Она взяла торт из рук Д. и направилась к дому, ведя за собой детей, словно мама-курица, загоняющая на место стайку непослушных птенцов. Пайпер оказалась в самой середине этой стайки и успела заметить, что Конрад и Д. не пошли вместе со всеми и остались стоять, негромко разговаривая о чём-то. Появившиеся у Конрада в уголках рта жёсткие морщинки сказали Пайпер о том, что этот разговор был нелёгким и их встреча оказалась не слишком радостной для Конрада и Д.
Теперь Пайпер тоже отбилась от стайки и направилась назад, к Конраду и Д.
– Кто тебя просил встревать? – тихо спросил Конрад, обращаясь к Д.
– Ничего я не встревал, – возразил Д. – Просто… просто я присматриваю за тобой и за Пайпер. Проверяю время от времени, всё ли в порядке. Вот так.
Конрад обернулся к Пайпер, которая уже стояла, нервно переминаясь с ноги на ногу, между ним и Д. Вид у неё был как у судьи на ринге, который готов разнимать бойцов.
– Д. навещал тебя? А ты мне даже не сказала?
– Да, Д. приходил несколько раз. – Пайпер густо покраснела. – Раза три… ну, четыре, может…
Д. обладал способностью становиться невидимым и постоянно стремился всем помогать. Он пытался спасти Пайпер, когда её собиралась увезти к себе Летиция Хуллиган, а потом ещё раз, теперь уже освободить из школы. Но, несмотря на свои удивительные способности, не мог Д. тягаться с доктором Хуллиган, не мог. Пайпер с пониманием относилась как к попыткам Д. помогать другим, так и к его таинственным появлениям и исчезновениям. Конрад, в свою очередь, никаких тёплых чувств к Д. не питал, он, словно волк-одиночка, относился к подобным вещам в лучшем случае с подозрением, а в худшем – с неприкрытой враждебностью. Вот почему его так разозлило то, что Пайпер ничего не сказала ему о тайных визитах Д.
– Не думала, что тебе это будет интересно, – сказала Пайпер.
Конрад фыркнул, услышав этот детский лепет, и вновь повернулся к Д.
– А как ты узнал про мой день рождения?
– Ну, знаешь ли, это совершенно не секретная информация, – вскинул вверх свои ладони Д.
– Но и далеко не всем известная, – парировал Конрад. – Ты шпионишь за мной?
– Э… я бы так не сказал, – медленно ответил Д., тщательно выбирая слова.
– А как бы ты сказал в таком случае?
Д. задумался над тем, что ответить Конраду. Вся жизнь Д. была связана с вещами, которые считались тайными, и он извлекал выгоду из них, вынюхивая что, да где, да как. О том, что он может становиться невидимым, Д. узнал ещё в раннем детстве. В тот день, когда Д. впервые понял это, он сидел на кухне и тихо наблюдал за тем, как его мама моет посуду. Она не подозревала о том, что Д. рядом, и это поразило его. А затем совершенно неожиданно и, как показалось Д., без какой-то видимой причины мама вдруг бросила мыть тарелки и заплакала. Это был ужасный плач, беззвучный, но сотрясавший всё мамино тело. Казалось, она давно уже научилась рыдать именно так – незаметно, неслышно для всех. Д. потрясённо следил за матерью, видел глубокую печаль на её лице, и ему ужасно захотелось узнать, что это за тайна, которую мама так усердно скрывает от остальных членов своей семьи. Не прошло и минуты, как домой возвратились отец и сестра Д. Услышав это, мама сразу перестала рыдать и продолжила мыть посуду с таким видом, словно ничего не произошло.
Такое поведение стало для Д. настоящим откровением. У мамы, у его мамы, была тайна, которую она скрывала от всех, даже от тех, кого любила сильнее всего на свете! Впрочем, прошло не так много времени, когда Д. стало ясно, что свои секреты есть буквально у каждого. Чаще всего это были ерундовые, в общем-то, вещи, хотя иногда встречались и большие, настоящие тайны.
С того самого дня Д. начал невидимкой наблюдать исподтишка за людьми, собирать информацию, искать то, что пытаются скрыть другие. И чем старше становился Д., тем важнее становились добытые им сведения. Совсем недавно он понял, что Пайпер и Конрада связывает какая-то общая тайна, и решил, что непременно выяснит, что там к чему.
