Скачать книгу
Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу Первобытные файлом для электронной книжки и читайте офлайн.
Первобытные
Елена Крюкова
Дизайнер обложки Владимир Фуфачев
Иллюстратор Владимир Фуфачев
© Елена Крюкова, 2021
© Владимир Фуфачев, дизайн обложки, 2021
© Владимир Фуфачев, иллюстрации, 2021
ISBN 978-5-0051-9499-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПЕРВОБЫТНЫЕ
Первобытные
Мистерия
в стихах, прозе и заклинаниях
Живопись и графика – Владимир Фуфачев
Посвящается всем любящим и любимым
Восходит Солнце, и заходит Солнце,
и, на место свое поспешая, восходит оно там.
Идет к югу и поворачивает к северу,
кружится, кружится на ходу своем ветер,
и на круги своя возвращается ветер.
Все реки текут в море, но море не переполняется;
к тому месту, куда реки текут,
они текут вечно.
Что было, то и будет;
и что делалось, то и будет делаться:
и нет ничего нового под Солнцем.
Нет памяти о прежних людях;
да и о грядущих, которые будут,
не останется памяти у тех, что придут после.
Экклезиаст, или Проповедник, глава 1, ст. 5, 6, 7, 9, 11
ГОЛОСА:
Анеле, по прозванию Рыжая Лисица – молодая женщина Племени.
Черная Лисица – двойник Анеле.
Хэш – вождь Племени.
Арэхт – старый охотник, впоследствии новый вождь Племени.
Горбун – лекарь и певец Племени.
Юм, Огненный Шар, слетающий к Анеле с небес.
Огненный Мальчик – сын Анеле.
Волк Рэо – первая собака Племени.
Старая Фанио.
Молодая мать Гэ.
Огненный Вестник, нарисованный Фанио на стене пещеры.
Синие Нелюди.
Каменная Трехлапая Черепаха – жертвенник Племени.
Старая Волчица, мать Рэо.
Голый Мальчик-Волчонок на берегу Сапфир-Озера – последний ребенок Земли.
Лазоревый Дракон, Пурпурный Фазан, Белый Тигр и другие звери – друзья Анеле.
Первая жизнь
Трехлапая зубастая Черепахас черной хвостатой ЗвездыНа зыбучем песке ископаемого страхатвои живые следыОни – рисунком улыбкиполной хищных зубовМладенцем в пещерной зыбкеорет от страха любовьМне страшно но чтобы не сойти с умаиду по следу твоему туда где тьмаТрехлапая Черепахапожрет жемчужную ЗвездуВот топор вот плахая голову кладуЯ – без панциря я – нагаятело хватайте кости клыкиЖизнь – это просто стрела тугаяпосмертно в нерожденные входящая зрачки***
…Это только гул сердца, не больше. Группа крови? Кардиограмма? Струенье горячих токов? Прапамять, осевшая трилистниками тайных аминокислот в хитрых спиралях наследственных кодов? Темный гул. Грозный гул. Слепой гул. Сгущение мрака, не больше. Не бойся. Не бойся, это не сон. И ты даже не человек теперь. Вот она – на замшелом пещерном амазоните – крестовидная голограмма твоей голой души. И ты не убережешься сейчас от копья, летящего в тебя. Оно – без промаха. О, тебе уже рассказывали сказок без счета про смещение времен! Ты тонко улыбался – до той поры, пока сам не очутился перед густоискрящимся черным прогалом.
Гул идет, поднимается, ширится, затопляя тебя. Ты кричишь – только воздух миров клубится близ немого рта. Ты распахиваешь глаза – взрыв за взрывом слоятся, сливаясь в безумные радужные фосфены. Ты жаждешь пасть на колени – Время поднимает тебя под мышки, дышит в лицо, смеется: не склоняйся передо Мною, властвуй, цари.
И ты понимаешь – не сознаньем, а кровью, – что Древний Час, Нынешний Час и Грядущий Час – уже не твое достоянье. Что архантроп – не предок твой, не родоначальник, не полузверь, лижущий след твоей пятки, а Вершина, к коей ты – идешь и вернешься.
Черный гул настигает, красно клубится, сыплет тысячью искр.
Не бойся.
ВЕРНИСЬ.
Ход Звезд
я***
…Страшно перевоплощенье. Крутит суставы тоска. Тяжко перекрещенье двух ипостасей. А если – не двух? А если – множество живых – прежде – тогда – всегда бегущих по пустым просторам дикой планеты – вселяется в помраченное вселенской любовью тело?
Кто разделил Бытие на тело и душу? Вот камень – у него есть душа: он гордый кристалл. Вот черепаха – у нее есть душа: ее медленное время тянется медовою лентой. Вот мы двое – вот твоя рука, вот моя рука: о, как крепко пожатье, как беспощадно, как неостановимо.
