— Даже не верится, что я здесь, — сказал Шамуэй.
— Здесь, где же еще, — засмеялся путешественник, — и как раз вовремя. Не ровен час, я рассыплюсь в прах и увеюсь с ветром. Закуски уже столе. Полный вперед!
Чеканя шаг, Стайлз двинулся вперед под мелькающей тенью винта, словно в кинохронике из далекого будущего, которое странным образом уже кануло в прошлое.
Шамуэй потрусил следом, как дворняжка за победоносной армией.
— Какие будут вопросы? — Старик ускорил ход.
— Во-первых, — выдохнул Шамуэй, еле поспевая за ним, — почему спустя сто лет вы нарушили молчание? Во-вторых, почему выбрали меня? В-третьих, какое эпохальное заявление будет сделано сегодня, ровно в шестнадцать часов, когда ваше молодое «я» прибудет из прошлого, когда — на какой-то быстротечный миг — вы окажетесь в двух местах одновременно, когда две ваших ипостаси, прежняя и нынешняя, парадоксальным образом сольются воедино ко всеобщей радости?
Старик рассмеялся:
— Ну, ты и завернул!
— Прошу прощения. — Шамуэй покраснел. — Домашняя заготовка. Ну, не важно. В общем, к этому и сводятся мои вопросы.
— Скоро получишь ответы. — Старик тронул его за локоть. — Всему… свое время.
— Извините, я немного волнуюсь, — признался Шамуэй. — Как-никак, вы — человек-загадка. Вас знают на всем земном шаре, ваша слава безгранична. Вы повидали будущее, вернулись, рассказали о своем путешествии — а потом отгородились от мира. Нет, если быть точным, вы месяц-другой разъезжали по всему свету, мелькали на экранах, написали книгу, подарили нам великолепный двухчасовой телефильм, но после этого ушли в добровольное заточение. Конечно, машина времени до сих пор выставлена у вас на первом этаже, и посетителям ежедневно, в полдень, предоставляется возможность ее осмотреть и потрогать. Но вы отказались пожинать плоды личной славы…
— Это не так. — Старик все еще вел его по крыше. Внизу, среди зелени, уже садились другие вертолеты, которые доставляли телевизионное оборудование самых разных компаний, чтобы можно было запечатлеть фантастическое зрелище, когда машина времени появится из прошлого, зависнет в небе и унесется в другие города, прежде чем опять кануть в прошлое. — Как зодчий, я по мере сил участвовал в создании того самого будущего, которое увидел в молодости, посетив наше золотое завтра!
Они помедлили, наблюдая за кипящими внизу приготовлениями. В саду накрывали огромные фуршетные столы. С минуты на минуту ожидалось прибытие политических деятелей мирового масштаба, которые пожелали выразить признательность — возможно, в последний раз — этому легендарному, почти мифическому путешественнику.
— Пошли, — сказал старик. — Хочешь посидеть в машине времени? Такое еще никому не дозволялось, ты и сам знаешь. Хочешь стать первым?
Ответа не потребовалось. От старика не укрылось, как заблестели и увлажнились глаза молодого гостя.
— Да ладно тебе, — забормотал старик. — Будет, будет, чего уж там…
Стеклянная кабина лифта скользнула вниз и перенесла их на цокольный этаж, где посреди белоснежного зала стоял…
Умопомрачительный аппарат.
— Ну вот. — Стайлз тронул какую-то кнопку, и пластиковый футляр, сто лет защищавший машину времени, отъехал в сторону. Старик кивнул. — Залезай. Садись.
Шамуэй медленно пошел к машине.
Стайлз тронул еще одну кнопку, и машина, вспыхнув изнутри, стала похожей на затянутую паутиной пещеру. Она вдыхала годы и тихо выдыхала воспоминания. По ее хрустальным венам летали призраки. Великий бог-паук за одну ночь соткал для нее ковры.