Тьма туннеля слепила глаза. Так, во всяком случае, казалось Венчику. Он даже закрыл их. И сразу о том пожалел – Игорь всё заметил и зашипел, дурачась:
– Что, стручок, страш-ш-шшно?
– Не страшно мне, – дернул плечом парень. – Просто не видно там ничего, зачем попусту зенки пялить?
Запахло землей, облицованные кирпичом стены кончились. Юноше стало совсем неуютно; в животе противно заныло, будто кто-то сдавил холодной ладонью внутренности.
– Будет видно, будет, погодь, – успокоил старший дозорный. – Вот дойдем до развилки, фонарь зажжем. А пока и без света не заблудимся. Масло-то, сам знаешь, беречь надо. Да и себя огнем выдавать ни к чему.
– Вот и стояли бы на посту, чего мы сюда-то поперлись? Семен узнает – тебе же попадет, что пост оставили, ты старший.
– Не боись, не узнает, – усмехнулся Игорь, продолжив поход во тьму. – Если, конечно, ты не доложишь. Но ты ведь не из тех, кто на друзей стучит, правда, Венчик? Да и не нарушаем мы ничего, если подумать. Ведь пост почему там, где он есть, – не дальше, не ближе? Ну-ка, включи соображалку, дозорный!
Венчику, что и говорить, приятно было услышать такое к себе обращение. Дозорный! Иногда их называли еще караульными, даже Семен так порой к ним обращался, но «караульный» – это что-то, скорее, обыденное, обобщенное, а «дозорный» было почти званием, которое носят с гордостью и честью. Вот ведь, еще совсем недавно завидовал этим смельчакам, уходящим на пост с автоматом за плечом, а теперь, как шестнадцать исполнилось, и сам таким стал. Без автомата пока, правда, ну так «калаш» всего один – ведь и ходят в дозор поодиночке. То, что их с Игорем двое, – это только сейчас, поначалу, пока он, Венчик, привыкает. Сходят еще два-три раза на пару, тогда и ему автомат доверят и одного на дозорный пост отправят. Нужно только проявить себя как следует: шагать в эту чертову тьму и не показывать, что поджилки трясутся, да на вопросы отвечать быстро и точно – наставление для дозорных выучено наизусть.
– Пост находится там потому, – уверенно начал он, – что там еще хватает света, чтобы заметить движение по туннелю. Но пост расположен не очень близко к жилью, чтобы, если нападающих окажется много и они всё же прорвутся, люди смогли приготовиться к бою, а старики, женщины и дети успели уйти по туннелю в сторону центра.
– Правильно, стручок, – потрепал волосы Венчика наставник. – Но правильно для того случая, когда дозорный один. Если бы он покинул пост, зашел в глубь туннеля и здесь на него напали, то он бы просто мог не успеть предупредить людей об опасности. А нас-то с тобой двое! Я, ежели что, отбиваться останусь, а ты назад побежишь, тревогу бить.
– Разве что так, – вздохнул Венчик. – Только всё равно, зачем?
– Так для тебя же, бестолковый! Должен же ты представлять, откуда следует опасности ждать и какая именно прийти может. Или на посту стоят, только чтобы перед девками крутизной хвастаться: вон я какой, с настоящим «калашом»?
– Перед какими девками? – едва не завопил в голос юноша, радуясь, что темнота туннеля скрывает покрасневшее лицо. – Были бы девки-то еще…
– А Катька? – хохотнул, двинув плечом в плечо, Игорь. – Так тебя глазищами и облизывает, того и гляди слопает. А Лолка Кудряшова? Ту бы я и сам слопал, да меня Верка моя на куски порубит, в фарш перетрет и свиньям скормит.
– Катька – дура, – буркнул Венчик. – У нее и без меня хватает, кого лизать и кого лопать. А Лолка – старуха уже, ей за двадцать давно, до Катастрофы родилась.