Фаетон. Научно-фантастический роман. Книга 9. Коалиция - Колесникова Валентина

Фаетон

Научно-фантастический роман. Книга 9. Коалиция

Валентин Колесников

© Валентин Колесников, 2020

ISBN 978-5-0051-1937-7 (т. 9)

ISBN 978-5-0051-1889-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга – IX Коалиция

Глава первая

Кечо подождал пока все семеро мужчин войдут в лабораторию, затем обратился к Гаринову, – Генерал, вы будете первым. А всем остальным, напомню, перед вами семь капсул. На каждой капсуле табличка с именем того, кто там будет находиться и куда будет перемещен. После окончания процедуры с одним участником операции, приступим к другому, и так по очереди. – Кечо обвел всех отеческим взглядом, – Итак, господин генерал, прошу?

Гаринов подошел к первой капсуле. Это было ложе, оборудованное мягкой облицовкой внутри сверху закрываемое крышкой. Надо было лечь туда и облачится вязью датчиков передающего устройства. Генерал остановился в нерешительности перед своей капсулой. Еле слышно сказал, скорее для себя, чем для товарищей.

– Капсула, как гроб. Ну и влипли же?

Затем снял синюю пижаму, повесил ее на поручень, рядом с капсулой, оставаясь в одних фирменных плавках. Его фигура сейчас была похожа на римскую статую. Все мышцы его напряжены, как перед прыжком с 10-ти метровой вышки в бассейн. Кечо подошел к нему поближе.

– Господин генерал, расслабьтесь. Это будет для вас сном и ничего более.

– Вопрос в том, Кечо, какой это будет сон? – сказал Гаринов, ступая на приставную лесенку. Он не спеша поднялся по ней и влез в капсулу. Поудобнее расположился там, на мягком ложе. Кечо поспешил следом, помогая Гаринову, облачатся в сбрую датчиков. Когда с этим было покончено, Кечо проверил правильность контакта с телом и затем закрыл крышку. Раздался металлический щелчок замков, и сразу же чуть слышное жужжание аппаратуры. Сигнал, многократно усиленный аппаратурой, начал поступать к цели.

Гаринов, опутанный датчиками, стараясь подавить в себе страх, наблюдал за медленно закрывающейся крышкой капсулы. Когда крышка пересекла отметку в 45 градусов, вспыхнул мягкий зеленоватый свет от подсветки. Этот свет наполнял пространство внутри и было уже не так страшно. После щелчка замков захлопнувшейся крышки, последовало жужжание приборов за капсулой, с наружи, и мгновенное щекочущее чувство под присосками датчиков, говорило о том, что уже считываются телепатические импульсы. Сразу же сонное оцепенение волнами укутало, убаюкивая сознание, погружая его, как в сон, в чужую реальность…

Когда Гаринов открыл глаза, он увидел себя в помещении с мягкими серыми стенами без окон. Комната была ярко освещена с одной единственной дверью. Посреди комнаты стоял стол и к нему приставленный стул. Было странно видеть себя в этой комнате. В памяти возникли недавно происшедшие события, которые пронеслись в мозгу с невероятной быстротой, вызывая удивление. Почему так ясно всплыла картина похищения его из базы, спрятанной глубоко под землей сюда в Центр Коалиции? Гаринов вдруг осознал, что это не он, генерал, а кто-то другой и этот другой распоряжается его, Гаринова, мыслями.

– «Надо подойти к рукомойнику, там висит зеркало и разобраться, что происходит?» – подумалось ему и в то же время кому-то другому. Он встал из мягкого светло-зеленого ворсистого ковра и подошел к зеркалу. Там в зеркале был другой человек странной внешности. Вначале ему показалось, что это призрачное отображение, галлюцинация. Гаринов поднял правую руку потрогал лицо с колючей, успевшей отрасти уже, щетиной. Затем стал рассматривать мужчину в зеркале, так пристально смотревшего на него оттуда. Серые глаза, обрамленные длинными ресницами и седые гладко расчесанные волосы, отросшие до скул удлиненного лица. Гаринов не переставал удивляться, ведь у него всегда лицо было полноватое почти округлое. Брови густые и чувственные. Во всем облике, смотревшего на него мужчины, светился ум и внимание пристально всматривающихся глаз. Неожиданно потекла мысль:

– «Кто бы ты ни был, иностранец, знай, я не из тех, кто отдает просто так свои веками наработанные секреты. Я тебя вышвырну отсюда?» – мужчина в зеркале стал энергично тыкать себя указательным пальцем в правый висок.

