Удо вспомнил неподдельное удивление Снижны, когда впервые показывал ей дворец. Она не могла понять, зачем их семье столько места. После небольшого домика бабушки Ритвы эти залы казались ей не только пустынными, но и совершенно ненужными. Дядя Сигурт попытался объяснить племяннице, что однажды она и её брат найдут свои вторые половинки, соединившись в семейном союзе, и по этим комнатам начнут бегать их дети, заполняя пустоту дома. И он не упускал малейшую возможность напомнить племяннику, что на нём лежит ответственность в продолжении рода великого Торгнира.
Предки Ульвбьёрна возглавляли народ Императорского дома в течение нескольких миллионов лет. Отец Удо, Йоран, был единственным ребёнком у своих родителей и стал главой в свои четыреста лет. Вскоре после этого умерла бабушка Ульвбьёрна, а вслед за ней и дед. Говорят, что его сердце не выдержало разлуки с любимой женой. Йоран правил мудро более трёхсот лет, пока не погиб сам. Когда дядя Сигурт напоминал Удо про его долг перед домом в продолжение рода, то он чаще всего отшучивался, что до пятисот лет у него ещё есть время, намекая на своего отца. Ведь Йоран встретил свою Рогнеду очень поздно. И от их союза родилось лишь двое детей.
Порой Удо хмурился, вспоминая, сколько же правил и требований должен соблюдать правитель. Его радовало только то, что есть единственная вещь, которая не подчинялась никаким протоколам двора – семейный союз главы Императорского дома. Никто не имел права навязать ему невесту. Это был личный выбор главы – выбор его сердца. Это правило ввёл сам великий Торгнир. А Удо пока не встретил ту самую, которая заставила бы петь его сердце от любви. Но дядя при любой возможности говорил ему про необходимость жениться и родить наследника. Ведь род Ульвбьёрна продолжал мужскую линию первенцев старшего сына самого Торгнира – первого верховного главнокомандующего в истории его народа, который сплотил людей вокруг себя, когда их космическая армада улетела осваивать другой рукав этой галактики.
Благодаря мудрости, накопленной тысячелетиями и правилам, которые выработали его предки, их земли процветали, а народ множился, живя без нужды. Однако Йоран погиб, так и не дождавшись двухсотый день рождения Ульвбьёрна, когда тот должен был возглавить народ Императорского дома, заменив на этом посту своего отца. И так вышло, что Удо впервые за всю историю существования Империи стал самым молодым главой, едва встретив своё шестидесятипятилетие, и правил уже в течение пяти стандартных галактических лет.
Утро в своём доме Удо начинал одинаково. Он подходил к окну, открывал шторы и смотрел на город, который утопал в зелени морской гавани. Сейчас он также стоял, глядя на великолепный вид, пытаясь остановить поток своих мыслей, роящихся в его голове. Удо вздохнул. Сейчас было неподходящее время вспоминать историю его народа и запутанный путь, который их привёл в другой рукав галактики. Ему ещё предстояло всё это рассказать Снижне, но не сегодня. Постояв немного у окна, Удо отправился принимать душ и одеваться.
Когда он вошёл в двери столовой, вся семья уже была в сборе. Миссис Льюва при его виде тут же встала со стула и присела в реверансе.
– Ваше величество Ульвбьёрн, – произнесла она.
Это была стройная, красивая женщина возраста чуть более пятисот лет. Она долгие годы жила в Императорском доме, помогая Рогнеде заниматься воспитанием и обучением детей. Манеры миссис Льювы и то, как она держалась, всегда восхищали Удо. Ни одна волосинка не выбивалась из её аккуратно уложенных светло-коричневых волос. Изумрудного цвета глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами, всегда излучали спокойствие и заботу. У неё были тонкие черты лица, маленький носик и белоснежная кожа, словно ни один луч солнца никогда не касался её. Она была среднего роста, чуть выше ста семидесяти сантиметров. Сегодня её наряд был строго выдержан в цветах Императорского дома рода Торгнира: багрово-пурпурный, означающий кровь, пролитую их предками на полях сражений; небесно-голубой, как самое чистое небо в летний день на планете Сканда; серо-стальной, как глаза великого Торгнира и его потомков.
– Миссис Льюва, вы сегодня прекрасно выглядите, – учтиво поклонился Удо.
