Конечно, Жене сделали кесарево сечение. Она тяжело отходила от наркоза – её сильно знобило, мерещились злобные чудовища (медсёстры), от которых она отбивалась, пытаясь спрыгнуть с кровати.
И вот принесли малыша. Туго завёрнутый в цветочную пелёнку, он смотрел на Женю не отрываясь. Её глаза, её серьёзность…
Вот и им дал Бог счастье. Богдан, данный Богом – это имя супруги выбрали давно, когда врач-узист сказал, что будет сын.
Почему-то Женя наивно думала, что все противоречия между ней и мужем исчезнут сами собой, стоит появиться в их семье ребёнку. Она заблуждалась.
Сыночек с рождения рос проблемным. Врождённая патология желудка – не всякие нервы выдержат. Но тогда Женя этого ещё не знала, и вдобавок ей не повезло с участковым врачом, которая тоже этого не знала, диагноз поставили далеко не сразу.
Бонечка постоянно кричал, но не обычным плачем, присущим любому ребёнку, это был именно крик – пронзительный, на одной истошной ноте. Истерика. И продолжалось так по полтора – два часа подряд, несколько раз в сутки. Успокоить его не удавалось ничем.
Женя носила первенца на руках часами, пытаясь дать грудь, и плакала вместе с ним. Патология вызывала боли и частые воспаления, чем и объяснялись крики малыша.
Через пару месяцев Женя начала напоминать сомнамбулу – женщина с оплывшими глазами, немытыми волосами. Конечно, без макияжа. Какое там! Не до себя. За ночь малыш просыпался по 8—10 раз, кушал, кричал. Недолгое забытьё – снова крик.
Практически сразу ночные бдения и успокоение этих ужасных, изматывающих всех криков стали Жениной обязанностью, а её муж уверенно переселился в кабинет.
– Сергей, ну, пожалуйста, покачай его, мне безумно хочется поспать, – умоляла Женя, дойдя до отчаяния.
– Мне на работу завтра, статью отвозить. Выспаться нужно. Не высплюсь, как работать буду? Кто-то же должен зарабатывать. Между прочим, для вас! – парировал Сергей.
Сил спорить у неё не было. Да и в чём-то муж был прав – он ведь работал, семья жила на его заработки.
Женю очень волновало здоровье сыночка. Когда к крикам прибавилась новая напасть – запоры, мальчика направили на комплексное обследование и установили диагноз с перспективой на операцию, если не перерастёт эту беду. У Богдана постоянно болел животик – он сучил ножками и кричал, кричал, кричал…
Врач разводила руками:
– Ну что я вам скажу. Терпите, может, перерастёт.
Женя плакала и ждала, когда же он перерастёт, время от времени истерила не хуже собственного ребёнка. Иногда ей казалось, что в конкурсе на самую высокую ноту визга первый приз явно достался бы ей. Заработала, несомненно.
– Подержи его чуточку, пожалуйста, Серёж, я так вымоталась, – взывала она к мужу.
– Я с работы пришёл, а ты дома была. Могу я отдохнуть или должен нянькой работать? – привычно отрезал супруг. – У меня вторая глава по плану.
Время шло, усталость накапливалась. Раздражение на мужа всё росло, начались неизбежные в их ситуации ссоры.
Сергей требовал, чтобы Женя бросалась к нему по первому зову, содержала квартиру в идеальном порядке, готовила вкусно и разнообразно, составляла компанию, когда он нуждался в общении, – пресловутое заблуждение мужчин о том, что ведь «жена дома сидит». Раз так, то должна обеспечить мужу комфортное существование.
А Женя разрывалась меж двух огней: требованиями супруга и криками ребёнка. И безумным желанием поспать или поесть спокойно. Ещё лучше – поесть и поспать после этого так, чтобы не прислушиваться сквозь сон, ежесекундно контролируя, плачет или нет сын, отключиться от всего и отдохнуть.
Женя отчаянно скучала по работе. Скучала и удивлялась сама себе – до декрета её утомляли рутинные однообразные дни офисного сотрудника, раздражал склочный коллектив.
