– Хорошо. Тогда я скажу, что опоздаю в офис.
– Возможно, и не придется. Это близко. Я могла бы и сама дойти, но боюсь, что она… – кивнула в сторону гостиной.
– Понимаю, – он отхлебнул кофе и встал. – Позавтракаешь?
Отрицательно покачала головой.
– Мне хотелось бы успеть до того, как мама проснется.
Он замер и тяжело вздохнул.
– Ты хочешь… – оглянулся и понизил голос, – навестить Райана?
– Да.
Он понимающе кивнул.
– Ладно, – взял кружку и вылил содержимое в раковину. – Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?
По правде говоря, я побаивалась возвращаться в комнату – мать могла меня услышать и проснуться.
– Я готова.
Папа критически оглядел мое старомодное платье, затем прическу и босые ступни.
– Пошли, – сказал, пожав плечами.
Я радостно соскочила со стула, надела шлепки, в которых обычно выходила подышать воздухом, и поспешила за ним через черный ход.
– Может, прогуляемся пешком? – предложил он вдруг.
– Ну… – замерев у порога, я сглотнула. – Давай. Если мне не навредит…
– Эмили, – отец ласково похлопал меня по плечу. – Что тебе может навредить сейчас, так это диван и телевизор. Доктор Кларк рекомендовала начинать с ходьбы каждый день и понемногу увеличивать нагрузки. Твой организм постепенно привыкнет к тому, что теперь он здоров, и ты станешь набираться сил.
Я с восторгом вдохнула свежего утреннего воздуха и крепко сжала папину ладонь.
– Надо же, – оглядываясь на дом, из которого могла следом выбежать мать, присвистнула я. – Даже не верится. Иду по улице. Куда хочу. А скоро смогу побежать. Правда?
Посмотрела на отца. Тот, усмехнувшись, несколько раз кивнул:
– Конечно.
Мне нравилось. И пусть я шла за руку со своим папой, но впервые дышалось настолько легко, что казалось, будто я всецело предоставлена самой себе. «Захочу, туда пойду, захочу – сюда. Ух, а это та-а-ак весело!»
И только завидев вдалеке знакомую красную крышу, которую мне доводилось несколько раз наблюдать через окно машины, я ощутила волнение. Это был дом Райана.
«Как он встретит меня? Что сделает его мать? Что, в конце концов, я скажу ему?»
Столько вопросов, и ни одного ответа.
Но что мне известно точно, так это то, что увидеться нам с ним, чтобы все прояснить, – просто жизненно необходимо.
– Ступай, – папа остановился у подъездной дорожки.
– Ты не пойдешь? – испугалась я.
– Нет, – улыбнулся он. – А разве ты сама не справишься?
Немного самостоятельности мне бы точно не помешало. Тем более что каждый мой шаг наружу из-под зонтика гиперопеки матери стал настоящим чудом, казался глотком чистейшего кислорода. Поэтому я благодарно кивнула и медленно направилась к двери.
– Думаешь, они не спят?
Папа взглянул на часы:
– Без пяти семь. Самое время вставать.
– Как скажешь, – пожала плечами и продолжила путь.
Каждый шаг давался с большим трудом.
Вдруг сознание пулей пронзила мысль о том, что через пять минут начнет трезвонить будильник на моей тумбочке, и если его не выключить, мать сорвется с постели и побежит проверять мое самочувствие. Но теперь ничего не поделаешь. Пусть будет, как будет.
И я постучала в дверь. Терпения хватило ровно на полминуты. Когда никто не открыл, робко нажала на кнопку звонка. Тишину дома нарушила громкая трель, после которой раздались шаги и недовольное ворчание.
– Эмили? – появившаяся на пороге миссис Джонс лучезарно улыбнулась. – Рада тебя видеть в добром здравии. Как… как ты? – не дождавшись ответа, воскликнула: – И ты здесь, Чарльз? В такое время! Что-то стряслось? Прошу, проходите.
– Здравствуй, Дороти, – послышался из-за моей спины голос отца. – Я сопровождаю дочь. Подожду здесь.
– О… – Хозяйка дома перевела взгляд на меня и неохотно отступила в сторону.
Возможно, она бы и хотела прогнать «немощную калеку» прочь, но, увы, правила приличия такого не предусматривали, а бывшая мамина подруга предпочитала, чтобы ее поступки всегда выглядели благопристойно.
– Проходи, Эмили.
– Спасибо, – я переступила порог и огляделась.
