Познание этих цивилизаций было нужно людям для понимания опасности этого фактора астрагимрованности своего же вида в страданиях и способствования исправлению хотя бы здесь, а уже отсюда исправить только само мир в целом и могло. Даже Бог, это поняв побледнел, познав, в чём против него там предательство.
Но наша простая жизнь в Москве, как центра России, продолжается. Как говорится: «Вся Россия – это одна сплошная Москва» (Это сказал мужик наш с псевдонимом Алексей Нестеров). Куда ж без Москвы? Они крутые – пусть, лишь бы были. Не нужно им сочувствие провинциалов, нам же хорошо, а им там плохо.
В Москве Андрей, Илья и несколько людей, радуясь, словно молодые праведницы, отправились с оружием к даче местного политика. Естественно там было много охраны, но где же у нас без предательства? Они знали расположение постов и легко и быстро всех убрали ближе у ночи, использовав глушители. Получилось всё просто и спокойно: потом они вместе проникли в помещение дачи и вывезли его живым, связав по рукам и ногам. Боль Солнца в сердце политика не угасала тревогой и чувством вины, что служило ему облегчением боли поражения. Он не боялся смерти: он этого и ждал уже давно. Он ждал этого ещё тогда, когда отправил президенту предложение разрешить страхование финансирования инвестиций в социальный труд. Он знал сразу: если он попытается использовать деньги для народа, то ему обязательно это устроят. Он ждал смерти искренне смеясь в своей душе и ничего не сказал криминальным профессионалам. Тоже работа в составе общества.
Ночью они привезли его в лес, а люди Ильи, что оставались на даче успели вывезти всё ценное и быстро. Илья допрашивал его о документах и счетах, надеясь, что перед смертью он снимет им бабки, но он лишь ему ответил:
– Знаешь почему грешники всплачутся?
– Ты издеваешься? – взбесился Илья.
– Почему? – спросил Андрей.
– Потому что грехи – это просто их действия и поступки. Просто поэтому.
Илья не выдержал и в психе застрелил его, приказав положить тело в гроб и закопать. Андрей в этот момент опомнился, но было уже поздно отступать. Он решил просто принять, что в это ввязался. Да и кто осудит? Кому на него не без разницы? Он же бомж. У них интересно хватит ума его в тюрьму посадить без паспорта? Он в лесу потерял.
И они отправились назад в штаб, так как дело сделано. Андрей всё ещё хотел от этого отвязаться: он с самого начала знал, что это не его, но как-то всё случилось само по себе.
Внезапно Илья остановил машину и смотрел перед собой с широко открытыми глазами. Андрей тоже это увидел. Перед ними в пространстве изобразился образ жёлтого смайлика со зловещей улыбкой, чтобы было адекватно. Все хотели бы монстра, привидение, но что-то решило именно смайлик показать, и реакция была та же самая.
Илья в ужасе вышел из машины и смайлик при этом не исчез. Андрей вышел следом и спросил:
– Это шутка такая?
– Это какая-то шутка! Что это за хрень? – взбесился Илья.
После он почувствовал жжение в затылке и умер от остановки сердца через минуту. Андрей остался стоять на трассе с открытым ртом. «Я следующий?» – подумал он. Смайлик издал звуки, напоминающие дуновение ветра, складывающиеся в человеческие звуки:
– Тебе в молитве не слышалось «ничтоже поможет нам?»
Андрей поправил это что-то:
– Там говорится, что «никтоже возможет помощи нам».
– А как вам помочь человеку, если он никто в вашем обществе? – спросило Андрея что-то.
– То есть? – возмутился человек.
– То есть по их религии ты им долен помочь, – издевался смайлик, дразня.
– Как это? – спрашивал Андрей.
– Помоги человечеству. Ты же христианин, – забавлялся смайлик, подражая Богине Судьбы.
– Как? – спросил Андрей.
– Найди в России, в Москве Богиню Судьбы. Её реинкарнация на Земле, – смеялся злой смайлик.
– Зачем? – спросил Андрей.
– Женится, – смеялся смайлик.
– У меня есть бывшая жена, – сказал Андрей.
– Ну то жена, а это Богиня Судьбы, – угорал Смайлик.
Андрей спросил:
– Что ты такое?
– Я-то, чем видишь, – злой смайлик.
