– Я лишь хотел сказать, что американские политики так мыслят.
– Ничего, скоро мы заставим этих господ мыслить по-другому, по-нашему. Правильно говорю, товарищи?
Все разом поддержали хозяина. Министр иностранных дел пожалел о сказанном, тем более что все члены Политбюро уже изменили свое мнение и готовы были принять идею генсека, хотя она и была опасной.
– Итак, Громыко, ты поддерживаешь размещение ракет на Кубе?
– Конечно, это удачная мысль! Пусть эти американцы вдохнут запах пороха, то есть войны, тогда мы сможем навязывать им свою волю!
Выслушав всех, Хрущёв остался доволен и произнес:
– Выходит, что почти все товарищи мое решение находят верным. Тогда голосуем.
Все подняли руки. Единогласно.
– Я пригласил сюда нашего посла на Кубе Алексеева. Он только что прилетел с острова.
В просторный кабинет вошел мужчина лет сорока в темном костюме. По лицу его было заметно, что он сильно волнуется.
– Садись, Володя, рядом с нами, – заговорил генсек по-отечески. – Вот зачем мы вызвали тебя. Ты Федю знаешь лучше всех – я имею в виду Фиделя Кастро.
Все засмеялись, и Хрущёв продолжил:
– Мы здесь его так называем, по-свойски, как-никак, он стал нашим человеком. А ты ладишь с ним?
– Они даже друзьями стали, – вставил Громыко.
– У него нет секретов от меня.
– Это хорошо, молодец. Вот и ответь нам. Мы хотим установить на Кубе ракеты с ядерными зарядами и направить их на Америку. Скажи, как Фидель отнесется к этому предложению? Надеюсь, он обрадуется, имея такую защиту?
Алексеев встал с места и задумался всего на секунду:
– Никита Сергеевич, я не уверен, что Кастро даст согласие на установку ракет у себя.
Услышав такое, многие члены Политбюро в душе обрадовались. Если Фидель откажется, то опасность войны минует.
– Это почему же? – удивился и даже растерялся генсек.
Все уставились на посла. И тут Малиновский почти прикрикнул на Алексеева:
– Ты что говоришь, как он может отказаться?!
– Что ты набросился на человека, – вступился за посла Козлов, – пусть скажет свое мнение.
– Если на острове появятся ракеты, то для США это – смертельная опасность. Тогда американцы точно нападут на Кубу. Вряд ли Фидель захочет гибели своего народа, страны и революции.
На это Хрущёв твердо заявил:
– Я уверен, что дело до войны не дойдет. Если такая опасность возникнет, мы уберем свои ракеты с острова. А если Кеннеди струсит – в чем я уверен на все сто – то мы создадим там мощную военную базу и через Кубу сможем влиять на политику всех стран. Представляете, сколько выгод для нас открывается! Потому мы должны рискнуть. Год назад я беседовал с Кеннеди в Вене, и тогда почувствовал, что этот мальчишка – слабак. Да и что он видел в своей жизни, если отец его – миллионер! Ну подумаешь, окончил Оксфорд, воевал, орден получил… Разве это сравнить с тем, что мы испытали в своей жизни: революцию, голод, потом террор Сталина, разруху?! Вот где настоящая школа жизни! Так что он слабак, как и все эти сытые американцы!
– Верно говорите, Никита Сергеевич, – поддержал его с места Брежнев. – Американцы будут трястись за свою жизнь.
– Лёня, спасибо за поддержку! Итак, надо сегодня же поговорить с Фиделем и получить ответ. Я думаю, он не откажется: без СССР ему не удержаться у власти.
– Вы правы, Никита Сергеевич, – поддержал генсека Громыко, – Кастро уже четыре года не может поднять экономику, и это приведет к тому, что его свергнут свои же кубинцы. Мы должны спасти социализм на Кубе.
– Я согласен с Громыко. Хотя мы туда поставляем много чего, вплоть до пшеницы и одежды, всё же надо увеличить безвозмездную помощь. Если мы не поможем Фиделю, он отвернется от нас и станет дружить с Китаем.
– Но, Никита Сергеевич, – возразил ему Маслович, – мы и так много помогаем Фиделю, наша экономика еще слаба и народ сам нуждается!
– Я знаю, но дело социализма – это наш священный долг перед пролетариями всех стран, которые мечтают свергнуть богатеев! Ты, Маслович, мыслишь узко. Плохо, что член Политбюро мыслит, как мещанин.