Все в этом доме было ровно так же идеально, как выглаженный до скрипа костюм миссис Джонс и ее отполированные до зеркального блеска туфли на тонкой шпильке: бежевые портьеры на широких окнах, молочного цвета накидки на старой, но умело отреставрированной мебели, дорогой паркет светлых тонов. Как в музее. Все стерильно чистое, даже страшно прикасаться. Райан, честно говоря, не совсем вписывался в строгий интерьер. Трудно представить, как он входит в это жилище в грязных после бега кроссовках и плюхается с размаху на винтажный диван.
– Что привело тебя сюда в такую рань? – Хозяйка выжидающе скрестила руки на груди.
Дверь закрылась, и теперь женщина не выглядела образцом вежливости.
– Я… – мне вдруг стало не по себе. – Мне нужно увидеть вашего сына.
– Зачем? – ничуть не смущаясь, поинтересовалась она.
Мне приходилось смотреть на нее снизу вверх, и я совершенно растеряла всю свою решительность.
– Хочу… поговорить с ним.
– Вынуждена огорчить тебя, детка, – на ее лице промелькнула довольная ухмылочка. – Райан уехал в Дарем, – она развела руками. – Так торопился заселиться и начать поскорее студенческую жизнь, что сорвался неделю назад и укатил прямо на машине отца. Даже половину вещей дома оставил: планшет, наушники, одежду.
– Уехал? – У меня не получилось удержать вздох сожаления.
– А ты не знала? Он тебя не предупреждал?
Кажется, женщина наслаждалась моей реакцией. Ей ужасно нравилось, какой эффект производили ее слова.
– Нет, – я взволнованно облизнула губы. – Мы с ним просто… немного повздорили…
– Ох, сожалею, Эмили, – костлявая рука коснулась моего плеча. – Ты только не переживай. Тебе нельзя, – хитрые глаза сверкнули. – Но я сообщу, что ты заходила, ладно?
– Угу, – я проследила за ее движением: миссис Джонс ненавязчиво указывала мне на дверь.
– Моему сыну сейчас необходимо плотно заняться учебой. Потом его ждут стажировка и успешная карьера. Но… думаю, он найдет пару минут, чтобы связаться со старым другом, не переживай.
Шаг. Еще шаг. Она почти прижала меня к двери, вынуждая развернуться и уйти прочь.
– Спасибо, миссис Джонс, – я расстроенно опустила голову.
– Ну, тогда до свидания! – Мать Райана радостно потянулась к ручке двери.
– Кто там, Дороти? – раздалось откуда-то недовольное кряхтение.
– Всего хорошего! – даже не обернувшись, поторопила меня хозяйка дома.
Она продолжала улыбаться, но как-то сдержаннее. Я бы сказала даже, более напряженно.
– Та девочка пришла, да? – Из-за угла показалась трость.
– Это обо мне? – Я замерла у порога.
– Счастливо, Эмили! – Миссис Джонс распахнула передо мной дверь и встала так, чтобы не было видно появившуюся в гостиной пожилую женщину.
Но мне почему-то показалось очень важным увидеть старую миссис, и я сделала шаг вправо, упрямо вытянув шею в сторону источника звука.
– Это ты… – из-за угла появилась хромая полноватая седая женщина в цветастом платье.
Она оказалась такой, какой ее и описывал Райан: пронзительные серые глаза под толстым стеклом очков, испещренное морщинами усталое лицо, спутанные волосы, выбивающиеся из скрученной на затылке наспех прически. Старая, но с очень живой мимикой, придававшей ей поистине колдовское обаяние.
– Я знала, что ты придешь.
– Здравствуйте! – махнула рукой я.
Но бабушка вдруг застыла как вкопанная.
– Зачем вы встали с постели, Корделия? – обрушилась на нее мать Райана, не пытаясь скрыть истерические нотки в голосе.
Но пожилая женщина отмахнулась от нее, как от мухи. Шагнула в мою сторону, продолжая пронзать тревожным взглядом, и снова остановилась. Вздернула брови так, что лоб прорезали совсем глубокие морщины.
– Деточка… – сухие, бледные губы старушки задрожали.
Вздохнув, она тяжело оперлась на трость.
– Меня зовут Эмили, – обогнув хозяйку дома, я подошла к ней и протянула руку.
Но она продолжала напряженно смотреть мне в лицо.
– Ох… – выдохнула она. – Вот, значит, как…