От этого зрелища во всем естестве Гаринова пробежал холодок. Генерал решил не выдавать больше себя и наблюдать свой сон, что будет происходить дальше.

Он повернулся к зеркалу спиной, проследовал к середине комнаты и снова уселся на мягкий ковер пола в позу лотоса. В мыслях воцарился покой, и только слышно было биение сердца и размеренный цикл дыхания. Ни мыслей, ни картин памяти больше ничего не возникало. И вдруг Гаринов понял, что этот сон так явственен и до жути ощутим так, как, будто он в чужом теле, и что хозяин этого тела умеет управляться со своими мыслями, и, что самое важное, что он сразу, как бы понял, что в нем сидит он, Гаринов. Алексей Алексеевич никак не мог осознать, как это случилось с ним. Почему ему снится этот кошмарный сон, что как бы и он, и одновременно не он. Он стал копаться в своей памяти. Но все было стерто, все воспоминания и мысли, все. Догадка пришла сама собой:

– «Значит так было нужно тем, кто его сюда импортировал во сне». – Остановившись на этом, он решил так же, как и хозяин этого тела затаится и ждать, чем закончится этот сон. Потекли тягостные минуты ожидания…

Кечо встревожено наблюдал за данными всплывающими на экране капсулы в которой находился генерал Гаринов. Показатели его состояния были критические. Надо было немедленно прекратить телепатический контакт с узником.

Он стал манипулировать клавиатурой пульта установки в ожидании прекращения сеанса. Когда характеристики стабилизировались, Кечо облегченно вздохнул и сказал в эфир: – Ваше Верховенство, я прекращаю сеанс.

– Вы правильно решили, Кечо. – Пришла телепатическая информация. – Нам стало известно в этом коротком «интервью» с высокопоставленным узником Криллем, через внедрение генерала в сознание узника, что и как планировалось по захвату Земли. Многие стратегии и планы. Все это было зафиксировано и записано на носители для последующей развернутой расшифровки и анализа.

Пока велся этот диалог, крышка капсулы стала медленно открываться. Фиксаторы, издав металлический щелчок, закрепили ее в открытом положении. Генералу оставалось лишь выбраться из капсулы. Гаринов весь в капельках выступившего пота, покрытый датчиками, бурно дышал и уже открыл глаза.

– Вы меня узнаете? – спросил Кечо.

Гаринов внимательно посмотрел в глаза тренера и уже осмысленно ответил, – Здравствуйте, Кечо. – Веселые искорки в глазах генерала сказали сами за себя, то, что с Гариновым все в порядке.

– С возвращением, генерал!

Кечо помог отсоединить датчики и снять с тела, и когда генерал спустился по лесенке, подал ему синюю пижаму. Надев на себя пижаму, Гаринов спросил: – Что с моими людьми?

– У них ничего не вышло. Инопланетяне поставили непреодолимую блокировку сознания и вот они все возвращаются ни с чем. У капсул дежурили их близкие и роботы у команды Думара. – Деловито пояснил Кечо.

Гаринов посмотрел на поднятые крышки капсул и выбирающихся оттуда товарищей.

– Это удалось сделать только вам, генерал. И ценнейшая информация сейчас расшифровывается в лаборатории Центра Коалиции под пристальным вниманием Тео.

Надо сказать, что за столь короткое время пребывания в сознании Крилля удалось снять много чего, что значительно облегчит нашу работу по выдворению Бетельгейзе с Земли.

– Это потому, что он узник? – спросил Гаринов.

– Да. – Коротко ответил Кечо.

Гаринов утомленный этим экспериментом, был несколько не в себе. Его угнетало то, что с ним и командой обходятся так бесцеремонно, как с бездушными роботами, или того хуже, как с узниками, какого-то нечеловеческого эксперимента. Его команда уже стояла рядом с ним. Он с нежностью и теплотой во взгляде смотрел на товарищей, людей, ставших уже близкими и дорогими его сердцу. Он подходил к каждому и по-братски обнимал каждого, похлопывая по спине. Воцарилась теплая и дружеская атмосфера в лаборатории. Думар, Эфес и Орт стояли несколько в стороне и с интересом наблюдали за ними. Люди Думара, да и он сам, с иными взглядами на жизнь, холодным бескомпромиссным рассудком, не могли понять этой трогательной церемонии возвращения из простого, как им казалось, рядового экспериментального процесса. Всего лишь процесса, не несущего никакой угрозы, или опасности здоровью, или вреда его участникам…