Батый - Ян Василий

Читатель!

В этой повести будут показаны "...беззаветная доблесть человека и коварное злодейство; отчаянная борьба за свободу и жестокое насилие;

подлое предательство и верная дружба; будет рассказано, как безмерно страдали обитатели покоряемых стран, когда через их земли проходили

железные отряды Бату-хана, которого, как щепку на гребне морской волны, пронесла лавина сотен тысяч всадников и опустила на берегу великой реки

Итиль, где этот смуглый узкоглазый вождь основал могущественное царство Золотой Орды".

Из "Записок Хаджи Рахима".

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЗАВЕЩАНИЕ ЧИНГИЗ-ХАНА

Если бы горе всегда дымилось, как огонь,

То дымом окутался бы весь мир.

Шахид из Балха, IX век.

Глава 1

В ХИЖИНЕ ВОСТОЧНОГО ЛЕТОПИСЦА

По узкому листу бумаги быстро водила тростинкой смуглая сухая рука. Факих читал вполголоса возникавшие одна за другой строки, начертанные

арабской вязью.

В хижине было тихо. Монотонному голосу факиха вторило однообразное шуршание непрерывного дождя, падавшего на камышовую крышу.

- "...Расспрашивая всех знающих, я хотел узнать о завещании Чингиз-хана.

Но несчастье обрушилось на меня. В Бухаре я был схвачен святыми имамами ".

Заявив, что я великий грешник, не почитающий аллаха, они заперли меня в гнусной, низкой железной клетке. Ползая в ней на четвереньках, как

гиена, я не мог выпрямиться. Одежда на мне истлела, и я связывал концы прорех. Раз в день тюремный сторож наливал в мою деревянную плошку мутную

воду, но чаще забывал об этом. Иногда он приводил скованного раба, и тот, ругаясь, скоблил крюком грязный пол моей клетки. Подходили

родственники других заключенных и со страхом заглядывали ко мне - ведь я был "проклятый святыми имамами", "осужденный на гибель вечную и теперь

и после смерти, где огонь будет его жилищем..." - факих поправил нагоревший фитиль глиняной светильни и продолжал читать:

- "Однажды я заметил, что возле клетки, не боясь насмешек и проклятий, стоит девушка из презираемого кипчаками бродячего племени

огнепоклонников Люли. Она положила мне горсть изюма и орехов и отбежала. На другой день она явилась снова, закутанная в длинную до земли черную

шаль. Девушка бесшумно проскользнула вдоль тюремной стены и принесла мне лепешку и кусок дыни.

Потом, ухватившись смуглыми пальцами в серебряных кольцах за прутья клетки, она долго, пристально разглядывала меня черными непроницаемыми

глазами и тихо прошептала:

- Помолись за меня!

Я подумал, что она смеется, и отвернулся. Но на следующий день она снова стояла возле клетки и опять настойчиво повторяла:

- Помолись за меня, чтобы вернулся мой воин, мое счастье!

- Я не умею молиться, да и к чему? Ведь я проклят святыми имамами!

- Имамы хуже лукавого Эблиса. Они раздуваются от злобы и важности. Если они тебя прокляли, значит, ты праведник. Попроси милости аллаха и

для меня и для того, кто далеко.

Я обещал исполнить ее просьбу. Девушка приходила еще несколько раз. Для ее утешения я говорил, что повторяю по ночам девятью девять раз

молитвы, приносящие счастье".