А сейчас ей безумно хотелось скинуть засаленный халат с дырками на груди – стандартный наряд кормящей мамы, облачиться в приличную одежду и побыть там, среди людей. Ах да, ещё налить кофе в свою любимую чашку с кривой коричневой надписью: «Каппучино», проверить почту в компьютере, составить таблицы данных для шефа. Так, чтобы на время отстраниться от криков, от постоянного заглядывания в памперсы и от равнодушия мужа.
В четыре месяца педиатр посоветовала вводить прикорм. Но кроме груди ребёнок ничего не признавал, больной желудок отказывался работать. У Жени не получалось впихнуть ему даже ложку воды. Какой уж там прикорм!
Врач ругала, заставляла выпаивать ребёнка укропной водой.
– Его пучит от того, что молоко у тебя жирное, – как-то выдала она новую версию. – Нужно разбавлять.
– Как оно может быть жирным, если я только пью пустой чай, мне даже покушать некогда. И молоко синее, посмотрите, – недоумевала Женя. – Ему, наверное, больно, когда пища проходит через желудок.
– Пои его водой побольше и прикармливай, ему в любом случае предстоит научиться жить с таким желудком, – настаивала врач, с видом знатока поправляя очки.
Их ей не так давно подарили дочь с зятем, оправа явно стоила немалых денег, которые на свою зарплату она бы не смогла себе позволить, и женщина то и дело трогала подарок, наслаждаясь ощущением собственной значимости.
– Как, если он не хочет?
– Отвлекай, уговаривай. Ты же знаешь своего ребёнка.
– Знаю, что он ничего не ест.
Богдану шёл шестой месяц, но, несмотря на все уверения педиатра, лучше ему не становилось. Он продолжал часами сучить ножками и кричать, отказывался пить и есть что-либо, кроме грудного молока. Мальчик, как и следовало ожидать, начал сильно отставать в росте и весе.
Женя развлекала его книжками, игрушками. Чуть ли не танцевали перед ним, чтобы только открыл ротик.
Хорошо хоть, молоко не пропадало. Даже саму Женю это удивляло – учитывая тот ритм, в котором она жила, и отсутствие возможности нормально питаться.
Молоко было их спасением. Только у груди малыш не кричал, успокаивался.
Зато орал муж. Он не хотел вникать в то, что с ребёнком что-то не так. Своим криком мужчина словно наказывал супругу за невыносимую, нервную обстановку.
– У тебя всё не так: и ребёнок плачет не прекращая, успокоить не можешь. И в квартире бардак, – твердил он.
– Я стараюсь помочь Богдану, но это пока невозможно, – пыталась оправдаться Женя. – Врач каждый день приходит. Она тоже не знает, что посоветовать. А убирать у меня нет возможности, ребёнок постоянно на груди висит.
– Другие всё успевают: и мужа с работы встретить, и прибрать, – упрекал Сергей жену.
В девять месяцев Богдан загремел в инфекционное отделение с кишечной инфекцией…
Те три недели Женя запомнила на всю жизнь. Температура у малыша держалась около 40 градусов на протяжении четырёх дней. Ребёнок сидел, уставившись в одну точку, и повторял монотонно: «Ма… ма… ма…»
Врач, которой Женя позвонила ещё в начале болезни, лишь разводила руками:
– Наверное, зубки режутся. Сбивай температуру.
На пятый день Женя не выдержала и вызвала скорую помощь, настояла на госпитализации.
В стационаре мальчика сразу положили под капельницу и заново провели обследование на предмет патологии желудка. Улучшения не наблюдалось, врачи рекомендовали настраиваться на операцию, а до того – массаж, ЛФК, диетическое питание…
Так что после больницы забот прибавилось.
Приходы же массажистки Кати стали для Жени ежедневным маленьким праздником.
– Иди, мамочка, отдыхай! – командовала потная грузная женщина с торчащей, явно самостоятельно подстриженной чёлкой. – Мы сами справимся. Правда, малыш?
Катя за свои 15 лет работы с детьми и общения с их мамочками успела навидаться всякого, опыт приобрела не только в массаже, но и частично в психологии. Поэтому, глядя на измученную Женю с истинным состраданием, видела, что женщина доведена до эмоционального и физического истощения. Ну что за мужики нынче пошли? Не могут ни заботиться о своей женщине, ни любить…