– Думать? – удивился Денис.
– Да, они тупы, как мой Нежить, это у меня дома был кролик, он только ел и гадил. Но был в то же время милым и пушистым, но глупым.
– Думать, – повторил Денис и подошёл к монитору, на котором демонстрировались кадры камеры наблюдения, что, по всей вероятности, находилась в комнате, где жили дети. – Они безумны?
– Нет, они нормальны, – пояснила Валерия. – У них нет психического отклонения, в этом отношении они здоровы.
Ребенок на мониторе очень аккуратно причесывался и делал это, похоже, постоянно. Другой же ходил и рассматривал на стенах картинки и что-то бубнил себе под нос. Третий сидел на полу и пел непонятные песни. Все выглядели вполне нормальными детьми. Если сейчас сделать стоп-кадр, то даже не подумаешь, что они не такие, как другие дети.
– А почему?
– Вот над этим мы бьёмся уже не первый год, – сказала Кира и отошла в сторону.
– А все дети такие?
– Да, все, – сказала Валерия. – Мы решили, что виной питательный раствор или излучение. Но потом подвернулся случай: нам удалось изъять несколько эмбрионов у женщин. Они не могли их вынашивать, организм стал отторгать. Поместили в инкубаторы. Были сложности, но Кира справилась. Как положено, дети родились в срок.
– Смешно звучит, родились, – сказал Денис, понимая, что ребёнка просто вынимают из инкубатора и заставляют дышать воздухом.
– Как бы то ни было, но они родились. И вот эти дети, – Валерия подошла к мониторам, и Кира включила запись. – Они нормальные.
На экране появилось изображение девочки, которая читала вслух, а мальчик, сидевший рядом, лепил фигурки из пластилина.
– Да, нормальные. Ничем не отличаются от остальных детей, рождённых от матери, – сказала Кира. – Поэтому мы и выдвинули теорию «зерна».
– Зерна?
– Как угодно можно это называть. Но на практике получилось, что дети, зачатые и выращенные в инкубаторе, не обладают главным – человеческим сознанием. Они рождаются животными.
От этого вывода Денису стало противно, и он непроизвольно поморщился. За спиной с лёгким шипением открылась входная дверь, Валерия повернулась и пошла навстречу вошедшему мужчине.
– Добрый день, Яков.
– Здравствуй. Думаешь, он добрый, этот день?
– Хочется в это верить.
– Есть успехи?
Яков почти каждый день появлялся в институте, это была его обязанность. Он был связующим звеном между учёными и советом основных акционеров института.
– Нет, – коротко сказала женщина.
– Завтра заседание правления, мне надо им хоть что-то сказать.
– Это тебе не растения, это…
– Знаю, но пятнадцать лет…
– За это время мы смогли научиться выращивать, это само по себе большой прогресс.
– Им нужны здоровые дети, а не лысые обезьянки, – Яков посмотрел на монитор с камеры наблюдения.
– Нам нужно время, ты же знаешь. Мне кажется, что мы где-то очень близко. Ходим рядом, вот только не можем пока понять, что ищем.
5. Гипотеза «Зерна»
– Мне нужно твоё одобрение, чтобы ввести мальчика в курс дела, – сказала она, обращаясь к Якову.
– Похоже, ты уже всё решила.
– Да, но всё же формальность.
– Я согласен, если он останется тут.
– Думаю, с этим проблем не возникнет. У него есть потенциал: увидел то, от чего другие отмахивались.
– Всё думаешь про «зерно»?
– Не знаю, может, мы и ошибаемся, надо попытаться.
– Хорошо, действуйте. А волков, – так Яков говорил про Совет директоров института. – Я возьму на себя.
– Спасибо тебе.
Мужчина быстро развернулся и пошёл к выходу.
– Влас, покажи.
Валерия прошла в конец зала, где находились кресла и шлемы ИБС для погружения в мир Врадж. Рядом стояли приборы и доски, на которых были написаны формулы программирования. Денис остановился и стал внимательно считывать показатели с мониторов, – они были ему знакомы. А после развернулся и бегло просмотрел, что было написано на доске, взял маркер и, подойдя к ней, стал зачеркивать надписи.
– Что ты делаешь? – возмутился Влас.
Валерия промолчала, но рукой остановила Власа, а Денис, уже не обращая ни на кого внимания, делал свои пометки на доске.
