Две кровати, между ними тумбочка. Длинная мраморная столешница идет вдоль всей противоположной стены. На ней телевизор, рядом тюбики с кремами, баночки, стаканчики, бутылки с водой, камешки, принесенные с пляжа. Круглый стол с такой же мраморной крышкой. В проеме распахнутой балконной двери еле трепещет белая штора.
И умирающий звук.
— Это твой телефон!
Звонил сотовый. Но сон еще держал меня, и я чувствовала себя скованно, боясь неосторожным движением причинить себе боль.
Я почесала шею, ощутив под пальцами только вспотевшую кожу. Укуса не было. А значит — все сон. Мне опять стали сниться кошмары.
Мама дернула верхний ящик тумбочки, и я успела заметить гаснущий экран телефона. Не дождались. Звонок смолк.
— Ну кому не спится в такую рань! — проворчала мама, пальцами подталкивая телефон ближе ко мне. — Возьми его к себе, чтобы не искать. Сейчас опять начнется.
Я осторожно протянула руку. Уверенности, что проснулась, у меня не было, поэтому я все ждала, что окружающее начнет меняться. Что моя недобрая фантазия в очередной раз подкинула мне шутиху, и телефон превратится в камень, тумбочка в табуретку, а шлепанцы на полу в домашние тапочки.
Мама зевнула, откидываясь на спину.
— Ты меня напугала, — растягивая слова от долгого зевка, произнесла она. — Так кричала… Опять что-то приснилось?
— Меня покусал вампир, — прошептала я, вглядываясь в незнакомый номер, определившийся на моем телефоне.
— Придет же такое в голову, — сонно пробормотала мама. — Это из-за твоих готов, не надо было тебе с ними связываться.
В ответ я хмыкнула. Правда помогает, а в моем случае даже выручает. Потому что в мою правду никто не верит, принимая ее за шутку. Мне и самой хотелось, чтобы она оказалась шуткой. Доброй и с хорошим концом.
Я смотрела на маму.
Для нее вампиры — сказка, придуманная готами. Для меня же это была правда.
— Кто звонил? — Мама уже почти засыпала. — Из города?
— Не знаю, номер неизвестный.
Телефон успел набухнуть светом и издать первые две ноты звонка, прежде чем я нажала кнопку приема.
— Алло! — Я пыталась стащить с себя простыню — намотавшись на ногу, она отказывалась меня отпускать с кровати.
— О господи… — простонала мама, отворачиваясь к стене.
— Здравствуй, Маша!
Голос заставил меня вздрогнуть. Дыхание перехватило, и я, победив простыню, выскочила на балкон.
— Макс, это ты?
Недавний сон встал передо мной со всей ясностью, потому что я собиралась задать Максу те же самые вопросы, которые задавала несколько минут назад.
— Что у тебя с голосом? — Мне показалось, будто из трубки льется холод. — Маша, что произошло?
— Ничего не произошло, сон плохой приснился, — заторопилась я. Вопросы теснились в голове, и я хотела поскорее их задать. — Макс, где ты? Ты еще в городе? Как ты себя чувствуешь?
Из динамика послышался далекий смех.
— Ты неисправима! — воскликнул он. — Вампира спрашиваешь о его здоровье. Лучше скажи, что за сон тебе приснился?
— Макс! Я очень соскучилась! Я хочу к тебе! — Чтобы не разбудить окончательно маму, я перегнулась через перила. Пускай меня слышит весь отель, только не мама!
— Маша! Какой сон? — требовательно проговорил Макс.
Я невольно выпрямилась. С чего начать? С того, как по нему скучала, как его образ постоянно вставал передо мной, стоило закрыть глаза? Как обрадовалась, увидев его, пускай и в мире грез?
— Ты только не смейся, пожалуйста, — зашептала я в трубку.