О губительном (а отнюдь не «исправительном» и «перевоспитательном») влиянии лишения свободы на психику и нравственность заключенных известно давно. Об этом подробно писал еще М.Н. Гернет [Гернет М.Н. В тюрьме: Очерки тюремной психологии. Юриздат Украины, 1930]. Тюрьма служит школой криминальной профессионализации, а не местом исправления. Никогда еще никого не удавалось «исправить» и «перевоспитать» посредством наказания. Скорее наоборот. «Лица, в отношении которых было осуществлено уголовно-правовое насилие – вполне законно или в результате незаконного решения, образуют слой населения с повышенной агрессивностью, отчужденный от общества» [Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен. Теоретико-инструментальный анализ. 2-е изд. М., 2009. С. 18].
Единственная реальная цель лишения свободы – изоляция лица, совершившего тяжкое преступление. Но при существующих в России сроках лишения свободы и условий содержания (включая пытки и прочие издевательства) возникает вопрос: что же делать, зная о неэффективности, пагубности лишения свободы и незнания, неумения, непонимания, как обойтись без тюрьмы? Какой срок изоляции достаточен, чтобы, с одной стороны, дать преступнику время задуматься над содеянным и своим будущим? А с другой стороны, еще не успели наступить такие отрицательные последствия, как утрата психического и физического здоровья, разрушение семейных связей, потеря трудовых и учебных навыков, формирование чувства ненависти, злобы ко всем и всему в атмосфере «зоны»?
Во-первых, при полном отказе от смертной казни лишение свободы становится «высшей мерой наказания», применять которую надлежит лишь в крайних случаях, в основном при совершении тяжких насильственных преступлений и только в отношении взрослых (совершеннолетних) преступников. В странах Европы и в Японии стараются минимизировать число лиц, приговариваемых к лишению свободы. В Японии, например, свыше 85 % осужденных приговариваются к штрафу. А в Великобритании существуют шесть видов общественных работ разной тяжести ради того, чтобы сократить долю осужденных к лишению свободы.
Во-вторых, в странах Западной Европы, Австралии, Канаде, Японии преобладает краткосрочное лишение свободы. Обычно сроки исчисляются неделями и месяцами, во всяком случае – до 2–3 лет, то есть до наступления необратимых изменений психики. К началу 2016 года средний срок лишения свободы в странах Европы был 1 год 8 месяцев. В Японии свыше 50 % осужденных к лишению свободы приговариваются на срок до 2 лет (Уэда Кан, Н.А. Морозов).
В-третьих, поскольку сохранность или же деградация личности существенно зависят от условий отбывания наказания в пенитенциарных учреждениях, постольку в современных цивилизованных государствах поддерживается достойный уровень существования заключенных (нормальные питание, санитарно-гигиенические и «жилищные» условия, качественное медицинское обслуживание, возможность работать, заниматься спортом, встречаться с родственниками), устанавливается режим, не унижающий их человеческое достоинство, а также существует система пробаций (испытаний), позволяющая строго дифференцировать условия отбывания наказания в зависимости от его срока, поведения заключенного и т. п. [См., например: Морозов Н.А. Преступность и борьба с ней в Японии. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003; От «страны тюрем» к обществу с ограниченным причинением боли. Финский опыт сокращения числа заключенных / сост. И.Г. Ясавеев. Хельсинки, 2012].
Немного личных впечатлений. Начальник тюрьмы в г. Турку (Финляндия) рассказывал мне, что с недавних пор в целях сохранения чувства собственного достоинства заключенных, каждому из них дается… ключ от камеры. Чтобы, уходя из «своей комнаты», осужденный закрывал бы ее на ключ, а возвращаясь, открывал дверь ключом. Разумеется, это не исключает контроля за содержимым камеры (наш «шмон»). В этой же тюрьме я присутствовал при волейбольной игре заключенных в прекрасном спортивном зале.
