Теперь ветер бил в лицо, сминая на груди одежду, бросая в лицо холодные, колючие капли.
– Пока еще нет. Просто не пожелал отвечать на наши вопросы.
– В участок приглашали?
– Он попросил предъявить ордер.
Ди-Ди вскинула бровь – интересная новость. Макдрими и впрямь оказался Максмарти. По крайней мере, свои конституционные права он знал лучше обычного человека с улицы. Она опустила голову, отворачиваясь от ветра.
– И никаких признаков взлома?
– Никаких. Причем обе двери, передняя и задняя, стальные.
– Вот как?
– Вот так. Замки со стопором. Да, еще одно. Почти во все оконные рамы вставлены деревянные штифты.
– Ничего себе… И что говорит муж?
– На этот вопрос он тоже не ответил.
– В доме есть охранная система? Или камера наблюдения?
– Нет и нет. Нет даже «видеоняни». Я спрашивал.
Они уже приближались к дому, симпатичному бунгало далеких пятидесятых, укрепленному не хуже Форт-Нокса.
– Замки со стопором, – задумчиво пробормотала Ди-Ди. – Камер нет. Возникает вопрос, для чего нужна такая система. Не пускать в дом или не выпускать из дому?
– Думаете, она подвергалась издевательствам?
– Ничего необычного. Вы сказали, у них ребенок?
– Девочка четырех лет. Кларисса Джейн Джонс. Они зовут ее Ри.
– С ней уже поговорили?
Миллер ответил не сразу.
– Девочка не в лучшем состоянии, просидела все утро на коленях у отца. Поговорить с ней наедине он, конечно, не разрешил бы, так что я не настаивал. Подумал, что попробую, когда нам будет что предъявить.
Ди-Ди кивнула. Снимать показания у детей – дело хлопотливое. Одни детективы знают к ним подход, у других ничего не получается. Судя по тому, с какой неохотой ответил на ее вопрос Миллер, большого желания расспрашивать ребенка он не испытывал. Вот почему Ди-Ди и получала большие деньги.
– Мужа ограничили в передвижениях? – поинтересовалась она. Они уже поднялись по ступенькам бунгало и подошли к ярко-зеленому коврику с синим приветственным словом, окруженным морем ярко-зеленых и желтых цветов. Такой коврик вполне могли выбрать мать и маленькая девочка.
– Отец и дочь сидят в гостиной. Я оставил с ними полицейского. Ничего другого на данный момент не остается.
– На данный момент, – согласилась Ди-Ди, делая паузу перед ковриком. – Дом обыскали?
– На девяносто процентов.
– Машины?
– Да.
– Пристройки?
– Да.
– Местные заведения, друзей, знакомых, родственников, сослуживцев?
– Еще не закончили.
– И никаких следов Сандры Джонс.
Миллер взглянул на часы.
– После первого звонка мужа прошло около шести часов. Никаких следов двадцатитрехлетней белой женщины Сандры Джонс не обнаружено.
– Но у вас есть потенциальное место преступления – спальня родителей, потенциальный свидетель – четырехлетняя дочь Сандры и потенциальный подозреваемый – муж пропавшей. Это всё?
– Это всё, – Миллер кивнул на дверь, проявив первый признак нетерпения. – Как хотите разыграть: дом, муж, ребенок?
Ди-Ди положила руку на дверную ручку. Интуиция уже подсказывала что-то, но это требовалось обдумать. Первые несколько часов после получения сигнала, когда сам факт преступления еще не установлен, критически важны для расследования. Подозрения у них имелись, но не было самого дела. Не было и главного подозреваемого – только кандидат на эту роль. С точки зрения юридической перспективы хорошего мало.