– Прости, что я не смог встретить тебя в аэропорту. Пара подростков поранилась, и мне пришлось остаться тут, чтобы уладить проблему.
– Не бери в голову. С ними все в порядке?
– Да. – Он качает головой: – Просто парочка идиотов. Ну, ты сама знаешь, какими бывают мальчишки.
Я хочу сказать ему, что понятия не имею, какими бывают мальчишки, – доказательством тому может служить мое последнее знакомство, – но некий странный инстинкт, сути которого я не понимаю, предостерегает меня, шепча, что мне не следует упоминать о парне, с которым я только недавно говорила. И я не упоминаю. А просто смеюсь и поддакиваю.
– Хватит с нас рассуждений об обязанностях директора школы, – резюмирует он, еще раз обнимает меня, на сей раз более коротко, после чего отстраняется, чтобы посмотреть на мое лицо. – Как ты долетела? И, что куда важнее, как ты сама?
– Путь был долгим, – отвечаю я. – Но все прошло нормально. И со мной все хорошо. – Дежурный ответ.
– Уверен, что «хорошо» – это громко сказано. – Он вздыхает. – Могу себе представить, как тяжело дались тебе последние недели. Жаль, что я не смог побыть с тобой дольше после похорон.
– Не беда. Риэлторское агентство, в которое ты позвонил, позаботилось почти обо всем. А остальное взяли на себя Хезер и ее мать. Честное слово.
Видно, что ему хочется сказать куда больше, но также очевидно, что он не желает ни во что углубляться, пока мы находимся в коридоре. А потому в конце концов просто кивает и говорит:
– Ну, хорошо. Сейчас я тебя оставлю, устраивайся на новом месте по соседству с Мэйси, но завтра утром загляни ко мне, и мы поговорим о расписании твоих занятий. А еще я познакомлю тебя с нашим психологом-консультантом, доктором Уэйнрайт. Думаю, она тебе понравится.
Ну, конечно. Доктор Уэйнрайт. Школьный психолог-консультант, а также психотерапевт – так мне сказала мать Хезер. И не просто психотерапевт, а психотерапевт, который будет заниматься именно мной, так как и она, и мой дядя считают, что я нуждаюсь в психотерапии. Я бы могла поспорить, но раз уж весь последний месяц я каждое утро плачу, принимая душ, наверное, в этом все-таки есть смысл.
– Да, конечно.
– Хочешь поесть? Я велю принести ужин в вашу комнату, раз уж ты его пропустила. И есть еще кое-что, о чем нам точно необходимо поговорить. Хотя… как ты переносишь здешнюю высоту?
– Нормально. Не супер, но в целом нормально.
– Ага. – Он окидывает меня взглядом, затем сочувственно хмыкает и поворачивается к Мэйси: – Когда вы подниметесь к себе в комнату, дай ей две таблетки эдвила. И убедись, что она выпила много воды. Я пришлю ей суп и имбирное пиво. Сегодня вечером тебе, Грейс, лучше ограничиться чем-то легким, а утром посмотрим, как у тебя пойдут дела.
«Что-то легкое» – это как раз то, что нужно, думаю я, поскольку меня тошнит при одной мысли о еде.
– Да, конечно.
– Я рад, что ты здесь, Грейс. И обещаю, что у нас тебе станет легче.
Я киваю, ведь больше мне ничего не остается. Сама я отнюдь не рада, что я здесь, – сейчас Аляска кажется мне чем-то вроде луны, – но, если речь идет о том, чтобы мне стало легче, я обеими руками за. Мне ужасно хочется прожить хотя бы один день, не чувствуя себя так хреново, как все последние недели.
Я надеялась, что такой день наступит уже завтра, но сейчас, после моей встречи с Высоким Темноволосым И Мрачным Незнакомцем, я могу думать только об одном – о том, как он выглядел, когда предложил мне отсюда уехать и оставить Кэтмир. И о том, как сердито он смотрел на меня, когда я отказалась уезжать. Так что… скорее всего, это случится не завтра.
Решив, что моя беседа с дядей окончена, я тянусь к ручке одного из моих чемоданов, но тут дядя Финн говорит:
– Не беспокойся о своих чемоданах. Я попрошу одного из парней… – Он обрывает фразу и кричит, глядя в конец коридора: – Эй, Флинт! Иди сюда и помоги мне, лады?
Мэйси издает звук, похожий на нечто среднее между стоном и предсмертным хрипом, пока ее отец спешит в другой конец коридора, видимо, пытаясь догнать этого самого Флинта.
