В тех случаях, когда Елена Степановна приезжает в город, они могли временно, несколько дней, жить в квартире Зои или, что не совсем удобно, поскольку пришлось бы втроём тесниться в одной комнате, в квартире Даниила. Но как только мать уезжает, всё возвращается на круги своя. Хотя Андрей уже вполне может жить самостоятельно – двадцать два года достаточно солидный возраст – но это вовсе не означает, что Зоя готова предоставить свою жилплощадь для постоянного проживания Даниила. У неё тоже только две комнаты, а поскольку одна будет занята Ксенией, то им пришлось бы жить постоянно в одной комнате. Или Зое перебираться к дочери, что неудобно и ей, и ребёнку.
Особенно Даниила «порадовал» пункт о полной свободе действий супругов: ни о какой супружеской верности речи не шло – каждый волен завязывать отношения любой сложности и длительности с кем угодно. Если эти отношения потребуют расторжения брака – никаких препятствий вторая сторона создавать не имеет никакого права.
Даниил написал в ответ, что перед подписанием контракта хотел бы пообщаться на некоторые темы. Зоя согласилась.
Естественно, первым стал вопрос о её отношении к мужчинам. И если оно негативное, как следует из контракта, то чем это вызвано.
На этот вопрос Зоя отвечать отказалась. Точнее, о личных причинах. Но охотно заговорила о половой всеядности мужчин.
– Ведь это же ненормально! Если человек сознаёт себя сознательной и ответственной личностью, то непременно обладает набором вкусов, требований, предпочтений, условий при контактах с другими людьми. Но только не в половой сфере. «Всё, что шевелится», обязательно нужно «оприходовать»… А зачем? Какая в том нужда? Чем это вызвано, чем может быть объяснено? Поскольку явление имеет практически полный охват, ничем, кроме заболевания это объяснить нельзя.
– А нравственность?
– Она здесь не работает. Даже самые нравственные мужчины не откажутся завалить в постель свежую «красотку». Причём на эту неизбежность характеристики «красотки» практически не влияют. Даже женщины друга, брата оказываются в постели любого мужчины.
И мою мысль подтверждают ещё и многочисленные факты изнасилования. Это как «амок» – когда мозг мужчины отключается, он готов на насилие, причём даже групповое, только бы удовлетворить требования болезни.
К сожалению, никто не признаёт это болезнью и никто не занимается лечением. Более того, это считается не просто нормой, но даже где-то доблестью. Хотя что тут доблестного, не пойму.
И ещё – особо тяжко болезнь протекает у тех мужчин, кто не способен созидать. Люди, которые работают творчески – и это я не о музыкантах и архитекторах, но даже о токарях и металлургах – болеют этим помешательством в более лёгкой форме. То есть это нечто типа компенсации одного дефекта ложной победой в другой области.
Но победа ли это? Мозг не функционирует с должной отдачей и человек пытается компенсировать это деятельностью нижней части тела. Но творческий мозг работает постоянно, а тут – краткое во времени действие. И сколько таких кратких действий должно быть совершено, чтобы компенсировать длительную (уж не говорю – постоянную) мозговую работу, принёсшую явные результаты?
– Я не думал об этом с такого аспекта.
– А никто не думает. Приняли как данность и живут с этим.
– В этом причина твоего недоверия?
– Именно. Поэтому в контракте пункт об отсутствии требования так называемой супружеской верности. Статистика утверждает, что естественным образом её соблюдает примерно каждый сотый мужчина. Остальные больны и не в состоянии это делать. А насилие я исключаю. Оно бесполезно, особенно в данном случае.
– А что будет, когда один из нас или оба влюбятся в супруга?
– Это вряд ли. Я бы предпочла сразу договориться о том, что таких поползновений лучше не делать. Наш контракт – сделка. И не более чем. Я готова принять на себя какие-то ещё обязательства (если перечисленных – недостаточно), но только не в этом плане.
– А всё-таки? Это ведь случается само собой.
