Будущее России - Александр Петров

Александр Петров

Будущее России

Затишье перед бурей

В столовой НИИ было пусто. Пара парней и девушка взяли по комплексному обеду и устроились за столиком. В НИИ было тихо. Ведущие специалисты на выходных, заведующий улетел на консультацию, а «пехота» готовит кафедры к работе. Профессор прилетает завтра. Не в первый раз. На кафедрах и в лабораториях сейчас просто проверяют ещё раз. «Закрытое», оборонное НИИ пусто и сонно, но это затишье перед бурей. Разговор зашёл о работе.

– Опять этот пень приедет, привезёт материал. Снова весь институт будет носиться, как ужаленный.

– Ты бы помолчал. Каждая его командировка в Лондон – это технологический прорыв. Весь институт на нём защитился. И ваши работы – через его поездки.

– А кто там у него?

– Дипломница. Говорят, занимает немалую должность в их оборонке.

– Ты о чём? Армия Возрождённой Англии? Курам на смех. Пограничники, полиция, и всё. Даже их ФСБ – частное.

– Вот именно. Она – в СЕМЬЕ.

– А ты откуда знаешь?

Разговорила профессора. Много чего рассказал.

Они ещё сидели, разговаривая, но зазвонил телефон.

– Алло. Здравствуйте, Михаил Иванович. Всё готово. Строго по списку. Как всегда. Запас 10%. На складе ещё комплект лежит. Да. На испытаниях. Нет, не передавали. Обещали на следующей неделе. Хорошо, проверю ещё раз. Да. Да. До свидания.

– Ну что?

– Иваныч приказал ещё раз проверить наличие материалов. Пошлите. Ему надо направить отчёт. Римма, ты на склад. Проверь там запасы. Начальство нервничает.

Они встали, отнесли разносы на стол грязной посуды, и пошли. По пустому коридору гулко раздавались их шаги. Завтра всё пространство института будет заполнен звуками шагов, речи, скрипом дверей, шумом колёс. Но это завтра, а сейчас затишье перед бурей.

Курьер.

Лайнер приземлился. Пока пассажиры выходили, технические службы извлекали багаж из отсеков самолёта. Среди пассажиров стоял и мужчина лет 40-45-и, лысоватый, невзрачный, в простом плаще и с портфелем в руках. Он стоял, как и все, в общей очереди на регистрацию. Обычный пассажирский рейс Лондон – Москва. Как обычно разгружается в особой, частной зоне аэровокзала. Но в зоне регистрации начинается общая зона. К мужчине подошёл сотрудник безопасности аэропорта, представился, попросил пройти во внутреннюю зону. Остальные пассажиры смотрели, как того увели. На личный досмотр, или досмотр ручной клади. Сотрудник безопасности отвёл пассажира, передав его в руки других сотрудников, и вернулся в зал.

Внутри его ждали два сотрудника ФСБ. Отдали честь, протянули руки. Он по-дружески пожал их. Полез в карман плаща, достал багажную карту. Капитан её взял и ушёл получать багаж, а он пошёл с полковником вниз, к служебному входу аэропорта. Там их уже ждал микроавтобус и пара машин сопровождения. Они постояли, подождали багаж – солидный и тяжёлый дорожный чемодан с большой наклейкой «ВВЕРХ». Его осторожно положили в машину, прикрепили. Все сели, и картеж поехал в Подмосковье, в один из «закрытых» НИИ. Профессор уже знал, что институт его уже ждёт. Что сегодня он будет до самого вечера раздавать задания, секретари будут распечатывать материал, сотрудники будут готовить лаборатории. Теперь 3 месяца институт будет «стоять на ушах», осваивая привезённые им методики. Потом результаты отправят в отдел испытаний. А ему через 3 месяца снова лететь в Лондон к своей дипломнице. Он знал, что ему дают только те технологии, что устарели и заменены. Но и на них он сделал себе имя в «закрытой» научной среде. Они позволяют защищаться сотням кандидатов и докторов. Они сдвинули технический прогресс России далеко вперёд. За ними охотятся все разведки мира, кроме МИ-6 Возрождённой Англии и разведки Великой Колумбии. Он знал, что он сам весьма посредственный, и в науке, и в организации. И его сотрудники зачастую сразу усовершенствуют то, что он привозит. Но это не важно. Ни кто кроме него не зайдёт свободно в это НИИ Возрождённой Англии. Ни кто не вынесет из него даже клочка бумажки. На этом держится его влияние, его лидерство, уважение к нему. А к нему в институт присылают самых талантливых студентов. Многих из них можно сразу ставить кандидатами технических наук. А он покорно исполняет роль курьера, получая свою зарплату, премии, награды. И он понимает, что премии и награды – заслуга его института, и его дипломницы, что когда-то возвысила его, простого кандидата, вырвав его с истинного места, обычного сотрудника, «рабочей лошадки» лаборатории электрических токов и магнетизма. Но сейчас у него много работы. И плотная опека ФСБ далеко не лишняя.

