– Почему? – спросила Мадлен, уже немного успокоившись, раз никто не планировал убивать её прямо сейчас.
– Потому что увидеть нас – это уже плохо. Очень. Даже несмотря на то, что мы – не совсем Боги Смерти. Но, увидев нас, ты уже сделала первый шаг к смерти, – надменно пояснил Сильвер, глядя на неё практически без интереса, словно препарируя взглядом.
– Это потому, что я – ведьма? – тихо спросила она, глядя на них во все глаза, даже откинув волосы, чтобы видеть их лучше. И заодно задействовать свой повреждённый глаз, который куда яснее видел признаки сверхъестественного.
– Нет, не поэтому, – спокойно отозвался более высокий мужчина. – Сильвер, нам пора возвращаться, – он тронул его за руку. – Кстати, ты должен был купить нам пиццу и взять пива, а не бегать за ведьмами, которые ничего плохого ещё не сделали.
– Как это я ничего плохого не сделала?! Вообще-то я брата убила силой своей магии! – возмутилась она, а затем закрыла себе рот рукой, подумав, что явно зря заговорила об этом.
– Может сделаем вид, что вам послышалось и мирно разойдёмся, как собирались? – с надеждой спросила она, ощущая, как начинают дрожать коленки.
– Как скажешь, – усмехнулся синеглазый мужчина.
– А тебя как зовут? – спросила она вдруг, сама от себя этого не ожидая, но любопытство оказалось сильнее инстинкта самосохранения.
– Блэк, – хмыкнул тот.
– А это имя или прозвище? – осмелела она, подумав, что всё-таки пора научиться вылазить из глубин задницы и готовить из лимонов, которые ей щедро дарит жизнь, лимонад.
– Тебя это не касается, – хмыкнул он и поправил серый галстук. – Если хочешь, можешь сходить с нами в супермаркет, если тебе так уж нравится компания Чистильщиков… Ты вообще в курсе, что ты – очень странная ведьма?!
ГЛАВА 5
Мадлен чувствовала себя очень странно, когда вошла в супермаркет в компании двух парней, каждый из которых привлекал ещё больше внимания, чем она. Только, конечно, у женской половины населения. Хотя она заметила и нескольких мужчин, которые пялились на них, облизывая взглядами, будто мороженное на жаре.
– А почему они вообще вас видят?! – возмутилась она, когда Сильвер развернулся к ней с двумя упаковками светлого чешского пива.
– Кто именно? – раздражающе спокойно уточнил он и положил пиво в тележку.
– Люди! – возмущённо зашипела она, сжимая кулаки. – Хочешь сказать, что они все скоро помрут, что ли? Ой, только не говори, что тут через пару минут кто-то темнокожий бомбу взорвёт!
– Мы – Чистильщики, а не Боги Смерти, – раздражённо заметил он, закатывая глаза. – Серьёзно, я уже жалею, что не убил тебя сразу, пока мой начальник не прибежал.
– Я почти ничего о вас не знаю, – тихо произнесла она и добавила в корзину упаковку пива для себя, решив, что по такому случаю можно и напиться. Главное, чтобы её потом не потянуло выйти пьяной в сад и швырнуть пару-тройку пустых банок в подлого братца. – Откуда я знаю, что нормально для вас, а что нет? Я уже второй год разбираю записи прабабушки, чтобы хоть что-то понять… Узнать, кем я стала. Вечный вопрос: "Кто виноват и что делать", – она слабо улыбнулась и забросила в тележку бутылку красного вина, даже не глянув на этикетку.
– Ты бы хоть закуску взяла, – хмыкнул Блэк, подойдя ближе и кидая к продуктам какой-то гламурный сыр с голубой плесенью, причём, изрядный такой кусочек. – А то без головы останешься совершенно без нашей помощи.
Она наклонилась и нюхнула сыр, а затем поморщилась и фыркнула, словно рассерженная кошка, заставив мужчин тихо рассмеяться. Мадлен отметила, что они рассматривают её уже гораздо спокойнее. И что больше всего грело душу: Сильвер не смотрел на неё с ненавистью. И она это чувствовала, несмотря на то, что очки он так и не снял.
Когда Блэк ушёл за очередной порцией еды, она всё-таки решилась. Подумала, что самое страшное уже случилось. Ну, практически. То есть, ей прямо сказали, что жить она будет мало, скорее всего, плохо – об этом можно было и так догадаться! – и недолго.
