Рослый удивленно поднял голову.
– Для чего это было читать?
– Дальше, – сказал Уит. – Прочти подпись внизу.
Рослый прочел:
– «Желаю успеха. Уильям Теннер».
Он снова взглянул на Уита.
– Так для чего ж это было читать?
Уит с важным видом закрыл журнал.
– Неужто ты не помнишь Билла Теннера? Он работал здесь месяца три назад.
Рослый задумался.
– Такой маленький? – спросил он. – Работал на пашне?
– Во-во, он самый! – воскликнул Уит.
– Так ты думаешь, это он написал?
– Я знаю в точности. Как-то раз сидели мы с Биллом здесь, в этой самой комнате. У Билла был свежий номер журнала. Сидит он, читает и, не поднимая головы, говорит: «Я написал письмо в редакцию. Интересно, поместили его или нет?» Но письма там не было. Билл и говорит: «Может, они его еще поместят». Так и вышло. Вот оно.
– Верно, – сказал Рослый. – Вот оно, в журнале.
Джордж протянул руку.
– Можно поглядеть?
Уит снова отыскал нужную страницу, но журнала не отдал. Он ткнул в письмо пальцем. Потом пошел к своей полке и бережно положил туда журнал.
– Любопытно знать, видал ли это сам Билл? – сказал он. – Мы с ним работали вместе на гороховом поле. Билл – славный малый.
Карлсон не принимал участия в разговоре. Он все глядел на старую собаку. Плюм с беспокойством следил за ним. Наконец Карлсон сказал:
– Ежели хочешь, я избавлю ее от страданий сейчас же, да и дело с концом. Ничего другого не остается. Жрать она не может, не видит ничего, даже ходить ей больно.
– Но ведь у тебя нет револьвера, – сказал Плюм с надеждой.
– Как бы не так. Есть, системы Люгера. Ей не будет больно!
– Может, лучше завтра… Обождем до завтра, – сказал Плюм.
– А чего тут ждать? – сказал Карлсон.
Он подошел к своей койке, вытащил из-под нее мешок и достал револьвер.
– Надо покончить сразу, – сказал он. – От нее так воняет, спать невозможно.
Он сунул револьвер в боковой карман.
Плюм бросил на Рослого долгий взгляд, надеясь, что тот вмешается. Но Рослый молчал. Тогда Плюм сказал тихо и безнадежно:
– Ну уж ладно, веди ее.
Он даже не взглянул на собаку. Снова улегся на койку, заложил руки за голову и стал глядеть в потолок.
Карлсон вынул из кармана короткий кожаный ремешок. Он нагнулся и надел ремешок на шею собаке. Все, кроме Плюма, следили за ним.
– Пошли, милая. Пошли, – сказал он ласково. А потом, как бы извиняясь, обратился к Плюму: – Она ничего и не почувствует.
Плюм не ответил и даже не пошевельнулся. Карлсон дернул за ремешок.
– Пошли, милая.
Старая собака с трудом встала и пошла за Карлсоном.
– Карлсон, – сказал Рослый.
– А?
– Ты знаешь, чего надобно сделать.
– О чем это ты?
– Возьми лопату, – отрывисто обронил Рослый.
– Ну, само собой… Я понял.
И он вывел собаку в темноту.
Джордж подошел к двери, закрыл ее и осторожно опустил щеколду. Плюм недвижно лежал на койке, глядя в потолок.
Рослый сказал громко:
– Там у одного мула копыто треснуло. Надобно замазать смолой.
Он замолчал. Снаружи было тихо. Шаги Карлсона затихли. В комнате тоже стало тихо. Тишина затягивалась.
Джордж засмеялся.
– А ведь Ленни сейчас в конюшне со своим щенком. Он теперь сюда и войти не захочет, раз у него щенок есть.
– Плюм, – сказал Рослый. – Ты можешь взять щенка, какого захочешь.
Плюм не ответил. Снова наступила тишина. Она словно выползла из ночной тьмы и заполнила комнату.
Джордж сказал:
– Никто не хочет перекинуться в картишки?
– Я бы, пожалуй, сыграл, – сказал Уит.
Они сели за стол, под лампочку, друг против друга, но Джордж не стасовал карты. Он в беспокойстве забарабанил пальцами по краю стола, и этот негромкий стук заставил всех обернуться. Джордж перестал стучать. Снова стало тихо. Прошла минута, другая. Плюм лежал неподвижно, глядя в потолок. Рослый посмотрел на него, опустил глаза и уставился на свои руки; одной ладонью он прикрыл другую. Откуда-то из-под пола раздался негромкий скребущий звук, и все сразу повернули головы. Только Плюм по-прежнему смотрел в потолок.
– Похоже, там крыса, – сказал Джордж. – Надо поставить крысоловку.
Уит наконец не выдержал:
– И чего он там возится? Ну, сдавай же карты! Этак мы ни одного кона не сыграем.