Начальник тюрьмы под Дублином (Ирландия) удивился моему вопросу о количестве заключенных в одной камере. «Конечно, по одному. Не могут же двое незнакомых мужчин проживать в одном помещении». А начальник службы исполнения наказания Польши проводил в медицинскую часть Варшавского централа (тюрьмы), оборудование которой поражало изобилием современной медицинской техники и комфортными условиями нахождения в ней. В тюрьме г. Фрайбурга (Германия) заключенные и тюремный персонал питаются из одного котла (и мне довелось отведать), а в ирландской тюрьме мимо меня провезли полдник для заключенных, который состоял из каши, белого хлеба, двух яиц, молока (или кефира – я не очень разглядел) и апельсина. Справедливости ради следует отметить, что тюрьма в Нью-Йорке производит гнетущее впечатление, заключенные находятся там как в клетке за решеткой.
В-четвертых, все решительнее звучат предложения по формированию и развитию альтернативной,
Примечания
1
Nietzsche F. Menschliches, Allzumenschliches: Ein Buch fur freie Geister. – Chemnitz: Verlag von Ernst Schmeltnzer, 1868. Статья опубликована в: Телескоп. Журнал социологических и маркетинговых исследований. № 3. 2018. С. 15–18.
2
Только из последних: Гилинский Я. Социальное насилие. 2-е изд. – СПб: Алетейя, 2017; Он же. Девиантность в обществе постмодерна. – СПб: Алетейя, 2017; Он же. Девиантность, преступность, социальный контроль в обществе постмодерна. Сборник статей. – СПб: Алетейя, 2017 (особенно: Онтологический трагизм бытия., 1995; Капитализм или социализм? Оба хуже, 2016; Что день грядущий нам готовит? 2016).
3
См. подробнее: Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. – М.: Мысль, 1974; Он же. Контрсуггестия и история. В: История и психология / ред. Б.Ф. Поршнев, Л.П. Анцыферова. – М.: Наука, 1971. С. 7–35.
4
«Омницид – поголовное истребление всего живого. Человек – устроивший омницид – Апокалиптический маньяк – персонаж, страстно желающий устроить конец света. Он хочет убить их всех, и, что важно, может убить их всех» (http: //ru.zlodei.wikia.com/wiki/%Do%9A%Do%Bo%Di%82%Do%B5%Do%B3 % Do%BE%Di%8o%Do%B8%Di%8F:%Do%9E%Do%BC%Do%BD%Do%B8%Di%86 %Do%B8%Do%B4)
5
Веблен Т. Теория праздного класса. – М.: Прогресс, 1984. С. 108.
6
См., например: Гилинский Я. «Исключенность» как глобальная проблема и социальная база преступности наркотизма, терроризма и иных девиаций // Труды Санкт-Петербургского Юридического института Генеральной прокуратуры РФ, 2004. № 6. С. 69–77.
7
Погам С. Исключение: социальная инструментализация и результаты исследования // Журнал социологии и социальной антропологии. Т. II. Специальный выпуск: Современная французская социология, 1999. С. 140–156.
8
Lenoir R. Les exclus, un frangais sur dix. – Paris: Seuil, 1974.
9
Погам С. Указ. соч. С. 147.
10
Bauman Z. Wasted lives. Modernity and its outcasts. – Cambridge: Polity Press, 2004. Pp. 5–7.
11
Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века. – М., 2003.
12
Wallerstein I. Globalization or the Age of Transition? A long-term view of the trajectory of the World system // International Sociology. 2000, Vol.15, N 3.
13
Стиглиц Дж. Цена неравенства. – М.: Эксмо, 2015.
14
Гилинский Я.И. Два лица экономической свободы. В: Экономическая свобода и государство: друзья или враги. – СПб: Леонтьевский центр, 2012. С. 58–75.
15
Жижек С. Устройство разрыва. Параллаксное видение. – М., 2008; Он же. О насилии. – М., 2010; Он же. Размышления в красном цвете. – М., 2011.
16
Althoff M., Cremer-Schafer H., Loschper G., Reinke H., Smaus G. Integration und Ausschliessung: Kriminalpolitik und Kriminalitat in Zeiten gesellschaftlicher Transformation. – Baden-Baden, 2001. S. 29.