8
127 старых деревянных ступеней по очереди громко скрипнули под ногами детектива Шефера, пока он поднялся на шестой этаж.
Там он увидел открытую дверь в квартиру и постучал кулаком в перчатке по косяку, прежде чем войти.
– Привет, – кивнул он специалисту по дактилоскопии из Национального центра судебной экспертизы, который с помощью тонкой кисти и баночки с алюминиевой пудрой снимал отпечатки пальцев в тесной прихожей. – Что-нибудь нашёл?
– Можно сказать и так.
Мужчина в знак приветствия поднял кулак; Шефер почувствовал себя ещё более старым и запорошенным пылью, чем квартира, в которой они находились. Он неохотно протянул кулак и стукнул им по кулаку коллеги.
– Даже более того, я бы сказал, что здесь просто полным-полно отпечатков пальцев и их следов.
– Ну, тогда тебе есть чем заняться до вечера, – сказал Шефер, ободряюще похлопывая его по спине.
Шефер прошёл мимо него в комнату. Это была большая комната с панорамными окнами и дверью, выходящей на небольшой балкон. Он увидел, что с этой двери уже сняли несколько отпечатков пальцев.
Шефер огляделся.
На подоконнике лежала покоричневевшая яблочная кожура и стояла неполная чашка кофе с засохшей молочной пенкой по краям, стол в гостиной был завален бумагами, грязными тарелками и хлебными крошками. За исключением обычного бытового беспорядка и пыли, в квартире не было никакого хаоса, ничего, что говорило бы о «краже со взломом» или «вандализме».
Из соседней комнаты раздавались голоса. Шефер подошёл к столу в гостиной и взглянул на лежавшую там кипу бумаг. Быстрым движением он разложил документы веером, как игральные карты, и стал их просматривать. Это была распечатка старых статей об убийстве Кристофера Моссинга.
Он пробежал бумаги глазами и остановил взгляд на фразе, которую сам произнес для прессы через несколько недель после начала расследования:
У нас есть веские основания полагать, что Анна Киль покинула страну, и теперь Интерпол разыскивает её на международном уровне.
Он снова сложил бумаги и пошёл на кухню, где двое служащих из подразделения, занимающегося кражами со взломом, разговаривали с женщиной, сидевшей за кухонным столом. Шефер не знал имён офицеров, но видел одного из них несколько раз на улице. Рыжий бледный молодой парень. Второй был похож на араба и напомнил Шеферу небоскрёб в Дубае. У него самого чуть не заныла спина, когда он увидел, как бедняге приходится стоять с согнутой шеей, чтобы хоть как-то уместиться на этой кухоньке с низким потолком.
Все трое повернулись к Шеферу, когда он вошёл.
– Добрый день, – сказал Шефер, подходя к столу. – Это вы живёте здесь?
Он адресовал эти слова женщине, и она кивнула в ответ.
– Детектив Эрик Шефер.
Он протянул руку, и она пожала её.
– Элоиза Кальдан.
Он обратился к коллегам:
– Вы пришли сюда первыми?
– Да, звонок поступил в 14:32, мы приехали в 14:44, но в квартире никого не было, – сказал бледный. – Мы позвонили в Национальный центр криминалистики, как только поговорили с вами, и судебный эксперт уже полчаса как здесь. Похоже, он что-то обнаружил, – офицер довольно кивнул.
– Радоваться мы будем потом, когда узнаем, что именно ему удалось найти, – сухо сказал Шефер. – Вы можете быть свободны, теперь я займусь этим. Главное, не забудьте положить мне на стол отчёт перед тем, как уйдёте вечером домой.
– Мы можем остаться, – сказал Дубайский небоскрёб. Он перевёл глаза с Шефера на женщину за столом. Шефер почувствовал, что желание полицейского остаться больше связано с тем, как он смотрит на белую футболку, обтягивавшую тело женщины во всех нужных местах, нежели с задачей следствия.
– Очень мило с твоей стороны, но я попросил бы поумерить пыл. – Шефер бросил на офицеров такой взгляд, что они быстро попрощались и покинули помещение. Он слышал, как они обменивались скабрезными замечаниями со специалистом дактилоскопии, когда выходили из квартиры.
– Можно? – Он указал на стул напротив женщины.
– Конечно.