– Послушай, – Мадлен коснулась руки задумавшегося возле очередного набора продуктов мужчины. – Ты не мог бы снять очки? Я очень хочу увидеть твои глаза! – выпалила она. – Или, как в каком-нибудь плохом пафосном фильме, твои глаза могут увидеть лишь те, кого ты убиваешь?
Сильвер рассмеялся, споткнулся на ровном месте и едва не свалился на коллекцию йогуртов. Затем резким жестом снял очки и уставился на неё с явной насмешкой, даже издёвкой в глазах. В самых прекрасных глазах, которые она когда-либо видела. Даже если учесть собственное отражение в зеркале… Когда она не была изуродована.
У мужчины с идеальным лицом, словно созданным влюблённым в мечту о красивом божестве скульптором, были разные глаза. Один – чёрный, словно беззвёздная ночь. Второй – серебристо-серый, прозрачный, будто начавший таять лёд на весенней реке, позволяющей увидеть серую мглу холодной, неживой воды под ним. Уснувшей на зиму, вместе со всеми своими обитателями, почти умершей.
– Что, насладилась? – он снова нацепил очки, став похожим на слепого. Или на секретного агента 007 Джеймса Бонда с правом на убийства.
– Да, впечатления просто незабываемые, – она покачала головой. – У тебя и при жизни были такие глаза? Ты же был когда-то человеком?
– Был, – он пожал плечами.
Она понимала, что он откровенничает с ней, потому что никаких тайн ей – предполагаемому врагу, или, скорее, досадной помехе – не открывает. – А Блэк – нет. Будь с ним поаккуратнее.
– Он не так пугает, как ты, – Мадлен тоже решила быть откровенной. Собственно, она никогда не умела лгать и лукавить. Дэвид, когда они ещё были вменяемыми, дружили и даже были привязаны друг к другу, несмотря на то, что раньше он проживал далеко от неё, на другом континенте, всегда смеялся после очередного её откровения. И утверждал, что она никогда не найдёт себе парня. Или сведёт его с ума, постоянно открывая своё сердце.
"Ты слишком навязчивая, милая, когда привязываешься к кому-то. И рано или поздно твоя карамельно-сладкая красота покажется слишком приторной и липкой. И тогда тебя возненавидят. И даже, наверное, станут диабетиками до конца своих дней", – голос брата прозвучал в голове так ясно, будто он стоял рядом с ними.
– Да, с ним всегда спокойно. Он надёжен, словно маяк, ориентируясь на свет которого можно выбраться из тьмы, – задумчиво и слегка мечтательно заметил Сильвер. – Но он не человек. Хотя что это меняет?
– Тебя это не пугает? – вырвалось у Мадлен. Почему-то, несмотря на то, что она влюбилась в этого мужчину с первого взгляда, ревности не было. Ей подумалось, что всё дело в том, что она всегда умела делиться. С двоюродным братом, с сестрой, с родителями, даже с некоторыми соседями, которые были добры к ней. У неё никогда не возникало дикого желания присвоить того, кого она любит, себе. Привязать канатами, приковать кандалами и запереть в подвал. Она же не была безумным маньяком!
Напротив, всегда считала, что жизнь – слишком короткая, а часто болезненная и пугающая. И поэтому нужно позволить тому, кого ты любишь, познать её во всём великолепии. Пусть даже не всегда разделяя эти моменты с тобой.
Сестра как-то сказала ей – она вспомнила это сейчас – что если у её парня появится любовница, то она будет дарить ей подарки на все праздники и улыбаться при встрече, даже не пытаясь задушить.
– Ха-ха, – ответил Сильвер, глянув на неё, как на душевно больную. – Да-да, мне очень страшно.
Как раз подошёл Блэк и кинул в них несколькими упаковками хамона. Сильвер поймал их на лету и отправил в корзину, словно они веселились, как мальчишки, и играли в какую-то спортивную игру.
– Тут девушка интересуется, не пугаешь ли ты меня, большой и страшный, – язвительно, и в тоже время игриво, поинтересовался Сильвер, положив Блэку руку на плечо.
Мадлен отметила, что проходящая мимо старушка бросила на мужчин убийственный взгляд, но отошла подальше, не решившись прокомментировать их поведение.