Вулкан.

Компьютеры работали чётко и ровно, как и спутники, что просматривали Камчатку. Он подошёл к ним с кружкой кофе в руке. Посмотрел графики, картинку. Всё спокойно. Попереключал фильтры. Ничего. Его беспокоил рост тектонической активности. За последние две недели на 2%. Две недели назад он вернулся из командировки, где с помощью спутников изучал тектонику участка океана. Составил карту, прогнозы, возможные сценарии. Спутники – новинка в геологии. Не его идея и исполнение, но он участвовал в написании программы расшифровки. Сейчас три из них, по его просьбе, переданы ему для работы.

Камчатка. Он сам оттуда. Отец был геологом. Часто уезжал в экспедиции, а потом стал брать его с собой. После школы – в инженерный ВУЗ. Теперь он вулканолог. Именно вулканы Камчатки стали темой его диссертации. Именно за ними он наблюдал сейчас. Лениво текли цифры, линии толчков, картины состояния коры. Рост на 2% за две недели. Это мало, но это и много. Мог начаться прорыв, а мог и не начаться. Он ещё раз переключил фильтры. Нагрев, трещины, структура, плотность, положение «котлов», характеристики магмы в них. Отклонения минимальны и разнонаправленны. Что-то будет, но что? Это может разрядиться в виде выброса тепла вверх, тогда активируются гейзеры. Или в виде выброса газов вверх – извержение или просто газовый выброс. Один из котлов привлекал его особое внимание. Он нагрелся и «нагнал» давление. Но над ним твёрдые и тугоплавкие породы, не прорвёт.

Выпил кофе, посмотрел в пустую кружку. Надо бы ещё, но уже поздно. Да и статью о геологии Камчатки надо писать. Две недели он изучал её. В некоторых местах наука ошибалась. Сканеры со спутников показывали другое. Включил свой ноутбук, стал писать. Но глаза слипались. Сохранился, вышел из файла. Ещё раз осмотрел компьютеры. Всё стабильно. В соседней комнате есть диван. Вышел, лёг, укрылся. Мгновенно уснул.

Спутники. Он не понимал, на каких принципах они работают, но они «видели» всё. Сейчас их данные записывались на цифровые носители. Потом можно будет проанализировать. Это серьёзно продвинет геологию – науку о земной коре. То место, где он изучал – группа архипелагов, «заплатка» на литосферной плите. Вероятно, когда-то кусок одной плиты был поднят «ныряющей» под него другой плитой. Но потом, в следствии тектонической деятельности, обломился, упав на нижележащую плиту. Миллионы лет назад в том районе пронеслось страшнейшее цунами. Со временем тепло из недр расплавило породы нижележащей плиты. На карте высот это выглядит как резко возвышающееся поднятие со дна океана, огромное мелководье, с рядом островов – архипелагов. Он был там. Собрал образцы породы. За работу ему хорошо заплатили. Но он попросил и спутники. На время.

Писк из компьютерной его разбудил. Сработал сигнал тревоги. Он сел на диване, непонимающе глядя перед собой. «Что случилось?» – думал он. – «Отключили свет?» Он пошарил рукой на тумбочке, нажал кнопку светильника. Электричество было, во всяком случае, в сети освещения. Он встал, пошёл в компьютерную. Горел сигнал тревоги с монитора. Он сел, посмотрел индикаторы фильтров. Сон мгновенно слетел. Рост активности вулканического плато. 250-400% за 3 часа, пока он спал. Он стал просматривать фильтры. Выросли температура, давление, увеличилось трещинообразование, в «котлы» подходила свежая лава, богатая газами. Часть «крышек» «котлов» разрушилась, образовав каменную «шугу» на поверхности лавы. И час назад было землетрясение в 4-4,2 балла, а сейчас шло мелкое, высокочастотное «дрожание». Он взял телефон, позвонил своему руководителю, профессору Крот.