Но сейчас ни о чём подобном сказать Конраду Д., разумеется, не мог и потому ответил на его сердитый вопрос, небрежно пожав плечами:
– Шпионить – это слишком сильно сказано.
– Это не ответ, – продолжал настаивать Конрад.
– Во всём я виновата, – поспешно объявила Пайпер, не давая ссоре зайти ещё дальше. – Я беспокоилась о тебе, Конрад, из-за выборов. Ты последнее время только торчишь в своей лаборатории да слушаешь по радио о том, что там говорят про выборы, вот я и спросила у Д., не знает ли он чего-нибудь любопытного об этом.
– Ты? Про выборы? – недовольно переспросил Конрад. – Нашла, чем интересоваться.
Приближались выборы нового президента, а за последний год одним из главных претендентов на этот пост постепенно сделался сенатор Харрингтон. И чем меньше времени оставалось до выборов, тем внимательнее следил Конрад за всем, что делал и говорил его отец. А Пайпер, видя, как Конрад следит за своим отцом, начинала всё сильнее волноваться, сама не понимая почему.
– Я видела, как ты смотришь выступления своего отца по телевидению, и решила попросить Д. побольше узнать о нём. – Пайпер тяжело сглотнула и продолжила: – Я, знаешь ли, подумала, что если твой отец станет президентом, то ты вернёшься домой, а мне не хочется, чтобы ты уезжал.
– Что за глупости, Пайпер! Теперь мой дом здесь.
– В самом деле? Ты это серьёзно?
– Серьёзно. Ну, конечно, если только ты не будешь мне капать на мозги и не сведёшь меня с ума, что в данный момент вовсе не кажется мне чем-то невозможным.
Пайпер облегчённо вздохнула, улыбнулась и сказала, легонько тронув Конрада за плечо:
– Всё, проехали. А теперь пошли праздновать твой день рождения. Будем веселиться!
– Ну, если ты настаиваешь, – усмехнулся Конрад.
Напряжённая атмосфера рассеялась, а Д. вытащил из своего заплечного рюкзачка папку и сказал, протягивая её Конраду:.
– Вот, это тебе.
– Что это? – спросил Конрад, не спеша протягивать руку за папкой.
– Считай, что это мой подарок тебе ко дню рождения. В папке информация о твоём отце, которую просила меня собрать Пайпер. Тебе необходимо с ней познакомиться.
– Нет уж, спасибо.
– Твой отец не тот, за кого он себя выдаёт, – негромко, словно боясь, что его ещё кто-нибудь услышит, сказал Д.
– Тайны моего отца меня больше не интересуют.
– Ну, если так… – протянул Д. таким тоном, словно Конрад совершал сейчас большую ошибку.
– Конрад, Конрад, – умоляюще воскликнула Пайпер, забирая папку из рук Д. – Возьми её. Это может быть очень важно.
– Ты хоть знаешь, как его зовут? – неожиданно спросил Конрад, кивком головы указывая на Д.
– Как-как? Д. его зовут, – опешила Пайпер.
– Д. – это не имя. Это буква. – Конрад вроде бы разговаривал с Пайпер, но сам при этом не отрываясь смотрел на Д. – И мы ничего не знаем о том, кто он, откуда взялся, чем занимается и что ему известно. Почему? Да потому, что он не желает нам сказать этого. Так почём мне знать, не скрывает ли он что-нибудь от нас?
– Ну, потому что… потому что… – смутилась Пайпер. – Потому что он Д.
– Для меня этого недостаточно, – отрезал Конрад. – И вообще, сегодня у меня день рождения, а это означает, что я должен есть торт и сиять от счастья. Так что с вашего позволения…
Конрад развернулся на каблуках и, чётко чеканя шаг, вышел из сарая, оставив Пайпер и Д. в неловком молчании.
– Мне кажется, он не любит сюрпризов, – промямлила Пайпер. Щёки у неё пылали. – А это… это я отдам ему позже, – добавила она, засовывая под мышку взятую у Д. папку. – Не сомневаюсь, что он оценит твой подарок по достоинству, когда немного… Ну, короче…
Д. со вздохом собрал свои вещи в рюкзак, закинул его за плечи и сказал:
– Можно привести лошадь к воде…
– … но пить ты её всё равно не заставишь, – закончила за него известную поговорку Пайпер.
Д. направился к двери, по пятам за ним поспешила Пайпер.
– Ты уходишь? Уже? Не останешься ещё хоть ненадолго? Неужели торта не хочешь? – тараторила она на ходу.