Джордж собрал карты и принялся их рассматривать. Снова стало тихо.
Вдали хлопнул выстрел. Все быстро взглянули на старика. Головы разом повернулись в его сторону.
Еще мгновение он продолжал смотреть в потолок. Потом, не сказав ни слова, медленно повернулся лицом к стене.
Джордж быстро стасовал карты и сдал. Уит пододвинул к нему грифельную доску для записи очков и фишки. Он сказал:
– Кажись, вы, ребята, и в самом деле пришли сюда, чтоб работать? Ну, ведь пришли-то вы в пятницу. Два дня придется работать, до воскресенья.
– Как так? – спросил Джордж с недоумением.
Уит насмешливо хмыкнул.
– Не понимаю, – сказал Джордж.
Уит снова хмыкнул.
– Должен понимать, ежели бывал на больших ранчо. Кто хочет приглядеться, приходит в субботу, под вечер. Он ужинает, да в воскресенье еще три раза поест, а в понедельник утром может позавтракать и уйти, палец о палец не ударив. Но вы пришли в полдень в пятницу. Как ни клади, а выходит полтора дня.
Джордж спокойно посмотрел на него.
– Мы хотим здесь остаться на некоторое время, – сказал он. – Нам с Ленни надобно подработать.
Дверь тихо приотворилась, и конюх просунул голову в щель. Это была черная изможденная голова с печальным лицом и покорными глазами.
– С вашего позволения, Рослый…
Рослый отвел глаза от старика Плюма.
– А? Это ты, Горбун? Тебе чего?
– Вы мне велели растопить смолу, чтоб замазать копыто у мула. Так я ее уж растопил.
– Да, понятно, Горбун. Я сейчас приду и все сделаю.
– Ежели хотите, я сделаю.
– Нет, я сам.
Он встал.
– И еще вот чего, – сказал Горбун.
– Да?
– Этот верзила, новичок, возится в конюшне с вашими щенками.
– Не беда, он им ничего не сделает. Я ему подарил одного.
– Я все же решился сказать вам про это, – продолжал Горбун. – Он их вынимает из ящика и держит в руках. Это им не на пользу.
– Ничего он им не сделает, – сказал Рослый. – Ну, пошли.
Джордж поднял голову.
– Если этот болван там мешает, вышвырни его вон, Рослый, – вот и все.
Рослый вслед за конюхом вышел из барака.
Джордж сдал карты, Уит взял свои и посмотрел в них.
– Видал новую куколку? – спросил он.
– Какую такую куколку? – удивился Джордж.
– Ну, новую супружницу Кудряша.
– Да, видал.
– Ну что, разве она не красавица?
– Я не разглядел, – сказал Джордж.
Уит с таинственным видом положил карты.
– Так вот, не зевай, гляди в оба. Тогда много кой-чего разглядишь. Она ничего и не скрывает. Я такой еще никогда не видел. На всех мужиков заглядывается. Ей-богу, даже конюху проходу не дает. И какого дьявола ей не хватает?
– А что, произошли какие-нибудь неприятности с тех пор, как она здесь? – спросил Джордж как бы невзначай.
Было ясно, что Уита карты не интересуют. Он уронил руку на стол, и Джордж, отобрав у него карты, стал раскладывать пасьянс: семь карт и шесть сверху, а поверх – еще пять.
Уит сказал:
– Понятно, об чем ты спрашиваешь. Нет, еще ничего не было. Кудряш бесится, только и всего, но едва ребята вернутся с работы, она уж тут как тут. Ищет, мол, мужа или забыла здесь что-то. Похоже, ее здорово тянет к мужчинам. А Кудряш так и кипит, но покуда сдерживается.
– Она еще наделает тут делов, – сказал Джордж. – Из-за нее не миновать заварухи. В два счета можно угодить за решетку. Я думаю, у Кудряша здесь хватает прихвостней. Ранчо, где полно мужиков, не место для молодой женщины, особенно такой, как эта.
– Ежели хочешь, – сказал Уит, – поедем завтра вечером с нами в город.
– А на кой шут? Чего там делать?
– Обыкновенно. Пойдем к старухе Сюзи. Веселое местечко. Сама старушенция такая потешная – всегда отмочит какую-нибудь шутку. Вот, скажем, в прошлую субботу пришли мы к ее парадной двери. Сюзи отворяет дверь и кричит: «Девочки, скорей одевайтесь, шериф приехал!» Но ни одного скверного слова, ни-ни. У нее там пять девочек.
– А во сколько это обходится? – спросил Джордж.
– Два с половиной доллара. И порция виски – еще двадцать центов. У Сюзи есть удобные кресла, можно посидеть, отдохнуть. Ежели не хочешь ничего другого, можешь просто посидеть в креслах, пропустить стаканчик-другой и приятно провести время. Сюзи никогда не против. Она не шпыняет гостей и не выставляет их за дверь, ежели они не хотят девушки.