Лицо его посерело, на ребрах вздулся огромный синяк, но рукоять весла кормчий держал твердо.
– Заткни пасть! – рявкнул капитан. – Не достанутся наши шкуры Нергалу!
– Это ты так говоришь, – кормчий через силу ухмыльнулся. – Ты силен, но Нергал сильнее… Отымет душу! Заявишься к нему призраком, и сапоги твои призрак, и кинжал… пинай и коли его, сколько влезет… он и не почешется, гадюка… только сунет в самое гнусное место в своей помойной яме…
– Боишься смерти, Шуга?
– А ты?
Капитан свирепо ощерился.
– Никто не живет вечно! Но за свою шкуру я спрошу хорошую цену!
– Спросить-то можно, вот только дадут ли ее… – Шуга вдруг закашлялся, захрипел и сплюнул на палубу кровью. – Здорово меня приложило, – пробормотал он. – Ребра сломаны… Ну, ничего, в нергаловой утробе станут как новенькие… – Кормчий с усилием вскинул голову, осмотрел страшное гневное море и небеса, где меж громадами темных облаков сверкали молнии, потом невесело скривился. – Не простая это буря, – донеслось до капитана, – не простая, клянусь своими ребрами! Теми, что еще уцелели!
– Не простая? Кром, что ты болтаешь!
– Кто-то наслал ее на нас… Или на кого другого, а мы просто попались на пути. Не бывает таких жутких штормов в середине весны! Не бывает! И еще: глянь, как бегут тучи… Словно их гонит кто-то… Бегут, вытягиваются копьем… а мы – на самом острие… мы или кто другой…
«Тигрица» в очередной раз рухнула в пропасть. Весла судорожно забили по воде, помогая судну вскарабкаться на зыбкую сине-зеленую гору, но надвигавшиеся сзади валы догнали корабль, нависли над палубой, прокатились по ней, смывая за борт моряков. Никто из них не успел даже вскрикнуть.
Сколько их осталось? – подумал капитан. У весел – шестьдесят, да еще один, отбивавший в гонг ритм гребли… А наверху – Харат, оседлавший деревянную тигрицу, четверо у передней мачты, двое – у задней… У люка – никого… Значит, считая с рулевыми, уцелело девять человек, а полтора десятка уже покоились в соленой мокрой постели. Если не больше; волны, проломив борта, могли смыть людей и с гребной палубы.
Шуга вдруг встрепенулся, завертел головой, забормотал:
– Прах и пепел! Волны… иначе шумят… слышь, капитан? Иначе, говорю… ревут, не рокочут… словно бьются обо что-то…
– Скалы? Суша?
– Может, и суша… – не выпуская весла, кормчий вытянул шею, пытаясь разглядеть в полумраке берег.
– Хорошо, если суша, – сказал капитан. – Только откуда ей здесь взяться?
– От богов или от демонов… скоро узнаем, от кого… Если там песок, мы спасены, а если скалы, всем конец! Шмякнет нас, одни доски останутся в кровавом дерьме…
Капитан злобно выругался.
– А не мерещится тебе, Шуга? Отбил ребра, а вместе с ними и слух с разуменьем, а?
Но тут с носа, где торчал парусный мастер Харат, долетело:
– …Ооо – ооов! Ооо – ооов! Беее – реее… Беее – реее…
– Чего он орет? – рявкнул капитан.