На следующий же день, гуляя и разглядывая улицы Парижа, наш герой то и дело натыкался на парочки влюблённых. Они то просто сидели в объятиях друг друга, то целовались где попало, чем возвращали Павла к его размышлениям о второй половине. И хоть он вчера решил поставить на паузу, сегодня все его мысли опять были в этом направлении, новый день затянул старую песню. Тогда наш одинокий романтик выдумал свежую идею. Заключалась она в том, чтобы полностью отпустить эту ситуацию на волю случая, увлечься работой и ждать судьбу в покорном бездействии.
– Во всяком случае, – рассуждал Павел, – любая моя активность в личной жизни так или иначе приводила к очередной катастрофе. Попробовать вообще ничего не предпринимать, возможно, будет лучшим, что я могу сделать.
Такой компромисс показался интересным. Можно было бездействовать, тем самым выполняя намеченный план. Следующие два дня Павел со спокойной душой мерил шагами улицы, разглядывая каждый дом, восхищаясь каждым кварталом.
Наш герой имел давнюю привычку, как художник и дизайнер, сопереживать всему увиденному. Представлять себя на месте архитектора, создававшего здания, планировавшего бульвары, и угадывать, как мог мыслить тот человек. Но вот сегодня, поднявшись на верхнюю площадку Эйфелевой башни и увидев город сверху, такой огромный, необъятный и продуманный до мелочей, с коваными балконами, террасами, восьмиугольными площадями и улицами, построенными как по линейке, Павел почувствовал, что люди, создававшие этот город, не могли быть праздными гуляками, каким он был сейчас. Тем более не могли они трусливо возвращаться к своим ошибкам прошлого или пытаться убежать от себя. Наверное, это были совсем другие люди. Смелые, решительные, деятельные и, конечно, очень изобретательные.
«Могу ли я сказать о себе то же самое? – размышлял он. – Мечтательность и инфантильность управляют моей жизнью. Тщеславие внушает мне страх перед ошибкой и приводит в отчаяние. Так больше продолжаться не может, я должен вырваться из стен своих предрассудков! Но как это сделать, если эти стены и есть я?» Находясь на высоте, Павел вдруг почувствовал себя пылинкой этого мира, и стыд за свою беспомощность наполнил его.
Признаться себе в своих слабостях было мучительно и приятно одновременно. В тот день Павел решил действовать так, как он никогда себе не позволял. Стать активным и смелым строителем своего счастья, которое, как ему казалось, заключалось в поиске второй половины. А он свято верил, что каждому человеку свою половину найти суждено.
Оставшиеся несколько дней путешествия прошли в отличном настроении. Он так же много гулял, посещал музеи, пробовал местную кухню и пил вино за здравие своей будущей семьи, которую ему так хотелось поскорее создать.
Глава 2
Вернувшись в Москву, Павел сразу сделал то, на что никогда бы не решился, – зарегистрировался на сайте знакомств. Такой шаг всегда казался ему жестом отчаяния или признанием себя социопатом. Пришлось переступить через предубеждения, а это тоже было чем-то новым. К тому же создать страницу для сердечных дел оказалось не так просто. Нужно было понять, кого он хотел видеть среди новых знакомых, какими они должны быть. А самое сложное было определиться, каким будут видеть его те, кто ищет на другом конце сети. Раньше он никогда не задумывался о таких вещах, общался легко и непринуждённо, теперь пришлось изрядно потрудиться, чтоб описать себя со стороны. Страница получалась скучной, поэтому несколько раз переделывалась, сочинялись остроумные фразы и размещались фотографии с разными ракурсами.
Читая анкеты других участников сайта, Павел видел, что не одному ему трудно даётся такая самопрезентация. А некоторые, напротив, вовсе не страдали перфекционизмом и, казалось, непонятно на что рассчитывали. В любом случае, дело было сделано, и первые приветы уже отправлены симпатичным, романтичным, очень порядочным и чрезвычайно остроумным особам.
Если говорить об анкетах девушек, то они производили странное впечатление. Почему красавицы, всю жизнь (по их словам) мечтавшие о семье, в двадцать семь или двадцать восемь лет всё ещё не замужем? Не были ли они дефективными? Страницы оформлены как коммерческие предложения, на любого потребителя, и это настораживало ещё сильнее. Здесь целомудрие и сексуальность, своенравность и покладистость, гордость и кротость легко уживались, представляя одну и ту же деву. Парад невест пестрил фотографиями с мировых курортов и цитатами классиков в описании личных качеств.
Павел начал переписываться с Машей, таинственной и яркой сотрудницей банка, которая писала красивые письма, создававшие образ романтичной, но строгой девушки. Всё было как в сказке, она угадывала его мысли и описывала свои мечты так, будто это были его планы на жизнь. Сообщений через четыреста Павел пригласил её на свидание и волновался так, если бы это была его последняя встреча с представительницей прекрасного пола.
Белая блузка, минимум украшений и простая причёска Маши очаровали нашего героя с первой минуты. В жизни она оказалась не просто милой, но очень даже красивой и обаятельной. Её улыбка, грация движений и чувство юмора тысячу раз заставили Павла сожалеть о том, что он не пригласил её на свидание раньше.
«Этого не может быть, – подумал он про себя, – чтобы так повезло при первой же попытке».
Они поужинали и болтали до самого закрытия, потом, уже влюблённый по уши, он посадил её в такси. То же самое повторилось и во второй вечер.
Павлу, конечно, приходили предательские мысли, что они с Машей слишком разные. Ведь он художник, а она из мира цифр, она не любит литературу, а он не любит Голливуд. Но при каждом её взгляде сомнения исчезали.
«Она прекрасна, и мне так приятно даже просто смотреть на неё, – успокаивал он себя, – в конце концов, ну не бывает же идеальных людей».
Думая о третьем свидании, Павел решил обязательно поцеловать Машу.
«И как я не сделал это раньше?» – недоумевал он от своей медлительности, но тут же понял. Она создала в его голове свой образ целомудренным и чистым, и юный романтик не хотел телесными ласками разрушать этот силуэт так скоро. Он впервые осознал, что грубая чувственность может развеять аромат его представлений об этой девушке.
В студенческие годы Павел старался избегать даже запаха романтики. Она казалось ему лишним атрибутом в отношениях мужчины и женщины. Более того, являясь продуктом лжи и самообмана, была вредным элементом, мешавшим общаться непосредственно, сняв маски. Эта дрянная ваниль раздувала ожидания друг друга, усиливая неминуемое разочарование. Любимым же делом ненавистника розовых очков было телесное сближение с девушкой до расстояния души. Когда можно разговаривать, как в темноте, обо всём, что приходит на ум. И лучшим средством для открытия таинственных чертогов была интимная близость. После которой девушки, как правило, становились более откровенными, искренними, раскованными и спокойными. Больше не нужно было играть роли, выбирать слова, прятаться в надуманную фигуру. Конечно, некоторых такая ситуация выдавала не в лучшем свете, но это хотя бы было честно. А самыми опасными Павел считал тех, кто не переставал носить маску даже после близости, перешагнув порог интимных отношений, продолжали вить узоры лицедейства.
«Искренность несовместима с романтикой, – считал Павел. – А без искренности не может быть даже начала в отношениях». – И потому старался как можно быстрей затащить девушку в постель, после чего и должно было начаться правдивое познание друг друга.