Моргнув, Арина вернулась в реальность, мысленно приказав себе не отвлекаться, так как расслабляться было рано. Отражения поменяли своих хозяек, а магия закрепила эффект: теперь не менее месяца каждый будет видеть на месте одной девушки другую. Впрочем, с самой себя Арина собиралась снять морок ещё до приезда на место, но тогда, когда серьёзным люди заберут "товар". Светиться раньше времени было смерти подобно.
Всё же красота была одним из её достоинств, а спрятанный козырь в виде магии позволял достойно охранять сие сокровище, и не позволять другим использовать всю эту роскошь, достойную, по мнению Арины, лучшей участи.
– Открой сумку и отдай мне свои документы. Возьми мои, – коротко приказала она, открывая свою сумочку.
Когда обмен был совершён, Арина дала приказ своей кукле отправиться в её купе, а сама пошла в куда более скромное купе, забронированное работодателем для Джейн.
Разумеется, передавать ей свои скромные сбережения Арина не стала. Не успела она открыть дверь, снять поношенные туфли и прилечь на застеленную нижнюю полку, как с соседней нижней полки поднялся пьяный мужчина, приближающийся к пожилому возрасту. Шатаясь, он опёрся на её полку, и, делая вид, что это случайность, ухватил её за ногу.
Задумавшаяся Арина едва не подпрыгнула до верхней полки, ощутив, как заколотилось сердце, и как липкий страх прополз по позвоночнику вниз, скрутив желудок.
На миг ей представилось, что её обнаружили, и что за ней пришли палачи: супруг, бандит, который её купил, инквизитор.
– Да как ты смеешь! А ну, убери свои поганые лапы! – зашипела она не хуже гадюки, справившись с ужасом.
– Да я случайно, я упал из-за тряски вагона, – принялся оправдываться мужичок, руки, однако, не убирая. Продолжая жадно ощупывать тонкую лодыжку и двигаясь выше.
Не помня себя от омерзения, Арина изо всех сил двинула его второй ногой.
– Ай, ты мне нос разбила коленом, ненормальная! – взвизгнул он, отпрыгивая от неё. – Да как ты смеешь, да я тебя!..
Не церемонясь, она вскочила, рывком открыла дверь и с силой выпихнула его наружу. Вслед за ним полетели его вещи, которые она достала, подняв полку и нащупав на вешалке.
– Убирайся куда угодно, дай денег проводнику, чтобы тебя посадили хоть где-то или залезай на крышу вагона! – тяжёлым, жёстким тоном ответила она, сжимая кулаки.
– Да кто ты такая, да за тебя никто не заступится! Нормальные девушки ездят в присутствии мужей или хотя бы дуэньи! – продолжил разоряться мужичок, но приглушил голос. – Я всем скажу, что ты сама хотела.
– Чего хотела? Любви от тебя? – насмешливо и зло поинтересовалась она, склонив голову к плечу и глядя на него с омерзением, как на полураздавленного таракана, который каким-то чудом ещё и трепыхается. – Ты себя давно в зеркале видел, старый ты урод? Да с тобой только проститутка и ляжет, а мы сейчас не в публичном доме. Так что вали отсюда, пока я тебя из окна не выбросила и не сказала, что ты сам выпал по-пьяни, – с этими словами она закрыла дверь на замок, радуясь тому, что в четырёхместном, в отличие от её двухместного, вагоне, кроме них больше никого нет.
Глава 3
Ей даже удалось немного подремать, купаясь в лунных лучах, которые ей, как ведьме, в отличие от лунатиков, совершенно не вредили. Они наполняли её силой и энергией куда больше, чем яркий солнечный свет летом.
Лунный свет обманчив, он покровительствует нечисти и ведьмам и колдунам, которые только наполовину погружены во тьму. Впрочем, их человеческая половина может быть куда более опасной и безжалостной.
Утром она проснулась ещё до рассвета, собралась, наложила чары на сумочку, чтобы её не обокрали в толпе и проверила, поглядев в маленькое зеркальце, что личина на месте. Снимать облик "серой мышки" Джейн она планировала только перед самым приездом. Конечно, требовалось изменить память кучеру, но сейчас она была наполнена силой после полнолуния.
