– Адрес места жительства?
Я назвал, следователь (его фамилия была Цыплаков) все аккуратно записал и кивнул мне «присаживайтесь рядом».
Далее он встал и с умным видом стал расхаживать по площадке, демонстрируя следственную тактику.
Мне же в это самое время на глаза опустилось что-то вроде тумана, а в мозгу фотографически отобразилась картина преступления.
В ночном мраке, из-за соседнего с нашим корпуса вырулила белая «девятка» и, прокатив тенью по асфальту, встала в рассеянном свете фонарей, неподалеку от площадки с «лендровером». Из ее задней двери выскользнул спортивного вида малый в костюме «адидас» и шустро подбежал к иномарке. Через несколько минут та, не включая фар, тронулась с площадки в сопровождении второй. Скрылись за углом здания…
– Понятой, понятой, – раздалось у меня над ухом.
В тот же миг туман исчез, и я вернулся в объективную реальность.
– Распишитесь в протоколе, – сунул мне ручку Цыплаков. – Вот здесь, – ткнул в бумагу пальцем.
Я на автомате учинил подпись, все еще находясь под впечатлением того, что померещилось.
Он между тем подозвал второго понятого (тот тоже удостоверил протокол), а подошедший вместе с коллегой заведующий поинтересовался, есть ли надежда отыскать автомобиль?
– Весьма проблематично, – изрек Цыплаков. – Следов преступления никаких. И очевидцев тоже. Ведь так? – обернулся к стоявшему с отсутствующим видом лейтенанту.
– Ну да, – пробубнил тот. – Я тут до вашего приезда походил, опросил медперсонал и больных. Никто ничего не видел.
– К этому месту ночью подъезжала белая девятка госномер А-731 МЛ 77, – с безразличным видом сказал я. – Из нее вышел парень, вскрыл и угнал «лендровер».
– Вот как? – оживились служители закона. – Откуда вам это известно?
– Привиделось, – пожал я плечами.
– Вы что, типа Мессинга?* – хмыкнул Цыплаков, а лейтенант скептически улыбнулся.
– Нет, я работник Генеральной прокуратуры. Этого достаточно?
– Вполне, – вытянулись у тех лица.
– Ну, тогда проверяйте факты. А мне сообщите результаты. Сюда, в больницу.
– Понял – энергично кивнул головою следователь. – Лейтенант, за мною!
Вслед за этим оба целенаправленно двинулись к стоящему у КПП больницы милицейскому «Уазу», потом хлопнули дверки, и он с урчанием выехал за территорию.
К вечеру я лежал в отдельной палате, лечение стало более интенсивным, персонал внимательнее.
А спустя два дня, вечером, меня навестил Цыплаков. В накинутом на плечи белом халате.
– Разрешите? – возник он в двери.
– Входите.
Следователь присел на стул, я лежал в постели с книгой, и сообщил, что «видение» оправдалось.
– Задержали целую банду в Обнинске, – заговорщицки произнес он. – Изъяли «лендровер» и еще две числящихся в розыске иномарки. Так, что мне светит капитан (радостно шмыгнул носом).
– С чем и поздравляю, – отложил я книгу в сторону. – Держи пять, – протянул ему руку.
Далее Цыплаков вручил мне свою визитку, со словами «я ваш должник» после чего распрощавшись, вышел из палаты. А я задумался.
Что, то было за озарение, воплотившееся в реальность? Интуиция? Не похоже. Хотя она присутствует почти у каждого следователя, оперативника или прокурора. А может последствия черепно-мозговой травмы, и у меня просто едет крыша?
Ход моих мыслей были прерваны появлением процедурной сестры Маши, с час назад делавшей мне укол.
– Я тут у вас свой мобильник не оставляла? – поинтересовалась она, войдя в палату.
– Да вроде нет, – окинул я взглядом свои пенаты. – А что, потеряли?
– Скорее всего, – ответила расстроенная девушка и вышла.
Я же, встал с кровати, сунул ноги в тапки и направился к двери. Длинный коридор, со стоявшими вдоль него несколькими диванами был пуст, Маша сидела на посту дежурной сестры и что-то записывала в журнал. Наклонив красивую головку с модной стрижкой.
– А когда вы в последний раз пользовались своим телефоном? – подойдя к посту, оперся я о стойку.
– Девушка взглянула на меня и похлопала густыми ресницами: «пару часов назад я звонила своей подруге».
– Откуда?
– Из процедурной.
– Мы можем пройти туда?
