Instagram: @chudanechka
Яндекс Дзен: Анна Чудинова
Снегирёк
Вечерело. Крест оконной рамы оделся в тонкое кружево изморози. Через незамёрзшие серёдки стеклянных квадратов в детскую заползали куски сиреневого неба. Интересно, как там на улице? Наверное, морозец кусает прохожих за щёки и красит ресницы белым. Люди спешат домой, шевелят закоченевшими пальцами в одеревеневших ботинках. Несут колючие ветки, располневшие сумки и последнюю надежду – как будто за эти несколько часов до боя курантов можно успеть что-то доделать, изменить, исправить.
Игорёк высунул ногу из-под одеяла, и стало не так жарко. Развёрнутая к стене настольная лампа вычерчивала на обоях лунный туннель, в котором поочередно появлялись то заяц, то голубь, то собака. Эти фигуры из театра теней получались у Игорька лучше всего, и если бы дедушка сейчас был рядом, он точно оценил бы успехи внука, который не переставал тренироваться вот уже почти сорок дней.
Игорёк не ходил в школу, потому что был ещё маленький, и не ходил в детский сад, потому что часто болел. Мама говорила, это оттого, что он тяжело переживает смерть деда, а папа говорил, что у Игорька просто слабое здоровье и его нужно отдать в какую-нибудь секцию – например на плавание или в спортивную гимнастику. В ответ мама обязательно меняла плавание и гимнастику на драмкружок и пение, а папа злился. Когда же на кухне начинались крики и звон посуды, Игорёк просто укрывался с головой, крепко зажмуривался и куда-то проваливался.
Дышать под толстым слоем пуха было трудно, но зато перед глазами мелькали красные и золотые шары. Почти как праздничный салют. Игорёк-снегирёк, Игорёк-снегирёк… Мальчик перекатывал во рту дедушкину гладкую приговорку, и пережидать страшное становилось легче.
– Паш, он опять весь красный и горячий! – мама высвободила Игорька из тёплого плена и тягучего забытья. Худая высокая женщина в бугристой косынке приложила ко лбу сына пахнущую варёной морковкой ладонь.
– Ну как так! – папа схватился за голову и рухнул на стул возле кровати. – Я думал, хоть Новый год будет нормальным… Ёлку вместе нарядим… – полноватое лицо крупного мужчины выдавало смесь отчаяния и раздражения.
Игорёк зевнул. Он хотел сказать папе, что не прочь помочь с шариками и серебристым дождиком, но в горле отчего-то застрял сухой противный ком.
– Какая ему ёлка, Паша! Ты что не видишь, у него температура! – сдавленно процедила мама и поправила выскочившую из-под платка любопытную папильотку. Потом взяла флакон с прикроватного столика, открутила липкую крышку и дала сыну приторно-сладкой розовой жидкости.
– Да зачем от кашля-то, Надя! Ты вообще…
– О господи, утка! – мама прервала папу на полуслове и выбежала из комнаты.
Детская тут же заполнилась медово-чесночным ароматом праздника.
Это будет первый Новый год без деда.
– И иди займись этой дурацкой ёлкой! – донеслось уже из кухни. – Иголки по всей квартире…
Папа молча поднялся и исчез в коридоре.
Игорёк поежился и снова натянул одеяло до подбородка. В окошко легонько постучали. Мальчик приподнялся на кровати и всмотрелся в узоры на стекле. Никого. Игорёк-снегирек, Игорёк-снегирек. Клац-клац, чивырк-чивырк. Игорёк выскользнул из постели и, ступая по кусучему холодному полу, медленно подошёл к окну.
Клац-клац, чивырк-чивырк – на карнизе сидел снегирь в красной шубке с пепельными рукавами и вертел черношапочной головкой. Игорёк приложил ладонь к стеклу. Зырк-зырк – маленький гость сверлил мальчика тёмно-синими глазами-бусинами.
– Эй… – прошептал мальчик, но снегирь перескочил на самый краешек карниза и через миг улетел.
По небу расплывались фиолетовые чернила. Вдруг – знакомая дублёнка и ушанка! Сгорбленный мужчина со старенькой холщовой сумкой спешил по дорожке через двор к проспекту. Внезапно он обернулся, посмотрел прямо в окно тридцать первой квартиры. И помахал Игорьку.