– Я убеждена в обратном. Человек вполне способен контролировать собственные эмоции, просто ленится это делать. Особенно в тех случаях, когда потакание своим сиюминутным желаниям соответствует шаблонам поведения. Я считаю, что мы достаточно разумные люди, чтобы подобным шаблонам не следовать, а выбрать более разумную линию поведения.
– А зачем тебе вообще этот брак?
– Чтобы удочерить ребёнка из детдома. А как только органы опеки успокоятся, можно будет контракт считать исчерпанным. По крайней мере, если у одной из сторон возникнет в этом необходимость.
Нотариус, прочитав текст брачного контракта, удивился так, что даже на некоторое время потерял дар речи. Когда же обрёл снова, то спросил:
– Вы уверены?
– А вы уверены, что это ваше дело – разбираться в условиях контракта между двумя субъектами? Ваше дело – заверить текст. И ничего более. Так что выполняйте свою работу или мы сообщим вашему руководству о вашем неполном служебном соответствии.
Больше нотариус не пытался вмешиваться, а споро выполнил свои прямые обязанности: заверил документ и отпустил клиентов.
– Что теперь? – спросил Даниил.
– Теперь мы сходим в ЗАГС, заключим брак, получим свидетельство об этом и я начну собирать документы на удочерение.
– Мешало только отсутствие брака?
– Да. Потому что квартира – служебная, корпоративная. Это минус. Плюс отсутствие брака. Второй минус. И только один плюс – хорошая зарплата. Мне бы не хотелось проиграть.
– А шанс есть?
– Один плюс против двух более важных минусов.
– А теперь?
– А теперь сочетание изменилось на обратное.
– Ты так привязана к этому ребёнку?
– Да.
– Почему?
– Так сложилось.
– А если я тоже к ней привяжусь так же крепко? Нам придётся менять контракт?
– В плане?
– Если я захочу стать полноценным родителем?
– Вот когда «если» превратятся в факт, мы это обсудим.
Глава 6
Даниил рьяно помогал Зое собирать все бумаги, поехал с ней в органы опеки для подачи документов и на заседание комиссии по удочерению. Вежливо и старательно отвечал на все заданные вопросы, заявил, что очень хочет стать отцом ребёнка. Не удивительно, что комиссия приняла положительное решение: оба хорошо обеспечены, образованы, с положительным реноме, с хорошими карьерными перспективами…
Ксению забрали практически сразу, как только получили на руки документы об удочерении.
– И что, я теперь всё время будут жить с вами?
– Со мной, – ответила Зоя. – Но Даниил будет часто-часто приходить в гости и дружить с тобой.
– Но он не мой папа?
– Я твой папа, так и знай. Просто пока условия у нас на работе таковы, что мы пока не можем жить вместе. Понимаешь, квартира есть, но я не могу оставить брата одного. Он, конечно, уже большой, но всё-таки за ним лучше присматривать. Понимаешь?
Зоя была счастлива, что сбылась её пламенная мечта: теперь у девочки будет больше года, чтобы привыкнуть к нормальной жизни, освоить всё, что знают сверстники и она не будет выглядеть белой вороной.
Зоя взяла отпуск: они ходили по магазинам, приобретая девочке всё необходимое – от одежды и игрушек до планшета и книг. Попутно Зоя объясняла дочери что такое магазин, зачем ей столько разных одёжек и как пользоваться планшетом.
Довольно часто к ним присоединялся Даниил, внося свою лепту в перечень того, что необходимо шестилетнему ребёнку. Зоя иногда восставала, поскольку предложения Даниила больше подошли бы мальчику.
– Ерунда! Нынче девочки столь же развиты, как и мальчики. Например, ты же водишь автомобиль? Владеешь компьютером? Умеешь починить почти всё в доме? За исключением сложной бытовой техники? Точно так же и мальчики. Я не мог бы починить, скажем, холодильник, без специальной техники и запасных деталей. Но понятия об этом у меня есть. Почему бы этим понятиям не быть и у девочки? Пригодится!