Наконец, последними указываются район города – тёмэ, квартал – бан, и номер дома – го.
Ничего подобного в моём адресе не наблюдалось. Почему? Потому что в Киото система районов настолько запутана, что здесь и только здесь работает неофициальная система. Которая на поверку оказывается проще и удобнее официальной.
В Японии не принято указывать в почтовых адресах название улиц. Многие улицы их не имеют вовсе. Кроме того, регистрация домов, то есть присвоение им порядковых номеров идёт не по нашему принципу, когда можно даже понять, на какой стороне, чётной или нечётной, вам следует искать нужный дом, а по временному: домам присваиваются номера по мере застройки города. Чем старше дом, тем меньше цифра. Поэтому если ваш японский друг захочет пригласить вас к себе в токийскую квартиру, он, скорее всего, скажет нечто вроде:
– На пересечении Тюо-дори и Мацуя-дори, через дорогу напротив станции метро Гинза.
Привязка к метро, которого во всех японских крупных городах много, вообще показалась мне общепринятой практикой. Именно по ним вас будут ориентировать в гостиницах и магазинах, если вы спросите на ресепшн, как куда добраться.
А что же в Киото? Послушайте теперь меня внимательно.
Сначала называется улица, на которой собственно и находится дом. В моём случае это была Хигасинотоин-дори. Затем называется та улица, с которой первая перекрещивается в ближайшей к дому точке. В Киото это довольно просто определить, поскольку, в отличие от безумной Москвы и прочих бессмысленно разрастающихся во все стороны городов, бывшая столица Японии застраивалась ровной сеточкой улиц. Итак, ближайшее к моей гостинице пересечение проходило через улицу Оикэ.
Теперь самое интересное.
Если смотреть на Киото сверху, то мы увидим, что с севера, запада и востока город, как П-образной подковой, прикрыт горами. В результате он стоит как бы на пологом склоне, с севера на юг. Поэтому все, что находится в Киото севернее, называется агару (выше), а всё, что южнее – сагару (ниже).
Иными словами, чтобы определить местоположение моей гостиницы на карте, нужно было найти улицу Оикэ (которая явно шла горизонтально), потом найти вертикально пересекавшую её улицу Хигасинотоин и дальше искать среди домов, расположенных выше этого перекрёстка. Забавно? Не очень, особенно после суток в двух самолётах, двух поездах и автобусе. А теперь ещё и такси, которое куда-то едет, но почти на авось…
Помогло везенье.
Пока мы объезжали импозантные стеклянные формы огромного вокзала, называемого некоторыми туристами Воротами в Киото, я продолжал снимать происходящее за окном на камеру и иногда комментировал происходящее. Таксист, вероятно, внимательно прислушивался (ибо в салоне, кроме моего голоса, опять-таки никаких иных шумов не было), и когда я сказал фразу типа «И вот теперь мы ищем мою гостиницу, которая называется не то Хеартон, не то Хартон», он меня радостно прервал:
– Хартон! Хартон! Хотэру (хотэл, отель) Хартон!
Оказалось, что я перестарался и читал название по буквам, чтобы было понятнее, а надо был читать почему-то по-английски: Hearton = Хартон, от слова «сердце».
Поняв, куда ехать, и избежав позора перед иностранцем, мой возничий надавил на газ и оказался разговорчивым. Причём, разумеется, делал он это не по-английски. Тут я допустил очередную ошибку и сообщил ему, что, мол, нихонго га вакаримасэн, т.е. не говорю по-японски. Представьте, что вам какой-нибудь негр или китаец без запинки выдаёт «к сожалению, я не говорю по-русски». Что вы делаете? Конечно, начинаете говорить с ним ещё быстрее и неразборчивее, не обращая внимания на смысл сказанного. То же случилось и со мной. Пришлось снова браться за камеру и нарочито отвлекаться от «беседы».
Когда мы свернули на улицу Карасума, один из центральных проспектов Киото, по которому многократно гуляли с Алиной в прошлый раз, водитель поинтересовался, откуда я.
