произнесла:
– Ну как хочешь. Ты глубок. Я уверена в этом.
– Я могу идти? – осведомился он.
– Разве ты не хочешь, чтобы Преподобная Мать рассказала тебе кое-что о Квизац Хадераче? – спросила Джессика.
– Она уже объяснила мне, что все, кто пытался им стать, погибли.
– Но я могу намекнуть на причины неудачи, – сказала Преподобная Мать.
«Она говорит – намекнуть, – подумал Пол. – Значит, она на самом деле не знает». И сказал:
– Намекайте.
– И будьте прокляты, – сухо усмехнулась старуха всей сеткой морщин на лице. – Правильно то, что изменяет правила.
Он удивился. Она говорила о таких элементарных вещах, как напряженность значения. Неужели она думала, что мать ничему не учила его?
– И это намек? – переспросил он.
– Мы здесь не для того, чтобы играть в слова и болтать об их смысле, – отрезала старуха. – Ива покоряется ветру и процветает, и однажды на пути ветра оказывается много ив. В этом предназначение ивы.
Пол глядел на нее. Она сказала «предназначение», и он ощутил, как это слово врезалось в него, вливая в кровь ужасное предчувствие. Он вдруг рассердился: старая ведьма и сама бестолкова, и речи ее банальны.
– Значит, вы считаете, что я могу оказаться этим Квизац Хадерачем, – сказал он. – Но это все обо мне, и пока я не слышал ни единого слова о том, как помочь отцу. Я слышал, как вы говорили с матерью… словно отец уже умер. Он жив!
– Если бы для него можно было хоть что-нибудь сделать, мы бы сделали это, – проворчала старуха. – Хорошо, если нам удастся спасти вас двоих. Едва ли, правда, но это возможно. Что касается твоего отца… сделать нельзя ничего. И когда ты сумеешь отнестись к этому просто как к факту, тогда ты поистине усвоишь урок Бинэ Гессерит.
Пол заметил, как эти слова потрясли мать. Он обжег старуху взглядом. Как посмела она такое сказать об отце? Откуда такая уверенность? Ум его негодовал.
Преподобная Мать глянула на Джессику.
– Ты учила его Пути – я вижу признаки, и сама я поступила бы точно так же на твоем месте, и к чертям все правила.
Джессика кивнула.
– Но я предупреждаю, – сказала старуха, – нельзя нарушать регулярность его тренировок. Голос нужен ему для собственной же безопасности. Начал он неплохо, но мы обе знаем, сколько ему еще предстоит усвоить… это жестокая необходимость. – Она шагнула к Полу и посмотрела на него. – До свидания, юный человек. Я надеюсь, ты справишься. Но если нет… Впрочем, я думаю, мы преуспеем.
Она снова глянула на Джессику, и обеих женщин соединило мгновенное взаимопонимание. А потом, шурша одеянием, старуха заторопилась к выходу, ни разу не обернувшись. Словно вдруг позабыв о тех, кто оставался в комнате.
Но прежде чем Преподобная Мать отвернулась, Джессика успела заметить в ее взгляде слезы… капли влаги на морщинистых щеках. И слезы эти были ужаснее всего, что услышала она и увидела за весь день.
Все вы читали, что у Муад'Диба не было приятелей-ровесников на Каладане. Это стало бы слишком большой опасностью. Зато у Муад'Диба были великолепнейшие друзья-учителя. Скажем, Гарни Холлик, трубадур и воин. Эта книга напомнит вам несколько песен Гарни. Был и старый Сафир Хават, ментат и командир ассасинов, вселявших страх даже в сердце самого Падишах-Императора. Был и Дункан Айдахо, мастер фехтования из Дома Гинац. И еще – доктор Веллингтон Юэ, замаранный черным предательством, но светлый знанием. Леди Джессика, направившая сына путем Дочерей Гессера. И, конечно же, герцог Лето, отцовское влияние которого так долго недооценивалось.
Принцесса Ирулан. «История Муад'Диба для детей»