И исчез смайлик по-доброму.
И Андрей решил всё-таки попробовать выяснить, где находится эта женщина. Он решил вернуться в Москву пешком и прогуляться, так как водительских прав у него не было с собой. Он шёл два часа по трассе и внезапно рядом с ним остановилась машина. Из машины выглянула блондинка с золотистыми и кудрявыми волосами, лицом типичной европейки и голубыми глазами. Она посмотрела на Андрея и спросила:
– Куда идти есть?
Андрей опешил и ответил:
– Нет.
Женщина рассмеялась и сказала:
– А меня искал?
– А вы кто? – спросил Андрей.
– Я Богиня Судьбы. Елизавета Матвеевна меня звать. Злой смайлик тоже видел?
Андрей расхохотался и сказал:
– Да, видел.
– Значит наш человек, поехали, – сказала Елизавета, уливаясь.
Андрей сел в машину, и они поехали пока что к ней. Естественно, с этой точки он был относительно спокоен – он нашёл хоть то-то доброе там, где видел лишь обыденное или умирающее.
Дела наша осудят нас
Естественно, где есть садизм всегда есть заговор. Но не всегда в составе заговора живое: стечение обстоятельств иногда формируются без учёта мнения живого об этом, а иногда с учётом хоть кого-то, кто увидел уж и знает, узнаёт, нашёл что есть что. Вообще каждый человек всегда часть большого заговора под названием жизнь, поэтому она прекрасна. Каждый в этом заговоре играет бесценную роль, но, когда опасность высокая и по-настоящему, знает о заговоре или кто-то один, или единицы, так как остальным просто страшно.
Именно в таком положении была девушка, что изучала эти процессы. Звали её Анастасия – просто Анастасия, без сокращений. После того, как они вышли на связь, ей часто приходилось проводить анализ звуковой и пространственной среды для расшифровки происходящего, что там знали, как метод обратной астрологии. Она смеялась каждый раз над роком безысходности, что, когда на небесах о похищениях их там граждан кто-то узнавал, их ловили там люди и отправляли в эти короба. Обслуживающий персонал местной государственной службы, что была Научным Космическим Центром официально, а по факту они относились к Военным Структурам, о ней догадывался и часто, меняя тела, просил себе повышение заработной платы у своей там звезды «тот свет». Эта звезда потом отправляла свечение верующим сюда, и она с участием девушки, которая её прекрасно от Солнца отличала, используемым методом иногда шутила: они с Солнцем делали интерпретацию мотива повышения обслуживающему персоналу заработной платы, без указания места проявления и девушка корректировала, как бывает, а как нет. Это легко: формируется представление событий будущего и взвешивается вероятность. Реальность и звёзды в этом составе уже реагируют и формируют небольшое, но значительно больше, чем человек, обстоятельства. Так пошла на Небесах волна повышения заработной платы, но не тем, кому надо было пока. Обстоятельства всё равно всегда достигают точки безысходности в итоге, просто вопрос в том, что «тот свет» признал там безысходностью. Если бы «тот свет» не согласился с этим, безысходности повышения заработной платы там бы не было. Но вот у нас всё как обычно: раз никто не согласен с повышением заработной платы, а выбирают Рай, то в Раю её и повысили в мечтах людей и иногда по факту. Но на земле проявления такого были редко и после Небес: люди сигналы Солнца не видели и не могли на него смотреть, так как большинство были пропитаны тем светом психически и эту звезду считали душой. А по факту это она их просила остановить именно процессы похищений там, так как сюда эта информация перенаправлялась уже после того, как никто не смог ничем помочь – хотя бы реакцией.
Но когда Солнце просило участие в каком-то исправлении – это было опаснее, так как в России было сильное вымирание и медицина была просто сектором обмана и издевательства, если не считать хирургию. Людям давали ложную надежду, забыв им объяснить, что ложное ещё сделать надо. Когда дают ложную надежду, значит что-то или сам человек тоже должен доделывать, а то не будет результата. Здесь они бы тоже согласились, что они за человека жить, чтобы его вылечить так, как им представляется не могут. Просто не могут: они только знают: что пить и как отдыхать. Так что в болезни нужно тоже учиться медицине, чтобы познать свою болезнь и помогать отстающему отечеству развиваться хоть в условиях народной жизни, раз царит государственный развал.