С одной стороны, я был в восторге. Эдгар договорился использовать их студии для моей первой «сольной» фотосессии. Фотографии в том числе нужны были для отправки лейблам звукозаписи. Так я надеялся получить контракт на запись первого авторского альбома. Это также означало, что меня не будет дома около недели. О, это чувство вины!
Мне не нравилась мысль снова оставить Джиннею одну, особенно сейчас, ведь мы недавно переехали. Оправдание нашлось быстро: всего несколько дней, а не недель, как раньше. У меня была уважительная причина – желание начать сольную карьеру, и Эдгар заверил меня, что предстоящая поездка для этого жизненно необходима.
Поэтому вечером после ужина я позвал Джиннею в гостиную, чтобы сообщить ей новость.
Боже, стоило, наверное, купить ей щенка.
– Джиннея, подойди. Я хочу тебе кое-что сказать!
– Иду, – ее голос разнесся по коридору. Затем она пробежала через комнату и плюхнулась на диван. – Что?
– Джиннея, мне нужно уехать по делам примерно на неделю, сделать фотографии для моего нового альбома, – я затаил дыхание и приготовился к худшему.
Какие бы слезы и драмы я ни пропустил, уехав, Джиннея восполнила все, как только я вернулся.
– Ладно. Теперь я могу пойти поиграть?
Подождите. Что?
Вот и все, я попросил друга приглядывать за Джиннеей, а сам отправился в Хорватию. Это было невероятно. Хорватия была совершенно прекрасна. Когда мы приехали, шел снег, и лес, который мы проезжали по дороге в студии, был им укрыт. Абсолютная Нарния. Зайдя в студию, я был в шоке – они подготовили кучу шмоток на выбор, несколько комнат одежды! Все это осталось со времен, когда местная киностудия процветала.
В день фотосессии Эдгар привел с собой около 20 хорватских детей и нарядил их в самую потрепанную на свете одежду. Моя идея состояла в том, чтобы открыть свою душу страдающей молодежи мира – гонимой, отвергнутой, вроде детей на обложке альбома Untouchables группы KoЯn. Как и у всего, что я впоследствии буду делать с Эдгаром, результат был так себе. Хуже всего было то, что я стоял полуголый, а вокруг меня толпились дети. Не знаю, о чем мы только думали.
К счастью, мы сделали несколько обычных фотографий, которые в итоге смогли использовать в работе, не все было так плохо. Правда, хорватские парни от партнерства отказались. Ну и ладно. Полагаю, живи – делай кучу жутких фотографий с обнищавшими хорватскими детишками – и учись. Впрочем, Эдгара это, похоже, не слишком расстроило. Он сказал, что Бог закрывает одну дверь, чтобы открылась другая. Для меня? А мне просто не терпелось вернуться домой к Джиннее.
И позвольте мне сказать вам, какие бы слезы и драмы я ни пропустил, уехав, Джиннея восполнила все, как только я вернулся.
Я пробыл дома всего сорок восемь часов и все еще чувствовал себя немного разбитым, когда Джиннея вбежала в мою комнату в слезах. «Папа, папа, я не знаю, что случилось с Коди! Он убежал! Его нет в клетке!» – с таким криком ко мне в комнату ворвалась заплаканная Джиннея.
Определенно, это не те новости, которые мне нужно было услышать.
– Джиннея, ты уверена? Ты действительно хорошо осмотрела клетку? – спросил я.
– Да! Я, наверное, плохо закрыла дверь клетки вчера вечером, – сказала она сквозь слезы.
Видеть своего ребенка в таком состоянии было невыносимо. Я крепко обнял ее, чтобы успокоить.
– Все будет хорошо. Он не мог далеко уйти, – утешал я ее. – Давай попросим Бога помочь нам его найти.
– Ладно. Господи, пожалуйста, помоги нам найти его, – взмолилась Джиннея.
Мы искали этого грызуна, казалось, несколько часов. И я был уверен, что мы найдем это глупое животное. Как далеко он мог убежать? В нашем доме был всего один этаж с тремя спальнями. Но Коди будто испарился.
Каждый день после пропажи хомяка мне было все труднее и труднее забирать Джиннею после школы. Запрыгнув в машину, она первым делом спрашивала меня, не нашел ли я Коди.