От таких слов генсека Маслович стал бледным – это могло грозить потерей должности. Здесь он был новеньким и еще плохо знал характер хозяина Кремля. На всякий случай Маслович решил покаяться:
– Никита Сергеевич, спасибо за замечание, я возьму это на заметку и исправлюсь.
– Это хорошо, когда наши товарищи так самокритичны. Это помогает нам избежать ошибок в работе.
Игнатов зашептал рядом сидящему Громыко:
– Молодец Маслович, вовремя сообразил, что сказать!
– Он же еврей, выкрутится из любой ситуации, – усмехнулся глава МИДа.
Далее Хрущёв дал слово министру обороны, сказав:
– Товарищи, а теперь Малиновский скажет, какое вооружение мы можем установить на Кубе.
Министр надел очки и стал читать:
– Товарищи, как вам известно, мы помогали Кубе и раньше, и поставили туда 405 танков, зенитные установки, самолеты. Теперь предлагаем направить на остров следующее:
Два полка ракет Р-14 (24 ракеты с дальностью полета 4000 км, оснащенных 16 термоядерными боеголовками мощностью в одну мегатонну и восемь – сверхмощными зарядами по 2,3 мегатонны).
И тут Козлов прервал министра:
– У меня вопрос. Что означает «одна мегатонна»? Поясни это на примере Хиросимы.
– Две мегатонны – это в 150 раз мощнее.
– И сколько же людей погибнет от такой бомбы?
– В Хиросиме погибло до двухсот тысяч, из них половина – мгновенно. А десять тысяч, которые оказались под огненным шаром – ведь взрыв был произведен на высоте 600 метров над землей, – просто исчезли, распались на молекулы. В эпицентре температура составила 4000 градусов по Цельсию.
– Ну, хватит пугать народ, – перебил Хрущёв. – Мы не собираемся применять бомбы, только хотим немного «прижать» американцев. Родион, продолжай свой доклад.
Министр продолжил перечень вооружения:
Три полка ракет Р-12 (36 ракет с атомными зарядами радиусом действия 2000 км).
Шесть бомбардировщиков Ил-28А с шестью атомными бомбами мощностью 6 килотонн каждая.
36 беспилотных самолетов-снарядов ФКР-1 и 80 ядерных боеприпасов к ним.
12 тактических ракет ЗР10 («Луна») с атомными зарядами по две килотонны.
Шесть береговых противокорабельных ракет 4К87 («Сопка»), тоже с атомными зарядами.
42 легких бомбардировщика Ил-28, 40 истребителей МиГ-21 элитного 32-го гвардейского авиаполка, 12 зенитных установок со 144 ракетами, 33 вертолета Ми-4.
26 боевых кораблей, в том числе два крейсера, 11 дизельных подлодок с ядерными торпедами.
В общей сложности на острове будут находиться 50 тысяч наших солдат и офицеров. Руководить операцией будет генерал-полковник Иванов.
Когда министр завершил доклад, всем стало страшно. Столько оружия… Члены политбюро задумались.
И тогда Микоян воскликнул:
– Сколько ядерного оружия, ведь им можно всю Америку стереть с лица земли! Никита, это слишком опасно. Кеннеди такого не стерпит, да и военные…
– Именно такая мощь и напугает их. И этот слабак Кеннеди от страха сразу описается в штаны, – лысый генсек тихо засмеялся. – И тогда Джон пойдет на любые наши условия, если даже его генералы будут против. Я в этом уверен. А знаете, почему они трусливые? Потому что американцы хорошо живут и боятся потерять это. Потому Кеннеди и пойдет нам на уступки. Громыко, я прав?
– Разумеется, Вы правы.
– Мы будем давить на них столько, сколько это будет возможно, а если возникнет явная угроза войны – ладно, уберем ракеты. Мир нам тоже дорог.
Далее вопрос задал худощавый идеолог Суслов:
– У меня вопрос к Малиновскому. Я так понимаю, эти шестьдесят ракет будут сняты с боевого дежурства. Выходит, мы оголим какой-то участок СССР. Это не опасно для нашей обороны?
– Их снимут с Украины и Беларуси. Там они нацелены на европейские страны: Англию, Италию, Турцию. Европа нам не так страшна, как США, потому что в соцстранах много наших солдат, более полумиллиона, которые остались после войны. Если надо будет, то за неделю мы сможем захватить всю Европу.