Озираюсь. Холод простора пронзает! Не знакомые глазу папоротники дрожат на утреннем морозе. Ощупываю глазами длинные красные косы, круглые валунные плечи. Ты! Обнимаю взором низкий лоб, скулы – панцирем броненосца, зрачки – два наконечника ледяных копий, летящих навылет. Ты!
Я – сразу в двоих?!
Перевоплощенье страшно.
Небытие – страшней.
Сплетайтесь, лианы. Схлестывайтесь, ласты и клювы. Сливайтесь горячею смолою, шеи. И вы, первые руки! – не разжимайтесь.
Я приму участие в твоем пире, Земля, продевшая кровавую серьгу месяца в белую мочку снежной горы.
Промискуитет
«Камень добыть …»
Камень добыть —Кровь выжатьБольно – житьБольнее – выжитьКровью на камняхРисуй муж мойКак жене в огняхДымнодушноКровью на щекахРисуй сын мойНепобедимый страхУжас сильныйА есть в небе планета МарсВы ее зовете – язык сломаешьО Соколиный ГлазКрепко ты обнимаешьО Лосиный РогМощно – до дна – насквозьПронзаешь меня – от ногНагих – до лба и волосВолосы – дыбомНеразъемен жомВспорота РыбаЗвездным Ножом***
…Все, что должно произойти, произошло.
Изумленно оглядываю свои широкие запястья, перевитые медвежьей шерстью, на нитях коей сверкают крупные сухие ягоды черного шиповника.
Мои ступни шире тюленьих ласт.
В моей круглой, каменно твердой ладони – круглый, черный, зеркально обточенный камень.
Гляжусь – и отражаюсь.
Страх и смех сразу! Я не знаю, что такое Красота!
Красота – вот она, вокруг: ослепительные гольцы, синие горизонты, влажный, солено плачущий краснозем, нанизанные на черную медвежью шерсть кабаньи зубы – звезды. А я уродлива! Я хохочу над уродством своим! Попробуйте, отнимите каменное зеркало! – глотку перегрызу: я доподлинно знать хочу, в какой миг уродство мое далекие звезды заметят. Ощерюсь! Оскалюсь! Прищурюсь!
Скошу глаза в черный лабрадор – и охну, и опущусь на колени, и кожей спины содрогнусь: пропустила сей миг, пропустила, царапнула меня серебряным когтем Звезда, красотой наградила, красотой прокляла, приказала: веди за собою от горы к горе, от реки к реке, от океана к океану голодное Племя свое, ибо не за едою они пойдут, не за новою битвой – за свадьбой живой Красоты и живого Простора.
Пересекая сушу
Взвивает огнь волос – ветр.Пронзает лохмы шкур – лед.Лакаем жадно звезд – светИз той горсти, где тьма – жжет.Во чрево тьмы язык – всунь!Зубами звезд его – хвать……пройдет тьма тем Больших Лун,Пока научимся – целовать…***
– Ох-ха!.. Ох-ха!.. – ворочаются в углу пещеры, близ Гладкого Валуна, распатланные старухи. Под боком у старой Фанио верещит младенец: Гэ нынче ночью родила. Гэ лежит лицом вниз, постанывая, на шкуре седого леопарда из страны Хаора – оттуда мы сюда пришли. Пещера – наш временный дом. Мы отдохнем, напитаем младенцев, накормим стариков, поохотимся вволю, высушим шкуры – и дальше пойдем.
Гэ, как ты стонешь, Гэ. Неужто это так больно?
– О-о, женщина, больно все, за что ни схватятся твои руки и ноги, – бормочет Фанио, и мелкой росою течет по вискам ее, по щекам, по шее пот, мешаясь в яремной ямке со старческими слезами.
Гэ, успокойся. У тебя во рту камень яо – он утишает боль.
Боль – это воспоминание о боли, которая прежде была. Чем сильнее мучила – тем острее воспоминанье.
А меня как зовут?.. Я помню, меня как зовут?..
– Э-э!.. Ох-ха!.. Огонь гаснет, гаснет огонь… Где Хранительница огня?.. Где Рыжая Лисица?..
Озираюсь беспомощно.
– Анеле!.. Анеле!.. Иди. Гаснет огонь. Где хворост? Дуй! Дуй сильнее!.. Щек не жалей!.. Анеле!.. Анеле!..
Я наклоняюсь над крохотным красным комочком: то ли огонь, то ли ребенок, то ли лисенок. Дую усердно, видя щеки и губы свои. Огонь мечется, ластится. Глажу его. Он кусается. Смеюсь: кусайся, щенок. «Анеле!..» – звенят молодые голоса, хрипят старушечьи глотки.
Неужто это имя мое?..
Мой Огонь
***
…Над квадратом плеч – мощная голова бодает воздух. Не воздевай надо мной бугристые руки: они блестят маслено, золотисто, заросшие ковылями нежной прозрачной шерсти, я хочу этих рук и не хочу, я боюсь этих рук и не боюсь.