– Это неправильно. Если следовать этому алгоритму, его не поймать, он уйдет. Вот тут нужно сузить, а здесь он падает, – юноша быстро перечеркал почти половину записей, положил маркер, повернулся к Валерии и спросил. – Кто это писал?
– Я, – смущённо сказал Влас и, подойдя поближе к доске, сделал несколько своих поправок. – Так, наверно, лучше.
– Это код фантома?
– Есть гипотеза, мы не можем ее опровергнуть и не можем доказать, – начала Валерия. – Землю окружает эфир. Нет приборов или каких-то научных доказательств. Но этот эфир хранит в себе знания человечества за всю его историю существования. И, возможно, в эфире хранятся знания, что нам ещё не даны. Также есть гипотеза «зерна». «Зерно» – это споры, мы их не видим и не можем определить никакими приборами. Нас «зёрна» окружают повсюду, они проходят сквозь нас. Эти «зёрна» несут частичную информацию из эфира. И если у человека приживается такое «зерно», он получает вторую личность. Человек может помнить то, чего с ним никогда не было. Руис Сафон говорил на языке, который давно исчез, а Христиан Гофман описывал ещё не открытые страны. Джеймс Грегори написал формулы, смысл которых стал понятен только спустя 120 лет. А Престон Лилиан разговаривал на семи языках, которые никогда не изучал. Примеров сотни. Также есть раздвоение, растроение личностей. Психологи говорят, что это болезнь. А что если в человеке прижилось несколько «зёрен» со знаниями людей, которые раньше жили?
– Постойте, постойте, – замотал головой Денис. – Вы хотите сказать, что есть эфир знаний, и есть некие «зёрна», которые могут их переносить?
– Это гипотеза.
– Ладно, пусть так, значит, у каждого человека есть такое «зерно». Но откуда оно берётся?
– Ты видел отчёты нашей работы. Эмбрионы, зачатые в инкубаторе, не обладают разумом. Но эмбрионы, зачатые в живом человеке, а после выращенные в инкубаторе, родились с сознанием человека.
– Но это может быть случайностью, – сказал Денис.
– Боюсь, что нет.
– Значит, вашим эмбрионам не хватает «зерна»?
– В теории да, – спокойно сказала женщина и показала рукой на кресло с ИБС, который уже настраивал Влас.
– А если так. То яйцеклетка в организме матери, когда начинает жить и делиться, получает как бы от неё «зерно». Я верно понимаю?
– Да, но только мы не можем этого доказать и не знаем, когда это происходит. И делится это «зерно» или попадает извне. Всё это только теории.
– Но выходит, по вашим экспериментам, это уже не теория, а факт.
– Даже если это так, – сказал Влас, – нам нужно то самое «зерно», о котором идёт речь, а его как раз у нас нет, если не считать вот этого, – он показал рукой на кресло со шлемом ИБС.
В соседнее кресло села Валерия и кивнула Денису, приглашая и его присоединиться.
– Оно там?
– Вот мы и хотим узнать, – сказал Влас и тоже сел в соседнее кресло.
– Стоп, а при чём тут Врадж и «зерно»? Оно ведь не есть в цифровом виде, ведь должно быть чем-то иным.
– Чем? – поинтересовалась Валерия.
– Ну, не знаю…
– Расслабься и наслаждайся поездкой, иначе мне придётся тебя убить, – пошутила Милена и надела Денису на голову шлем ИБС.
6. Что это?
Сознание Дениса незаметно из лаборатории института перенеслось в мир Врадж. Ему нравилась сама идея цифрового мира, – он сам часто бродил по уровням и смотрел на чистые города. Но сейчас Денис оказался на вид в той же самой лаборатории, но это было не так.
– Идём.
Он увидел знакомое лицо Валерии и подошёл к женщине, – тут же буквально из воздуха появился Влас.
– Несколько лет назад в институте авиации произошёл трагический случай. Студенты находились через ИБС в виртуальном классе и изучали строение самолета. В здании, где были подключены студенты, произошёл пожар. Когда пришли их отключать, все уже были мертвы, задохнулись от дыма. Никто не выжил, хотя пытались реанимировать, и система пожаротушения сработала быстро. Но в виртуальном классе, где были студенты, от них осталось вот это.