– Руссия, – сказал я так, чтобы ему было понятнее.
– А, Горбачёв! – причмокнул на автомате мой собеседник.
– Путин, – заговорчески поправил я.
Водитель рассмеялся, потом, подумав, добавил:
– Чернобыль.
– Фукусима, – был ему мой ответ.
Так мы ехали через высыхающий после недавнего дождя солнечный Киото, вокруг зеленели сады, туда-сюда шныряли велосипедисты, попискивали светофоры на перекрёстках, и я думал о том, что мои приключения в далёкой стране только начинаются.
Гостиницу я выбирал сам. Агентство присылало мне варианты, я вбивал названия в поисковик и прикидывал, насколько то или иное местоположение мне удобно. Как говорится, нет худа без добра, потому что когда выяснилось, что я еду один, и номера нужно перебронировать на одноместные, оказалась, что японская фирма, делавшая предварительную бронь, не уполномочена высылать приглашения. Была найдена другая фирма, а вместе с ней всплыли и другие отели.
«Хартон» я выбрал по нескольким критериям: почти центр города в непосредственной близости от Императорского парка и уже упоминавшегося замка Нидзё, умеренная цена – порядка 100 долларов за ночь – и возможность взять напрокат велосипед, причём бесплатно. Если вы в Азии, тем более в Японии, «звёздность» гостиниц не должна вас волновать – здесь всегда будет скромно, чисто и удобно. А платить за одно и то же 100 долларов или 500 – это сугубо ваше личное дело. Что до меня, то я живал и в ужасных пятизвёздочных отелях в Париже, и в отличных трехзвёздных в Бангкоке, так что давно предпочитаю ориентироваться не на рейтинги, а на свой непритязательный вкус и интуицию. Чего и вам искренне желаю.
– Нам вон туда, – указал я в проулок, когда за окном мелькнула английская надпись Oike, а наша машина стала переезжать широкий проспект.
Таксист извинился и стал по-японски объяснять, что приходится давать небольшие круголя, поскольку с этой стороны заезда на мою улицу нет. Я не спорил. Я был слишком доволен тем, что начинаю чувствовать себя в Киото не посторонним.
И стал наблюдать за счётчиком.
Когда я садился, на нём светилась цифра 640. Потом она довольно долго не менялась, потом ожила, стала набирать обороты, и в итоге десятиминутной поездки уже показывала 1 300 с копейками.
А объясняется это на самом деле просто. Первоначальная (она же «посадочная», она же «минимальная») цена действует первые два километра. Два километра ничего не происходит, даже если вы стоите на светофоре, поскольку считается не время, а исключительно метраж. Только после двух километров начинают тикать копейки. Тоже по метражу, а не по времени. Километр обойдётся вам примерно в два с полтиной доллара. Исходные цифры в разных городах разные, но принцип один – лично проверял в Осаке, где мы трогались с 660 йен.
Надеюсь, вас не успело укачать? Всё, осталось совсем немного, уже делаем поворот направо, съезжаем в узенький проулок, почти касаясь фонарных столбов, ещё раз направо, последняя сотня-другая метров, такси останавливается, и дверца снова автоматически распахивается.
Пока я расплачиваюсь с водителем, примите к сведению как аксиому и даже не думайте проверять: в Японии не принято брать чаевые. Я подчёркиваю – брать. Потому что дать вы запросто можете. Но вас просто не поймут. И вернут всё до копейки, то есть до йены. Это касается и магазинов, и такси, и ресторанов – всего-всего вообще. Сам не пробовал, но если вы оставите чаевые под салфеткой и выйдете на улицу, подозреваю, что вскоре вас нагонит запыхавшийся официант и с низким поклоном и кучей извинений всучит обратно ваши кровные, «забытые» в его заведении. Так что смотрите, не переусердствуйте.
Ну, а мне пора благоустраиваться в гостинице и как-то продуктивно дотягивать до ночи, чтобы не превращать ни этот день, ни грядущий в акклиматизационную кашу. Приглашаю разделить со мной эти приятные трудности в следующей главе.