Он вытащил стул из-за стола и сел.
– Я уверен, что вы уже много рассказали Лорелу и Харди. – Он кивнул на выход.
Женщина сжала губы, сдерживая улыбку.
– Но, боюсь, вам придётся рассказать всё сначала, чтобы я мог помочь вам, – сказал Шефер. – Как я понял, вы хотели поговорить именно со мной?
– Да, верно.
– Почему?
– Потому что вы ведёте дело Моссинга.
– Дело Моссинга?
– Да.
– А при чём здесь оно?
– Я знаю, это звучит немного дико, – сказала она. – Но, как сказали ваши коллеги, когда звонили вам, я думаю, что Анна Киль была сегодня в моей квартире.
Шефер потёр подбородок двумя пальцами, глядя на неё. Хотя обычно он тщательно брился по утрам, к этому времени щетина уже снова наметилась, поэтому раздался довольно громкий звук.
– Честно говоря, я считаю, что это очень маловероятно. – Он старался сгладить нотки снисхождения в голосе, но его слова всё равно прозвучали покровительственно.
– И всё же достаточно вероятно, чтобы вы отправили сюда судебного эксперта, как только получили вызов. Едва ли он так торопится снимать отпечатки пальцев по горячим следам в каждой взломанной квартире? Особенно когда из неё ничего не пропало.
Шефер пожал плечами и взглядом ответил ей: Touché[6].
– Дело в том, что вы сейчас не абы про кого заговорили, поэтому я решил подстраховаться. Но с какой бы стати Анне Киль вламываться сюда к вам?
– Я не знаю, но она была здесь сегодня, она сделала фотографию с моего балкона и запостила её в «Инстаграме». Посмотрите, чья это страница! – Элоиза Кальдан показала свой мобильный Шеферу, он взял его в руки и стал смотреть на фотографию.
Потом встал, отошёл и остановился в дверях гостиной.
– А это не может быть старая фотография, которую вы сами же сделали когда-то давно и разместили в «Инстаграме» или на «Фейсбуке» и которую кто-то просто скопировал? – Он по очереди смотрел в телефон и на вид из окна балкона.
– Нет, эту фотографию я никогда раньше не видела.
Шефер просмотрел профиль, в который была загружена фотография. Это была единственная публикация. Не было никаких других картинок, никакой информации о пользователе, ничего, кроме имени профиля. Ни подписчиков, ни подписок.
– Вы себе не представляете, как много травли происходит в социальных сетях, – сказал он. – К вам на страницу зашёл некто, и, возможно, он когда-то сделал этот снимок, а теперь решил поразвлечься. Может быть, это один из ваших друзей сделал такое фото на прошлой неделе. Или в прошлом году.
– Нет. Тем немногим друзьям, которые когда-нибудь бывали здесь, я доверяю.
– Возможно, это новый парень так себя ведёт? Или бывший вымещает злость, пытаясь напугать вас?
– Нет, такого я тоже не могу себе представить. – Её голос зазвучал уже менее уверенно.
Шефер посмотрел на неё.
– Вы журналистка, не так ли?
– Да, из «Demokratisk Dagblad».
– Да, думаю, я видел ваше имя в газете. Вы делаете свою работу очень хорошо.
Она пожала плечами.
– Спасибо.
– Те бумаги. – Шефер кивнул на стопку документов на столе в гостиной. – Вы начали писать статью о Моссинге? Это поэтому вам мерещатся призраки?
– Мне стало интересно заняться этим делом, да, но в этот раз это не обыкновенная работа. Происходит что-то такое, что я…
– Послушайте… – Он поднял руку, прерывая её. – Вам нечего бояться. Есть серьёзные основания полагать, что Анна Киль вообще находится не в Дании.
– Я прекрасно это знаю, – сказала Элоиза Кальдан, поднимаясь. – Не прошло ещё полутора недель с тех пор, как она была во Франции.
Шефер, похоже, был потрясён тем, что услышал.
Он молча наблюдал, как Элоиза Кальдан доставала что-то из чёрной сумки, висевшей тут же на крючке рядом с холодильником.
– Мне не мерещатся призраки, – она подошла к нему и протянула два голубых конверта, – Анна Киль пытается что-то сообщить мне.
9
Анне пришлось долго ждать, когда снимут трубку.