– Конечно, – встала со своего места Маша.
Несколько позже мы стояли в просторной комнате, холодно блестевшей никелем, и я сосредоточился на проблеме.
Через пару минут в голове защелкали временные связи, а перед глазами возникла картина: Маша, стоя перед металлическим шкафом, одной рукой перебирала в нем лекарства, а вторую, с мобильником, держала у ушка, беззвучно с кем-то разговаривая.
Потом, взяв нужное, она положила его на полку, и, закрыв дверцы на ключ, вышла из кабинета.
– Ваша потеря, скорее всего в шкафу, – сказал я, когда картина в мозгу рассеялась.
Девушка недоверчиво взглянула на меня, и простучала каблучками в ту сторону.
– Ой, точно! – радостно сказала она, вскрыв хранилище и демонстрируя серебристый «Самсунг». – Как вы догадались?
– Интуиция, – внешне спокойно пожал я плечами.
Далее мы вернулись назад (Маша на свой пост, я в палату) откуда, прихватив сигареты, спустился вниз. Перекурить это дело.
Успокоив себя порцией никотина, я пришел к выводу, что в мозгах у меня что-то произошло. Коль они выдают такие картины. Но врачам об этом сообщать не стоит. Чревато. Можно загреметь в психичку. Кстати, второй случай не в счет. Очень уж он банальный Хорошо бы проверить все еще раз. На настоящем криминале.
Вслед за этим я вернулся в палату, достал из тумбочки свой мобильник, и набрал номер Крыжановского.
– На связи, – возник после длинных гудков в нем, голос Сани.
– Здорово криминалист, – поприветствовал я приятеля.
– Привет, Витек. Рад слышать! – откликнулся тот. – А мы с Жорой как раз собираемся тебя навестить.
– Отлично. Есть интересная информация. Но не по телефону.
– В таком случае завтра мы у тебя. Часов, так, в восемнадцать.
– Буду ждать. До встречи, – сказал я и отключился.
Хорошо все-таки иметь настоящих друзей. С которыми можно посоветоваться. Саня с Жорой были именно такими. Что было проверено годами совместной службы. С первых дней знакомства мы сошлись характерами, часто встречались в неформальной обстановке и доверяли друг другу. Объединяло еще и то, что Крыжановский был вдовцом, а Буев в разводе с женой. Которая предпочла его другому.
Ровно в назначенное время (я сидел на скамейке у больничного корпуса, просматривая газету), к нему подкатила Санина «Нива», из которой выбрались приятели.
– Во, притаранили тебе «боржома», – сказал Жора, когда мы пожали друг другу руки, звякнув бутылками в объемистом пакете.
– Спасибо, – ответил я.– Ну что, поднимемся в палату?
– А может, пообщаемся там, где и в прошлый раз? – кивнул Крыжановский в сторону парковых аллей. – В помещениях сейчас душно.
– Это да, – промокнул грузный Буев лоб носовым платком. – В парке будет в самый раз. А то я здорово упарился в твоем «росинате».
Оставив пакет в вестибюле на посту охраны, мы прошли в уже известное место, где расположились на лавке-бревне, под сенью зеленых листьев.
Потом, как водится, все трое закурили.
– Ну, что там у тебя за информация? – после минуты молчания, выдул вверх струйку дыма Саня.
– Даже не знаю с чего начать, – глубоко затянулся я. – Просто чертовщина какая-то.
– Начни с главного, – философски изрек Жора. – Как говорят, ближе к телу.
После этого, я рассказал про оба случая «осенения», со всеми подробностями. Друзья внимательно выслушали.
– М-да, – пожевал губами Саня, когда я закончил. – Рассказал бы кто другой, не поверил. – Точно, чертовщина. А ты как считаешь? – покосился на Буева
Тот был самым старшим и опытным из нас, а к тому же полиглот. Обладая массой самых различных знаний. Он вполне бы мог сделать карьеру на прокурорском поприще, но не пожелал. Будучи напрочь лишенный амбиций.
– Жора наморщил сократовский лоб, посопел и выдал « не согласен».
– Почему? – одновременно спросили мы с Саней.
– Такие факты известны современной науке, – значительно поднял он вверх палец. – Взять тех же Вангу, Эдгара Кейси или Ури Геллера. Они стали ясновидящими после черепно-мозговых травм. Медицина объясняет это тем, что одни участки мозга, в ряде таких случаев оказываются блокированными, а другие начинают функционировать более активно. Возможно, так случилось и у тебя, – положил мне руку на плечо Буев.