– Мальчик мой, ты ещё не одет для церемонии, как и принцесса Снижна. Вы доведёте меня сегодня до обморока, – ворчливо произнёс Сигурт, подходя к племяннику и обнимая его.
Он уже минул свои шестьсот лет. Роста он был почти метр восемьдесят пять. Его густые серо-русые волосы были заплетены в короткую косу. Цвет глаз был такой же, как у его сестры Рогнеды и племянницы Снижны – небесно-голубым. Чёрные брови и ресницы делали его взгляд пронзительно-гневным, когда он злился, и ласково-нежным, когда был счастлив. Высокий лоб, прямой нос и правильные черты лица придавали его внешности особую привлекательность для дам. Церемониальная одежда сияла своим великолепием на подтянутой фигуре Сигурта: строгий атласный фрак бордово-пурпурного цвета; широкая небесно-голубого цвета перевязь, к которой крепился меч; брюки серо-стального цвета завершали его образ.
Сигурт, как курица-наседка, опекал своего племянника, заменив ему и отца, и мать. Его жена умерла в возрасте пятисот лет, так и не осчастливив наследниками. После её смерти он переехал жить во дворец к своей сестре Рогнеде, целиком посвятив себя семье главы Императорского дома, помогая миссис Льюве в воспитании племянников. Сигурт занимался обучением юного принца этикету и нянчился с малюткой Снижной после её рождения. Смерть любимой сестры, её мужа и их маленькой принцессы чуть не сломила Сигурта, если бы не поддержка Удо. Общая трагедия ещё больше сблизила его с племянником. И теперь дядя просто сиял после возвращения Снижны домой целой и невредимой. Он окружил своей любовью и заботой принцессу, ведь она так напоминала ему родную сестру Рогнеду. Последний месяц Сигурт ходил радостным, постоянно напевая себе под нос весёлые мелодии, думая, что этого никто не слышит. Удо был рад от того, что в его дом наконец-то вернулось счастье.
– Не волнуйся, дядя, мы со Снижной успеем переодеться к церемонии. Но кушать в этих нелепых одеждах совершенно неудобно. И у себя в доме я имею право не соблюдать все условности, как и наша маленькая принцесса. Да, Снижна? – обнимая дядю, Удо подмигнул сестре.
– Да, брат. Я попыталась надеть платье, но запуталась во всех этих юбках, – рассмеялась она в ответ.
– Я помогу вам, принцесса Снижна, собраться к церемонии, – ласково сказала миссис Льюва.
– Не беспокойся, дядя, у нас ещё уйма времени. А теперь давайте завтракать, – сказал Удо, усаживаясь во главе стола.
По левую руку от него села Снижна, а по правую – Сигурт. Льюва опустилась на стул рядом с принцессой.
– Мой милый мальчик, не стоит называть эти одежды нелепыми. Это часть традиций твоего рода. И я имею честь носить цвета прямых потомков рода великого Торгнира. И тебе следовало бы больше этим гордиться, – пожурил Сигурт племянника.
Удо лишь смущённо улыбнулся в ответ, приступив к еде. Кушали они в полной тишине, уйдя каждый в свои мысли. Обычно за столом шёл оживлённый разговор, но сегодня предстоял важный день. Дядя Сигурт готовился к нему целый месяц, организовывая всё для церемонии и последующего за ним бала. Удо был уверен, что туда уже приглашены лучшие представительницы женского пола с разных звёздных систем народа Императорского дома. И дядя не упустит возможность представить ему нескольких дам, считая их подходящими партиями для главы Императорского дома. Снижна волновалась из-за того, что ей предстояло познакомиться с большим количеством людей. Она вспоминала, как на земле Айны её принимали во все рода. Теперь похожая церемония предстояла ей в родном мире. И она долго учила с миссис Льювой, как нужно правильно себя вести во время церемонии и бала. Она вспоминала уроки танцев и этикета. Сигурт перебирал в голове всё ли сделано так, как положено. Не упустил ли он что-нибудь. Он очень жалел, что рядом не было его друга Йорана, который очень хорошо знал все протоколы Императорского дома. Периодически он смотрел на Снижну. Глядя на племянницу, его сердце наполнялось счастьем, а на лице появлялась улыбка. Снижна видела солнце в глазах дяди и улыбалась ему в ответ. Миссис Льюва, как всегда, кушала чинно, показывая пример принцессе, а порой и самому Удо.