И я все время виновато отвечал ей: «Нет, милая. Извини. Еще нет».
Господи. Куда мог подеваться этот маленький грызун? Оставил бы хомяк Коди хотя бы «ссаный» след, как он, бывало, делал.
В течение следующей недели или двух я пытался хоть как-то развеселить Джиннею, чтобы помочь ей отвлечься от Коди. Мы ходили в кафе и в кино. Однажды я даже приготовил ее любимое блюдо: жареные креветки в кляре из Trader Joe’s. И пусть Коди пропал, но мы питались на «отлично».
И как-то раз, готовя обед для Джиннеи, я открыл холодильник и почувствовал запах гниющей еды. Я все обшарил, но не смог понять, откуда он доносится. Может, что-то упало за холодильник или я что-то где-то забыл. В течение нескольких дней я дважды проверял все внутри, снаружи и вокруг холодильника, но ничего не нашел. И запах становился все сильнее.
Разлагаться эта маленькая крыса не торопилась. Запах исчез только через месяц.
И тогда до меня дошло.
Так пахла не тухлая еда, а мертвый Коди!
«За что?!» – закричал я. Я не мог сказать Джиннее, что последние полторы недели она дышала разлагающейся плотью своего домашнего хомячка. Ни за что! Это определенно не было частью идеальной новой семейной жизни, которую я представлял для нас. Я должен был найти Коди и похоронить его как следует, прежде чем Джиннея поймет, что произошло. Я передвинул все в кухне, пытаясь найти точное место, откуда исходил неприятный запах Все указывало на холодильник, так что я сдвинул его на метр влево, и вуаля! Вот оно. Маленькая дырочка у основания стены, окруженная предательскими хомячьими какашками.
Я наклонился, чтобы обнюхать все, и чуть не потерял сознание. Без сомнений, труп Коди был там, внутри. К сожалению, единственный способ добраться до него – это буквально пробить стену. Еще чего не хватало!
Так что я прибегнул к плану Б. Кончилось тем, что я прыснул освежителем воздуха в каждую розетку на кухне, а потом схватил рулон клейкой ленты и заклеил отверстие, как только смог, чтобы остановить запах, пока Коди не закончит разлагаться. А разлагаться эта маленькая крыса не торопилась. Запах исчез только через месяц. Но на то, чтобы собраться с духом и рассказать Джиннее о случившемся, мне потребовалось несколько лет. Говорю вам, быть отцом – это не для слабонервных. Иногда, как бы вы ни старались поступить правильно, жизнь меняется и бросает к вашим ногам гниющего хомяка.
А пока я решил подыскать Джиннее нового питомца. Только на этот раз я решил, что мы должны взять кого-то побольше, знаете, кого-то, кто не сможет убежать и умереть в стенах нашего дома.
Так в нашу жизнь вошел Марблз, морская свинка. И снова я купил самую лучшую клетку, какую только смог найти. На этот раз трехэтажную! Конечно, есть шанс, что и это животное может оказаться мумифицированным трупом в стене за холодильником. Но до тех пор, пока этот день не наступит, будьте уверены: если вы грызун, в доме Уэлчей вы будете жить как король!
После нескольких недель, проведенных с Марблз, Джиннея пришла ко мне с грустным лицом.
– Что такой, Нея? – спросил я.
– Папа, Марблз очень одинок.
– Что ты имеешь в виду? Ты всегда с ним играешь.
– Нет, я весь день в школе, а ему нечего делать и не с кем поиграть, и я не знаю, что делать, пока меня нет.
Этот ребенок знает, как вызвать чувство вины.
– Мы можем найти для него друга? – тихо спросила она, глядя на меня из-под густых черных ресниц.
Умница. Но я на это не купился.
– Нет, Джиннея. Ты хоть представляешь, сколько еды и наполнителя мне придется покупать, если у нас их будет двое? Мне очень жаль, но я ни за что не возьму еще одну морскую свинку.
Она надулась. Но я не дрогнул.
– Угадай, кто убирает клетку? Я – вот кто! Клянусь, я не куплю еще одну морскую свинку, потому что не хочу убирать вдвое больше крысиных какашек! Я серьезно, Джиннея. Никогда, абсолютно никогда этого не будет. Ни за какие коврижки, поэтому прекрати просить.