– Идем, давай уберемся отсюда, пока папа его не догнал. – Она хватает два чемодана и почти что бежит к лестнице.
– А что не так с этим Флинтом? – спрашиваю я, взяв оставшийся чемодан и пытаясь не отстать от нее.
– Ничего. Он классный. Потрясный. И суперсексуальный. Просто ему ни к чему видеть нас в таком виде.
Я вполне понимаю, почему она не хочет, чтобы он видел меня такой. Сейчас я наверняка выгляжу так, что краше в гроб кладут. Но ведь о ней такого не скажешь.
– Ты смотришься так, что прямо отпад.
– Э-э, нет. Не отпад. Идем, идем. Надо убраться отсюда до того…
– Привет, Мэйс. Не беспокойся насчет этих чемоданов. Я их отнесу. – Мы слышим доносящийся снизу низкий раскатистый голос, я оборачиваюсь и вижу парня в рваных джинсах и белой футболке, спешащего к нам. Он высок – почти так же высок, как Высокий Темноволосый И Мрачный Незнакомец, – и так же мускулист. Но на этом их сходство заканчивается, потому что если тот первый парень олицетворял собой тьму и холод, то этот соткан из света и огня.
Ярко-янтарные глаза, словно горящие изнутри.
Кожа теплого коричневого оттенка.
Прическа афро, которая очень ему идет.
И, наверное, самое примечательное – в его глазах видна приветливая улыбка, так же отличающаяся от холодности в глазах того, другого парня, как яркие звезды за окнами отличаются от бесконечной полночной синевы окружающих их небес.
– Ничего, мы отнесем их сами, – говорит Мэйси, но он пропускает ее слова мимо ушей и, перескакивая через ступеньки, несется к нам.
Остановившись рядом со мной, он осторожно вынимает ручку чемодана из моей судорожно стиснутой руки.
– Привет, Новенькая. Как ты?
– Все нормально, только…
– Ей очень худо, Флинт, – кричит снизу дядя Финн. – На нее действует здешняя высота.
– А, ну да. – В его глазах отражается сочувствие. – Это жесть.
– Есть немного.
– Ну, тогда давай, Новенькая, залезай мне на спину. Я донесу тебя до верха.
От мысли о том, чтобы взгромоздиться на него, меня начинает мутить еще больше.
– Э-э… что? Н-нет, не надо. – Я отступаю в сторону. – Я могу идти…
– Да ладно тебе. – Он сгибает колени, чтобы мне было легче ухватиться за его широченные плечи. – До верха еще шесть длиннющих лестничных пролетов.
Пусть мне даже надо преодолеть еще шесть длинных лестничных пролетов, но я все равно ни за что не соглашусь влезть на спину совершеннейшего чужака.
– Наверняка ступеньки покажутся еще длиннее, чем они есть, если ты потащишь меня на себе.
– Не-а. Ты такая маленькая, что я вообще ничего не замечу. Ну что, ты садишься мне на спину или мне сгрести тебя в охапку и перекинуть через плечо?
– Ты этого не сделаешь, – говорю я.
– Что ж, давай проверим, – отвечает он с такой подкупающей улыбкой, что я смеюсь.
Но я все равно не залезу к нему на спину и не позволю этому чертовски привлекательному парню нести себя – будь то на спине или на плече. Ни. Под. Каким. Видом. И неважно, что меня так достает здешняя высота.
– Спасибо за предложение. – Я дарю ему самую лучезарную из тех улыбок, которые еще могу изобразить на лице. – Но думаю, я просто пойду помедленнее. И со мной ничего не случится.
Флинт качает головой:
– Да ты настоящая упрямица. – Но, вопреки моим опасениям, он больше не настаивает на том, чтобы понести меня на себе. А просто спрашивает: – Могу ли я хотя бы помочь тебе подняться? Мне бы очень не хотелось, чтобы ты упала с лестницы в свой самый первый день в нашей школе.
– Но как ты собираешься мне помогать? – Я подозрительно щурюсь.
– Вот так. – Он обвивает рукой мою талию.
От неожиданного прикосновения я напрягаюсь.
– Что ты дел…
– Так ты хотя бы сможешь опираться на меня, если лестница покажется тебе слишком уж крутой. Ладно?
Я хочу ответить категорическим отказом, но, увидев смех в его ярко-янтарных глазах, смотрящих на меня сверху вниз, – он явно ожидает, что я сделаю именно это, – передумываю. Впрочем, дело тут не только в его смеющемся взгляде, но и в том, что ни дядя Финн, ни Мэйси, похоже, не видят в его предложении никакого подвоха.