Не первый раз Арина задумалась о том, что её восхитительная красота настолько тяжкое бремя. Впрочем, у неё имелось достаточно сил, чтобы защитить такое великолепное сокровище, чтобы затем получить все причитающие ей, как красивой девушке, плюшки.
Несмотря на видимое спокойствие, с которым она ждала завершения поездки, её нервы были натянутыми до предела. Кажется, даже пылинки, танцующие в воздухе, вызывали прилив раздражения.
Сжимая пальцы, переплетая их и едва не ломая, Арина внезапно вспомнила те напряжённые часы ожидания, когда они вчетвером: мать, она и две её сестры, ждали прихода отца семейства с очередной работы.
Мускулистый и крупный, черноволосый и смуглокожий гигант не отличался умом и поэтому подрабатывал то тут, то там. Собственного земельного надела у них не было, так что зачастую мужчина работал просто за еду.
Возвращался он обычно очень поздно, за полночь, и в эти часы нервничавшая женщина, вязавшая или вышивавшая, или чинившая одежду под неверным светом лучины, рассказывала дочерям страшные сказки. И в те моменты, когда её сестры боялись, что за ними прямо в дом проберётся жуткая ведьма или другое ужасное существо прямиком из дремучего леса, Арина сама мечтала стать сильной и опасной тварью, чтобы дать отпор любому, кто на неё посмеет позариться.
Под стук колёс неприятные воспоминания прошлого активизировались и никак не желали её отпускать.
Она внезапно вспомнила, что во всех сказках, которые им рассказывала мать, не было ни одной героини брюнетки, сильной и смелой. Обычно это были хрупкие девушки, которые покорно терпели насилие и боль, даже пытки и смерть, но затем оказывались замужем за королями или герцогами. Описывая их внешность, матушка с придыханием расписывала серебристые, золотистые или белокурые локоны, большие томные глаза и хрупкое телосложение.
А все черноглазые брюнетки были ведьмами и прочими злодейками, которых в конце сказки жестоко наказывали: заживо разрывали деревьями или животными, сжигали на кострах и всё такое прочее.
Только став старше, Арина поняла, что мать не любит отца, терпит его и использует, отлично понимая, что если тот покалечится или заболеет на очередной тяжёлой подработке, то они попросту умрут с голоду. А так как она единственная пошла в отца буйной черноволосой гривой и чёрными глазами, то недовольство женщины от нищего положения супруга упало и на неё.
На самом деле девушка понимала резоны матери, желающей поскорее сплавить хотя бы одну из дочерей, причём, без приданного. Но всё равно ощущала боль от предательства, несмотря на то, что понимала: умелый прохвост Джим мог обвести вокруг пальца не только деревенскую дурочку.
Прикрыв глаза ресницами, Арина подумала о том, что письмо уже где-то летит вместе с голубем, парит в небесах, словно молния, которая вот-вот пронзит несчастную жертву.
Её жертву. Так как письмо она прокляла неудачей. Любой, кто коснётся конверта и самого письма, на несколько лет станет полнейшим неудачником. И, скорее всего, даже не доживёт до снятия проклятия.
Наконец в дверь предварительно отпертого ею купе постучал проводник и зычным голосом напомнил, что вскоре поезд подъезжает к конечной станции.
Её передёрнуло, так как она подумала, что если бы не ведьминский дар и кое-какие мозги, доставшиеся по наследству точно не от отца или матери, а от дальних предков, то эта станция точно бы стала для неё конечной.
Наконец поезд остановился с жутким скрипом и едва ли не подвываниями множества старых вагонов, которые держались лишь из-за упрямства когда-то сделавших их мастеров, вложивших в них душу.
Надев на плечо сумочку и взяв в другую руку маленький и потертый чемоданчик, в котором было очень мало вещей, Арина направилась к выходу, ощущая, как бьётся в груди сердце, как его удары отдаются пульсом в руках, заставляя дрожать пальцы и покрываться холодным потом.