– Деда? – еле слышно проговорил мальчик и кинулся к двери. Резко остановился и – снова к окну. Размытый силуэт постепенно удалялся.
В ушах застучало. Игорёк метнулся из детской и спрятался в тёмном углу коридора, откуда хорошо просматривались все комнаты.
В зале моргал телевизор. С экрана красивая тётя с нежным голосом пела что-то про зиму в городах и селах. Папа сидел на полу в куче проводов и проверял гирлянды. Тонкие змеи смиренно висели на его руках и светились проглоченными лампочками. Кое-где не горело.
Игорёк повернул голову в сторону кухни – мама сидела полубоком, резала свёклу и что-то горячо говорила в телефонную трубку, время от времени жестикулируя красными пальцами.
Стараясь дышать как можно реже, Игорёк подкрался к гардеробу, взобрался на обувную тумбу и снял с крючка, прибитого ниже других, клетчатое пальто. Гладкая подкладка приятно холодила голые руки. Надо торопиться! Настырный шарф был против замысла Игорька и никак не хотел сниматься. Сейчас-сейчас. Мальчик стиснул зубы и сильно дернул. Шарф громко хрустнул. Игорёк зажмурился, ожидая неминуемой расправы, но ничего не произошло.
Тогда он открыл глаза, взял шапку с большим красным помпоном, надел валенки. Теперь открыть дверь. Вот так, тихо, два поворота замка налево – это Игорёк выучил наизусть. Один щелчок, тише-тише, медленнее, второй щелчок. Выдох. Всё хорошо, не услышали.
Игорёк бесшумно вышел в подъезд и прикрыл за собой дверь. Он спустился в первоэтажную тьму, нажал на кнопку под горящей красной ягодой домофона и оказался на улице.
Недом встретил мальчика почти забытой свежестью и снежинками, играющими в догонялки. Лёгкий ветерок лизнул его в нос и пощекотал за пазухой. Хорошо, что окна кухни и зала выходили на другую сторону.
Игорёк быстро дошагал до двух кирпичных пятиэтажек, где кончался двор.
Куда же мог пойти дед? Конечно, в «Океан»! Каждый год в канун праздника они с ним обязательно шли в рыбный магазин и покупали баночки с чёрными блестящими бисеринами. Это ведь совсем недалеко: перебежать через улицу, пройти по скверу, повернуть на проспект – и вот они, огромные осетры на панорамных окнах, вечно хлещущие друг друга рассечёнными хвостами!
Би-жух, би-жух! Машины со страшным ревом проносились мимо. Сначала налево, потом направо – Игорёк дождался момента обнадеживающего беззвучия и бросился через серую ленту. Нужно-то всего семь шагов – и он уже на спасительном снежном бруствере обочины. Но тут Игорька остановил рвущий барабанные перепонки визг колес. Мальчик закрыл лицо руками и сжался.
– Ты чё творишь, гад? – заорали из машины. Игорёк отвёл руки от лица и в ослепляющем свете фар увидел злобное лицо великана в квадратной рыжей шапке. – А ну кыш отсюда!
Игорёк-снегирек, Игорёк-снегирек. В животе распрямилась скрученная пружина, и мальчик понесся что есть сил к скверу. Он совсем не заметил, как мороз стал сильнее пощипывать щёки и нос, но зато увидел впереди знакомые ветки, скамейки и фонари.
По вытоптанной дорожке маленького парка плелась девочка в короткой шубе и несла голубого кролика с длиннющими ушами. На его плюшевой груди мигало красное пластмассовое сердечко.
Пух, пых, ти-ли-ли-ли, с Но-вым-го-дом! С Но-вым-го-дом! Игорёк встал как вкопанный и заворожённо следил за говорящей игрушкой.
– Нравится? – спросила девочка, поравнявшись с ним.
– Угу, – промычал Игорёк, не сводя глаз с алого огонька.
– Это Витьке подарок.
– А у меня деда Витя…
Из-за мохнатых елей вышла, раскачиваясь, как утка, круглая бабушка в толстой серой шали.
– Вот ты где, коза! – женщина крепко обняла девочку. – Ты зачем убежала от меня?
– Ну ба! – малышка вырвалась и деловито подбоченилась. – Никуда я не убежала! Вот же я!
Старушка поправила девочке белый капор, вытерла нос и посмотрела на часы.