Мигом сделаю!
Поскольку Лапин успешно занимается риелторским бизнесом, Нина позвонила ему, когда мы начали искать офис. Лапин привез нас в этот особняк и поинтересовался:
– Двух комнат вам хватит?
– Круто, – вздохнула я.
– Супер, – подхватила Нина. – Но – нет.
– Не понравилось? – расстроился Феликс. – Девочки, осмотритесь повнимательней, поверьте: лучше ничего не нароете!
– Ага, – кивнула я, – небось аренда запредельная.
– Больших денег у нас нет, – подхватила Нина, – все средства вложены в аппаратуру и персонал. Извини, нам пафос не по карману.
– Для вас – этот офис бесплатно, – заявил Лапин. – Живите тут даром, на правах вип‑съемщиков.
– С ума сошел! – подскочила Нина.
– Ты мне жизнь спасла, – напомнил он.
– Не за офис, – уперлась Косарь.
Феликс умоляюще посмотрел на меня:
– Лампа, объясни ей! Я же от чистого сердца!
Через два дня мы с Ниной сломались, въехали в комнаты и договорились с Феликсом: занимаем помещение даром, но Лапин присылает к нам своих клиентов, которых мы, в свою очередь, обслуживаем бесплатно. Бартер, так сказать.
Бизнесмен согласился, наша с Ниной совесть успокоилась. Но… С того момента прошло уже достаточно времени, и Феликс держит слово – счетов нам не приносят. Однако и клиентов от Лапина тоже нет. Пока бартер работает в одну сторону.
А часы за пятьдесят тысяч евро – красивая подделка, привезенная из Азии. Стоят они всего полсотни, но выглядят волшебно и производят нужное впечатление. Кстати, дела у нас идут неплохо. Уж не знаю, что тому причиной: вычурный офис, пресловутые «будильники» или наши с Ниной ум и сообразительность. Мне, как вы понимаете, больше по душе последнее предположение.
Нина сидела за столом, держа в руках бланк договора, а напротив нее в кресле расположилась молодая женщина с каштановыми волосами, карими глазами и красивым полногубым ртом. Если бы не несчастный вид, незнакомка могла показаться красавицей. Несмотря на теплую погоду, она была укутана во что‑то иссиня‑черное, на ноги дамочка натянула плотные колготки. Я обратила внимание на дорогие лаковые балетки и узнала сумку, которую посетительница держала на коленях. Лизавета пару дней назад показывала мне такую в глянцевом журнале.
– Скажи, классная? – с придыханием спросила тогда девочка.
– Ничего, – равнодушно ответила я.
Лично мне нравятся только те сумки, что продаются на собачьих выставках. Как только вижу в газете объявление про открытие конкурса песьей красоты, моментально лечу туда, нахожу ларек, в котором торгуют торбами с изображениями мопсов, дворняг, такс и прочих четверолапых, и со счастливым визгом отовариваюсь на полную катушку. В шкафу у меня штук десять подобных сумок, и других мне не надо.
– Очень, прямо до жути, хочется такую, – стонала Лизавета.
Я взяла журнал.
– И где их продают?
– Там есть адрес бутика, – безнадежно грустно ответила Лиза.
– Ну, думаю, на день рождения или Новый год…
– Нет, Лампа, я никогда не получу «Марго» [2] , – перебила меня Лизавета.
– Ты о чем? – удивилась я.
– «Марго» – так называется сумка. Она стоит тридцать тысяч евро! – выпалила девочка.
– Врешь! – ахнула я.
– Почитай статью, – тяжело вздохнула Лизавета. – «Марго» названа в честь Маргариты Лансэ, которая была художницей и имела кучу любовников. Пользовалась бешеным успехом у мужчин! Курила, пила и погибла от наркотиков.